— Мне нужно узнать кое-что у тебя, и ты должен узнать всё возможное у Книжника, поэтому ты придёшь сюда как Жрец Сердца, как книжник и… — видимо Аллен понимал, что повторяет одно и то же, но большего сказать не мог. Только попытаться внушить важность этого похода. — О, мне так много надо бы объяснить и услышать. Слушай, есть кое-что важное, что вы имеете право, что вы обязаны знать обо мне. Мне жаль, что я не раскрыл правду, когда понял сам. Но это непросто. И мне нужно говорить с тобой. Через три дня тебя будут ждать у входа в центральную библиотеку в Лондоне, в полдень. К тебе подойдут сами, ты, скорее всего, не знаешь, как выглядит Вайзли. Тот самый Ной, что сидел в Ордене. Он проводит тебя на встречу. Все заверения в безопасности и полное выполнение договорённости со стороны Графа и Семьи Ноя, считай, у тебя есть. Тебя не тронут. Ну, с Книжником поговори по этому поводу. На этом всё. Я надеюсь, что смогу тебя увидеть.

Запись погасла. Тимканпи тут же взвился под потолок, исчезая среди балок, но у Лави была хорошая память на всё, что он видел, и то, что он слышал, и мог провести ассоциацию с виденной картинкой. Так что…

Похоже, его и впрямь ждёт теперь Панда.

И это немного… жутко?

Жизнь не так уж плоха, в принципе. Аллен торгуется чем-то с Ноями и даже выпросил встречу. Разве это плохо?

Встреча должна была состояться. Панда ходил по комнате задумчивый, даже не выгоняя ученика вон и не скрывая от него своего взвинченного состояния несколько часов. И именно тогда юный книжник уже всё понял.

Встреча была неизбежна.

Лави не казался себе действительно готовым к тому, что он сможет узнать на этой встрече и вообще к тому, что его может ждать там, но прибыл к назначенному месту в назначенное время, и всего через какие-то десять минут возле него оказался молодой светловолосый человек в простом костюме с удовлетворённой улыбкой на устах и, протянув ладонь, пригласил последовать за собой.

— Вайзли? — уточнил Лави.

— Именно. Соглашение принято полностью? Если честно, то кое-кто очень тобой был заинтересован. И методами Книжников избавления от твоей напасти.

— От моей напасти? — эхом переспросил Лави. Нои были заинтересованы в его проклятии? Но они не могли знать о нём! Точнее, они уже поняли, что с его глазом что-то не то, но разве они могли знать, что именно? Или им было всего лишь интересно?

— Ломаем голову?

— Ты, случаем, не Мудрость?

Вайзли в ответ постучал по лбу и кивнул. Лави мысленно чертыхнулся. Конечно, кое-что в его голове защищено от таких вот наглых личностей, но остальное оказывалось как на ладони.

— Да, я Мудрость, и я встречаю тебя лишь потому, что это мой шанс отдохнуть и проветриться. Ты не против, если мы сделаем небольшой крюк до Врат? Семья долго ждала моего пробуждения и у них на меня столько планов, что голова раскалывается. А сегодня так прохладно и свежо! — он взмахнул руками в завешанный зеленью сквер. — К тому же я так давно не гулял на свободе.

— Скоро лето, — заметил Лави, думая о другом. Если Нои долго ждали пробуждения Мудрости, то не это ли было причиной их затишья? Может быть, нападения на отделения было и не таким уж важным. Может быть, на самом деле планы Ноев были связаны с этим типом, умеющим читать мысли, внушать их и манипулировать памятью?

Мурашки пробежали по спине. Он был практически безоружен, несмотря на болтающийся на поясе Молот, который он не имел права применить. До тех пор, пока Нои не нарушат условия договора. Иначе Лави подставит Старика.

— Я могу спросить что-то о намечающейся встрече?

— Нуу, я думаю, что могу уточнить кое-что. Ты ведь никуда не сбежишь и не станешь увиливать от нашего соглашения? — светловолосый паренёк обернулся. Такой улыбчивый и такой юный, Лави был уверен, что Вайзли на самом деле младше его. И Ной.

Что за жестокая лотерея с этими генам, способными в одно мгновение сломать жизнь и не одну?

Впрочем, вся жизнь была не менее жестокой лотереей.

— Как Аллен?

— Думаю, ты и сам увидел – он неплох.

— И что он делает у вас?

— О! это не такой простой вопрос. Он занят некоторыми делами, но пока старается не слишком мозолить нам глаза. Не выходит у него ничего, конечно, всё равно кое-кто его уже приметил, и то и в дело лезут без разбора. Аллен умеет притягивать к себе народ.

— Ещё бы…

Пока Лави ничего не понимал. А идущий рядом юноша этим наслаждался. Вкупе со свежим воздухом, прохладными дуновениями лёгкого ветерка и ласкающей взгляд молодой, не успевшей потерять свою сочность зеленью, его положение было просто восхитительным.

— Ты довольно смел, книжник, — Вайзли наконец-то завернул в глухую аллею, и Лави понял, что сейчас и будут врата.

— Ученик книжника, — теперь он предпочитал уточнять этот простой факт.

— Твои амбиции поутихли? Я не очень хорош в этом, но, скорее всего, это говорит в твою пользу. — Чёрные прямоугольные двери с замысловатой «рамой» наверху и закорючкой, обозначающей не то цифру, не то название, открылись, и Вайзли протянул руку ладонью вверх. Лави набрал побольше воздуха в лёгкие и, стараясь не морщиться и не выдавать своего возмущения, развязал повязку, скрывающую закрытый глаз, и, не дрогнув, протянул её в ладонь в Ноя.

Запасной у него с собой не было. Это был знак доверия. Мудрость определённо уже прочёл этот знак и, продолжая улыбаться, пропустил гостя впереди себя. Первое впечатление Лави произвёл очень даже хорошее, оказавшись в просторной, заставленной разными вещами комнате, которая совмещала в себе и спальню, и кабинет и временную мастерскую. По крайней мере, судя по количеству чертежей, линеек, набросков и непонятных расчётов, написанных на нескольких языках. Лави распознал прусский, датский, японский, испанский, протокельтский, умбрский, лидийский… и ещё некоторые малознакомые и не распознаваемые. Зачем они были собраны здесь, было не понятно, но Лави так же заметил и письма, написанные шифром Четырнадцатого.

Но это было лишь в передней части комнаты, где также располагался немаленький стол, несколько удобных стульев и пара неглубоких, предназначенных для сосредоточенной работы кресел. Ближе к задёрнутому прозрачным тюлем полуовальному окну находилась довольно широкая, рассчитанная как минимум на двоих кровать. Секцию с кроватью от остального бардака отделяла декоративная ширма, в центральной части которой было зеркало, которое можно было с легкостью занавесить. Большой комод напротив, книжная полка лесенкой, полностью забитая этими самыми книгами. Большинство корешков украшали замысловатые серебристые символы с цифрами.

Но, разумеется, главным была не комната, которая вообще не напоминала комнату пленника. Главным были обитатели, обернувшиеся к вошедшему Лави. Их было двое, и, судя по недовольному бормотанию Вайзли за спиной, один из них уже должен был уйти, но никто, собственно, и не верил, что он уйдёт.

Это был Ной, и Лави слышал кое-что об этом Ное в причудливом костюме, плотных перчатках и маске на лице, что полностью сливалась с костюмом. Тринадцатый Ной, Одарённость. Главный затворник Семьи Ноя и довольно опасная личность уже хотя бы потому, что о его слабостях и настоящих сильных сторонах ничего известно не было.

И этот Ной полностью отвлёк Лави от присутствия Аллена Уолкера, оседлавшего один из стульев и выглядевшего, опять же, очень даже прилично.

Его поразило совсем другое.

— И чем же обязан такой честью? — он обращался к Тринадцатому.

Тот, будто пружина, подскочил с давно насиженного места, быстренько подкрался к Лави, внимательно всматриваясь в парня. Лави смотрел в ответ, хотя лица Майтры рассмотреть, разумеется, не мог. Сейчас не мог. К концу этого дня... кто знает?

Эти гляделки прервал сухой кашель Аллена.

— А я думал, время уже идёт.

— Действительно, Майтра, время-то уже идёт, — осторожно пробормотал Вайзли и, точно разгадав, что именно можно сделать с Тринадцатым, покачал перед его глазами повязкой Лави. Та перекочевала в загребущие ручки тут же начавшего её изучать Ноя. Не нравилось это Лави, совсем не нравилось.