Он был жалок. И это его смешило. Только вот при смехе рёбра и мышцы взорвались такой болью, что он чуть не потерял сознание. Похоже, придётся всё же обратиться в госпиталь или – что, возможно, ещё хуже – к Книжнику, потому как госпиталь в новом управлении ещё не был нормально оборудован.

В общем, ему придётся тащиться к учителю. Ползти к учителю. Умолять кого-нибудь подбросить его до комнаты. Или просто расквасить свою дурную голову о… Нет, стены в зале были не самыми надёжными и довольно мягкими, это он уже успел оценить. Нужен бетон или камень.

Или смелость, чтобы всё-таки найти способ добраться до Книжника и повиниться перед ним во всех своих грехах. Тот был отличным врачом на самом деле. Плюс его «волшебные» иглы, творящие чудеса акупунктуры. Но Панда точно пожелает узнать, где это его нерадивый ученик получил эти все раны. И потом сам же добавит пинков или особо болезненных лечебных процедур за то, что Лави сунулся туда, куда не следовало.

Но Лави чуял, чуял так, как может только будущий книжник: за поведением Канды скрывается какая-то большая тайна. И она действительно важна для этой войны.

Для войны. Это всё так важно и глупо! И так отвратительно! Вся эта дурацкая война между экзорцистами и Ноями. Лави до сих пор не мог поверить, что Аллен вдруг не сдержал лавину, и Нои, воспользовавшись этим, проникли внутрь. Об этом говорили несколько странных жертв. Однако Ной мог прийти и не снаружи. Ной мог оказаться в управлении, потому что они сами привели его сюда.

Один из подопытных, тот, что имел наименьший процент вероятности и почти не охранялся. Он оказался соседом Аллена, когда тот ходил на обследования! Он был тем, возможно, от кого Аллен и узнал об этом эксперименте. Он был тем, кто похитил Аллена.

Может быть. Точной информации о произошедшем отыскать так никто и не смог.

По крайней мере, Сердце пока, вроде бы, было живо. Либо подросток сумел обороняться Покровом, либо ещё что-то удивительное, либо даже пошёл торговаться с Ноями на что-то.. Неизвестно. Он должен был оказаться жив и, скорее всего, в руках Ноев, если не успел оттуда сбежать. А это значит, что…

Всё рушилось.

Лави, кряхтя, попытался подняться на колени, но ничего не получалось: ноги отвратительно дрожали при малейшей попытке опереться на них, а лодыжка левой ноги ещё и опухнуть успела немного. А через время наверняка превратиться в один сплошной синяк.

Панда его убьёт. Точно убьёт.

Лави уронил себя обратно на жёсткие доски и снова не сдержал стона, утыкаясь взглядом в потолок.

Башня была разгромлена, новое отделение Лави не нравилось. Не было здесь этой готичности и мрачности, что сразу же оправдывали название Ордена «Чёрный». Раньше ни у кого после посещения центрального отделения не возникало вопросов о названии. А что этот светлый лесной домик, который, кажется, был некогда церковным каким-то заведением? Может, монастырь или ещё что. У Лави не было настроения копаться в документах и по триста раз перепроверять прошлое всех, кто связан так или иначе с этим местом.

Особенно сейчас, когда Юу его избил. Обновил, так сказать, новый зал тренировочный. Сейчас, когда Лави получил то, на что напрашивался.

Ну, хоть теперь ему больно не только от внутреннего смятения, но и от возможного внутреннего кровотечения!

То есть стоп: разумеется, ничего настолько серьёзного у него не было. Вот он сейчас соберётся с силами, поднимется, вот прямо сейчас… Сейчас…

Всё же, наверно, ему отбили что-то важное. Печень там или почки. Не железный же Лави всё-таки. Нет, конечно, все бойцы в Ордене, особенно экзорцисты, были несравнимы по выносливости и перспективам в обучении боя с обычными людьми. Может, и впрямь чистая сила так влияла. А может быть, она сама выбирала не таких уж обычных людей? Кто знает, по каким параметрам выбирает кристалл? Старик говорил что-то о необходимости. Или о том, что чистая сила даётся в руки лишь тем, кто в ней действительно нуждается. Тот, кто может посвятить себя пути войны.

Тот, у кого нет нормального пути среди обычных жителей, — вот, что услышал в этом Лави и припомнил Миранду и Крори, соглашаясь. Вот только почему же так мало из них могут стать настоящими жрецами? Сама по себе чистая сила ошиблась и выбрала ещё и тех людей, которые смогли бы вырваться и без неё? Или тех, кто решил использовать свои новые способности и должность в собственных корыстных целях?

Но они в некоторой степени были корыстны! Даже желанием найти новый путь, стать нужной, как Миранда, желанием вырваться из оков, подобно Крори, желанием найти одного человека, как Юу.

Стыдно признать, но Лави попросту не помнил, что за стремления были у того же Мари, чего уж тут говорить о Генералах? Мариан Кросс вызывал особенно много вопросов.

Вот только сколько бы Лави об этом не думал, отвлекаясь от, вроде бы, успокаивающейся боли, никак подняться и не получалось. Совсем. Даже перевернуться хотя бы на бок Лави не мог. Так и лежал, едва дыша, и наблюдал потолок.

А что это за подозрительная золотая вспышка? Подождите-ка! Разве это не пропавший вместе с Алленом…

— Тим? — очередное слово больно оцарапало пересохшее горло, и Лави закашлялся, лишь ухудшая ситуацию. Кашлять – это всё равно что смеяться, только остановиться ещё сложнее. Почти невыполнимая задача.

— Ты чего?

Голем осмотрелся. У него было достаточно мимики для обозначения того, что Тимканпи обеспокоен возможным присутствием нежелательных лиц.

— В отделении кроме меня всего человек тридцать сейчас, остальные до сих пор пакуются. Успокойся.

Голем спокоен не был, он продолжал кружить по периметру зала, и Лави как никогда пожалел неумению чертить как следует те удивительные символы, что помогают от прослушивания. Надо будет сходить по поводу этого к Панде… Когда вылечится.

Лави мог бы попытаться поторопить голема, но было действительно больно сейчас говорить и кашлять, так что он ждал. Медленно начиная приподниматься, опираясь спиной о стену и руками в пол. И, вроде бы, неплохо получалось.

Тим же как раз замер на месте и запустил видеозапись.

— Лави, у нас с тобой есть возможность поговорить. Реально поговорить, я имею в виду, конечно же. И ты ведь должен понимать, насколько это для меня жизненно важно, ведь так? — раздался знакомый голос, почти не искажённый записью.

Аллен на записи выглядел вполне нормально. Живой, невредимый, в светлой комнате с краем штор и подоконника, захваченными фокусом Тима. Подросток сидел в кресле, сосредоточенно хмурясь и собираясь с мыслями.

Ненормальным был тот факт, что подросток вообще был на этой записи. Тысячи мыслей успело промелькнуть в голове Лави, начиная от того, что Тим успел проскользнуть к Аллену тайком, и кончая тем, что на записи вообще не Аллен. Но ведь зависший под записью голем точно был самим собой. Очень маловероятно, что он позволил записывать на себя подозрительные видео. Аллен рассказывал, что на этот счёт Тимканпи очень строг, снимает лишь по команде хозяина и то не всегда. Будто кто-то ввёл в него программу по нравственности специально для хозяина-ребёнка.

— Ты можешь прийти в Ковчег для разговора со мной и уйти обратно не тронутым. — Продолжил собравшийся с мыслями и формулировками Уолкер на записи. — Это нормальная, вроде, практика. Почти. Короче, мне разрешили поговорить с тобой три часа о чём угодно. И мне это нужно. Тебе, думаю, тоже.

Слишком складно, неожиданно и дико. Кто разрешил-то? Нои? Если он в Ковчеге, то, наверное, да. С чего бы это? Или об этом и пойдёт речь?

— Только у них есть одно требование. Оно непонятно мне, но, судя по некоторым увиденным мной фактам, например, по тому, что именно этого хочется больше всего, это что-то очень плохое. Они готовы предоставить встречу на три часа, но всё это время ты должен обязательно просидеть без повязки на глаз. Ты должен прийти без неё. Надеюсь, это не смертельно?

Нои садисты. Конечно, непонятно от чего они вообще пошли на какие-то поблажки и разрешили эту встречу? Что у них там не сложилось?