— К тому же столы бывают разные, — кивнул Аллен. Это имело смысл и походило на помощь в развитии внутренней связи. — И, получается, ваши образы, ассоциации и то, что там в ваших головах, должны быть похожи в итоге?

— Нет. Не в этом суть. Совпадение мы можем и с оружием отработать, и вообще это обычная тренировочная практика. Это не упражнение на совпадение, это упражнение на нечто более сложное — дополнение. — Джасдеро произнёс это веско и с явной примесью гордости. Да, вот они с братом занимаются чем-то всё более сложным и необычным, это здорово. Аллен со своей ничерта не желающей договариваться чистой силой ощущал себя неудачником. — Это что-то вроде паззла из двух частей, что обязательно должны сойтись. И сойтись именно для нас двоих. Это тоже часть упражнения: сидеть и пытаться совместить одно с другим, получить нечто общее, не имеющее противоречий, для полноты картины. Для нас.

— Я считал, вы должны думать одинаково.

— Это только одна сторона механизма нашего дара, — Джасдеро сложил ладони на рисунке. — Это важная техническая часть дара. Обычно наши одинаковые образы сливаются и материализуются. Два становится одним — основа нашего дара. Не материализация, как мы это подаём, а одно из двух. — Блондин позволил себе усмешку, всё ещё не отрываясь от рисунка и не оглядываясь на Аллена. — Именно благодаря этому происходит объединение тел, к примеру. Благодаря технике дополнения, я имею в виду. Дополнения и замещения.

— Это ещё сложнее, чем я думал, — едва сдерживаясь от желания зевнуть, протянул Аллен, снова вытягиваясь и с удивлением понимая, что на рисунке уже вполне проступило нечто очевидное.

Хаос или беспорядок, — сказал бы он, если бы его спросили о том, по какому слову был нарисован этот угол комнаты. Разрушающейся комнаты. Ведущей так же наружу.

Да, там было немало слов, что могли подтолкнуть блондина к созданию такого рисунка. И это странное сочетание цветов, что-то на стенах, если это действительно стены.

Рисунок был необычным.

Как и подавляющее большинство рисунков здесь.

Аллен вытянул ноги, усаживаясь на попу, и вдохнул свежий, вечерний воздух. Он чувствовал себя таким удивительно счастливым после небольшой, тихой «гулянки» с другом, сидя здесь, рядом с парнем, которого мог назвать старшим братом и которому мог полностью довериться, здесь, в окружении Семьи, здесь, где он мог сказать, что он дома.

Он сжал красную ладонь в кулак, поднимая и оставляя прямо перед лицом.

— Подрастёшь, она тоже уломается. Со временем.

— Что? — Джасдеро точно не отрывался от рисунка, и Аллен недоумевал.

— Рука твоя.

— Ой… с ней другого плана беда. Вряд ли она может вдруг передумать.

— Никто не может быть обижен на тебя слишком долго, Аллен. Ты слишком милый для этого.

— Я не милый.

— Милый.

— Ау! Это из-за длинных волос? — волосы были едва до плеч, а к чёлке и того короче, но стричься Аллен не любил, и на его волосы никогда жалоб не было, разве что сам Аллен жаловался на трудности при расчёсывании и мойке.

— Твои волосы короткие.

— Ну… не поспоришь с тобой, волосатое чудище, — Аллен дёрнул одну из прядей, что спускалась ниже лопаток. И это при том, что Джасдеро регулярно срезал концы и не только концы, подравнивая их и вообще заботясь о состоянии шевелюры. Блондин резко дёрнул плечом и, наконец-то, всего на пару мгновений, но обернулся к Аллену.

И Аллен потерял дар речи. И свою челюсть в придачу.

А блондин, ничего не заметив, вернулся к рисунку. Правда, что-то определённо было не так в замолчавшем подростке, и он, нахмурившись, вернулся к Уолкеру спустя пару минут, наконец-то удовлетворённый своим творением.

Аллен закатил глаза и грохнулся на спину.

— И что это было?

— А тебе разговаривать удобно? — решил подойти к вопросу «издалека» Аллен, пялясь в потолок. А потому не увидел сердитых бликов в глазах парня.

— Нормально.

Аллен приподнялся на локтях.

— Ну-ка скажи что-нибудь!

— Что-нибудь, — закатив глаза, повторил парень, и Аллен подполз к Джасдеро поближе, загораясь ещё большим любопытством и рассматривая новую особенность блондина поближе.

— Они э-э… насквозь?

Джасдеро улыбнулся. Чёрный, тонкий, эластичный шнурок, зашивающий его рот, совсем ему не мешал. И раньше его точно не было. Вообще. Чёрт, Аллен даже не мог себе представить, как такое можно сделать с собой! С кем-то в качестве издевательств — пожалуйста. У мальчика было богатое воображение и достаточно опыта, даже если его укрывали от большинства ужасов.

— А почему тебе нормально? — Аллен продолжал с интересом рассматривать Джасдеро.

— Да он же тянется хорошо. Плюс там внутри, — он коснулся правого уголка губ, — небольшие шайбочки, чтобы поддержать его на месте. Но, если что, его легко убрать.

— Кушать-то хочется, — кивнул Аллен.

— И для этого тоже. И кстати, это, опять же, Майтра.

— И зачем на этот раз? — очень осторожно уточнил Аллен.

— Затем, что грозился рот зашить, если буду под руки вопросы задавать. И я подумал — интересная идея! Так ему и сказал. Мы подумали и придумали. Они не мешают вообще. И мне нравится.

— И смотрится это ужасно, то есть жутко, — кивнул Аллен. — Но определённо подходит вам.

Джасдеро довольно улыбнулся, услышав последние слова.

Чем больше проходило времени, тем больше Аллен убеждался в том, что его теория насчёт внешнего вида Уз была близка к правде. Последние годы человеческой жизни они соблазняли людей, пусть даже работая не вполне теми, за кого их можно было принять. И отпечаток остался на них и после пробуждения. Теперь близнецы стремились к некоторой безобразности взамен настоящему уходу и стремлению соответствовать принятым в обществе нормам красоты. Всё то, что некогда они носили на себе, притягивая взгляды, привлекая внимание, пробуждая желание, теперь определённо было заменено безобразностью. Удивительной безобразностью, которая шла этим двум Ноям, совершенно не людям, демонстрирующим свою оторванность от людей и внешним видом. И элементы их прошлого облика остались прежними. Эти сетки, обтягивающая кожа, одежда, оставляющая максимум оголённого тела, и макияж. Всё искажённая безобразность.

Но это было не то, о чём Аллен собирался говорить с Узами. Он знал, что близнецы уж понимают, почему делают то, что делают. Он знал, что Нои не любят людей.

И у Уз этого поколения для подобной нелюбви была более веская причина, чем обычно.

Только бесед на эту тему им было вовсе не нужно.

— А если его совсем вынуть, то дырки потом затянутся?

— Если их обновить чуток, то да. Мы Нои, не забывай об этом. Да и у людей зарастают.

— Трудно забыть, глядя на тебя.

Джасдеро рассмеялся. И не он один. С кровати также донёсся довольный смех неизвестно когда вынырнувшего из душа и одетого лишь в халат Дебитто. Тот лежал на животе поперёк кровати лицом к балкону и подмигнул, когда его обнаружили.

— Как ты здесь оказался так незаметно? Как вы оба вообще здесь оказались!? — вспомнил свой первый вопрос Аллен, оглядывая Ноев, словно один их внешний вид мог послужить подсказкой. — Вы же должны ловить Кросса!

— Ну, мы и… — Дебитто сделал неопределённый жест рукой.

— У нас выходной, — обнимая Аллена со спины, ответил Джасдеро, наклоняясь и чмокая подростка в макушку, а затем устраивая на ней подбородок.

— Отлично, — не вырываясь, ответил подросток. — А вообще как оно?

Дебитто мученически вздохнул.

— Кросс та ещё штучка. Очевидно, намекает, что для приватной встречи мы должны выложить круглую сумму.

Уолкер закашлялся, и Джасдеро даже деликатно похлопал его по спине.

— Подожди! А если нормально?

— А нормально он не желает.

— Ага. Всё эти счета да счета оставляет за собой. И это единственное, что мы от него находим. Ублюдок. — Джасдеро задумчиво перебирал волосы Аллена.

— Счета? Но вы же не должны их оплачивать.

— Нет. Но он же, сука, так следы за собой оставляет! Вот дорожка долгов имени Мариана Кросса! — Дебитто махнул носком в воздухе. — Это, в общем-то, весело, но, по сути, угнетает, когда ты видишь это из раза в раз и никуда не можешь прийти. Тьфу! Зачем его искать? Он всё равно в Японию отправился.