— Думаешь, начало беседы было мирным? – и Роад крикнула во весь голос, заставляя дерущихся Ноев вздрогнуть, — А о чём вы говорили до того, как начали сражаться?

— О слухах, — тут же среагировал Фидлер, и был безжалостно опрокинут на пол встрёпанной Лулу.

— Это плохая тема, — тут же скисла Роад.

— Что-то случилось, Роад?

— Говорят, что Аллен… Аллен… Как они смеют такое говорить? — девочка поморщилась снова, будто одни эти мысли доставляли ей ужасный дискомфорт. — Он, видите ли, Шут, который должен привести Сердце. И.. и теперь говорят, что он беременный…

Шерил шокировано разинул рот.

Стол, на который опирался Фидлер, был бесцеремонно опрокинут, а сам Гниение тоже решил поздороваться с полом челюстью.

— То есть как? От кого?

Всё же если Роад так дорожит мальчишкой, то в первую очередь надо думать о любовнике, на которого падёт её кара.

— От чистой силы, видимо! Это же Сердце!

— Ахренеть… — едва выдавил Фидлер, вовсе не обращая внимания на то, что Лулу позади подкрадывается с очень опасным выражением лица.

— Не думаю, что это… — начал было сомневаться Шерил.

— Вроде бы, правда это, — вдохнула Роад и, обернувшись, радостно воскликнула, разбивая идиллию мирной беседы и борьбу Страсти с Гниением. — Граф, а вы уже вернулись!!! И Тринадцатый с вами тоже! Ого!!

— Господин Граф!! — тут же вскочила на ноги Лулу и кинулась к своему покровителю, хозяину, господину и просто первому из братьев. — Я даже не думала, что увижу вас сегодня.

— Ну что ты, Лулу! Мы что, не могли закончить раньше?

— Нет, — безжалостно влез Майтра, как обычно закрывающий своё лицо на сей раз с помощью не только капюшона, но и маски, — вы решили, что устали и нужно сделать перерыв.

— Мы не должны сидеть сутками в четырёх стенах! В самом деле, в поисках идей стоит выходить наружу, Майтра…

— Вот только не надо снова доставать меня с моим домоседством! — Майтра махнул на Графа рукой и прошёл мимо него, осматривая разрушенную гостиную и усаживаясь на поваленный на бок стол. — А вы тут неплохо постарались.

— Мы с Роад уже даже думаем, как сменить здесь цветовую гамму, — отозвался Шерил.

— Ты всегда найдёшь себе дело по душе, в самом деле, — хмыкнул Фидлер, складывая локти на разрушенный стул и не спеша подниматься с пола.

— Ты тоже, — фыркнул Шерил, многозначительно скосив взгляд в сторону хлопочущей вокруг Графа Лулу.

— Граф, так что там с Алленом? — возмущённо спросила Роад, подобно ловкой обезьянке стремительно слезая с плеч Алчности и направляя свой шаг прямо к Главе Семьи.

Всё же Роад была девочкой ревнивой. Очень ревнивой. Она и так последнее время была рассерженна из-за слухов вокруг Уолкера, отца рядом тоже не было, а вот теперь ещё и Лулу забирает слишком много внимания Тысячелетнего! Это было несправедливо, и, требовательно дёрнув Графа за рукав, Роад ждала ответа. Длинного, развёрнутого, обстоятельно и полностью посвящённого лишь ей.

— Кажется, мне необходимо чаще выходить к вам уделять внимание, — мученически вздохнул Граф, оглядываясь по сторонам и подмечая чудом уцелевшее кресло. — Твой Уолкер сплошная головная боль!

Граф опустился в кресло, позволяя Роад пристроиться на подлокотнике, а Лулу опуститься с другой стороны на пол.

— Так что там с Уолкером? — заинтересована была и Лулу.

— Да-да! То, что я слышал раньше, немного отличается от новых слухов.

— Он действительно беременный? — снова влезла Роад.

— Их учёные считают, что да, — наконец начал объяснять Граф. — И определённо с этим тесно связан Плащ Шута. Так что, что это за ребёнок и Сердце ли это на самом деле, сказать сложно. Но, если книжники знают что-то, а они наверняка что-то знают…

— Почему не поймать их и не спросить? — мило улыбнулась Лулу.

— Это не рядовая война. Книжники здесь привержены одной стороне, так что узнать что-то от них? Вероятность почти равняется нулю. У них есть свои трюки и свои возможности против наших способов дознания. И они скорее умрут, чем выдадут что-то важное, касающееся этой войны. Это точно. Но они интересны. Спору нет.

— Значит, я могу наконец-то… — медленно протянула Роад.

— Да. Я отдам приказ на обширный поиск этого рыжего одноглазого. Дальше дело за тобой. Ты ведь помнишь, как играть на этот раз?

— Ни слова о смерти! — Роад восторженно чмокнула Графа в колючую щёку. — Я помню о его слабости. О том, что можно с этим сделать. О том, что это даже не игра, а так, эксперимент. Узнать, действительно ли он уязвим!

— Вот и отлично, — вздохнул Шерил, благодарный тому, что Граф нашёл для Роад занятие, отвлекающее от мыслей об Уолкере.

Дверь гостиной снова распахнулась, и, обернувшись, Нои увидели того, кого ещё не привыкли видеть рядом с собой. Тикки Микк собственной персоной прошёл в гостиную, не обращая внимания на бардак, чем-то явно недовольный.

— У меня к вам два вопроса, Господин Граф. Ну и ко всем вам, может быть.

— Задавай, раз уж пришёл, — Граф пожал плечами.

— Четырнадцатый, — после этого имени все ощутимо напряглись. — Какое у него имя?

— Имя?

— Имя, как у Ноя. У всех нас есть эти имена. Эти имена, связанные с генами, с тёмной сущностью или памятью, как говорят. Я не знаю, в чём их суть, но они у нас есть. А как звали Четырнадцатого?

— У него не было такого имени, — ответила Роад. — Серьёзно. Граф говорил, он должен его обрести или что-то вроде этого. Обрёл?

Первый Ной поморщился.

— Тикки, почему тебе это интересно?

— Потому что я этого не понимаю, быть может? Этот Четырнадцатый, вдруг появившийся в нашей семье, странный уже по факту своего рождения. Мало того, я тут услышал, что он безымянный.

— От кого ты это слышал?

— Трайд.

— Вот сволочуга, — Граф уронил голову, поморщившись. — Это не важно. У него и впрямь нет имени. И не может быть. А может быть, уже и есть. Его самого не должно быть. Кто знает? Это странно, что он вообще стал Ноем, я думаю, он должен был обрести имя в первой жизни, никто из нас не родился с ним. Но это действительно не может быть таким же именем, как у всех остальных.

— Почему?

— Потому что он родился меньше пятидесяти лет назад? — фыркнул Граф. — Или как раз пятьдесят? И больше… С моей арифметикой что-то стало…

— Граф, почему вы уходите от вопроса?

— Потому что он всегда так делает, — потянулся от стены Шерил. — Как только речь заходит о наших генах, о памяти, что мы храним, Граф не желает напоминать нам о том, откуда она у нас. Это источник нашей тьмы и ненависти к экзорцистам и чистой силе, это гарантия нашего перерождения. Однако…

— Ого, да в нашей Семье, оказывается, происходит что-то страшное и тайное?

— Правосудие помнит об этом, — заметила Роад, прикусывая ноготь. — Он второй. И он... хммм. Правосудие Ноя… или носитель памяти Правосудия Ноя. Что это вообще ещё за Правосудие Ноя? В этих наших именах и впрямь столько тайны, но Граф никогда не раскрывает этого секрета, даже если мы совершенно преданны ему, он, кажется, всё равно боится утечки этой информации.

— И какую же память несёт в себе сам Граф? — усмехнулся Микк, полностью игнорируя Главу Семьи.

— Понятия не имею.

— О! Хватит! Поговорите об этом без меня! Хорошо? Тикки, твой второй вопрос, он о чём? — резко прервал их беседу Граф.

— Родительское отделение, есть ли способ попасть в него сейчас? — наконец произнёс Тикки.

— Учитывая, что они знают, что это значит? Нет, — ответил Граф, не показывая ни малейшего удивления вопросом или поведением Микка в целом. — Родитель, активно хранящий кристаллы, плюс Шут, находящийся там же… Это будет дорого стоить, если идти так напролом. Лучше сначала подойти с других сторон. С других отделений.

— Думаете, Аллен может активировать Покров? — уточнила Роад.

— Я не стал бы этому удивляться. Так что мы в проигрышной позиции. Мы многое потеряли из-за представления, устроенного Четырнадцатым.

Тикки продолжал стоять, сжав кулаки и ожесточённо думая о чём-то. Весь его вид выражал решимость и смешение. Сомнение. Что будет верным? Если привести Ноев в отделение, они прознают и об Аллене. Может ли он поставить мальчика в опасность или должен этого избежать?