— Потому что ты всегда отсутствуешь? — припечатала его Лулу.

Пришлось вдыхать и молча соглашаться. А потом уже обращать внимание на собравшуюся в полной красе компанию и думать.

— Чего это вы все такие кислые?

— Мы в ужасе от того, что должны обратиться за помощью к тебе, — откровенно объяснила Мечта, меланхолично ощипывая фикус или его дальнего родственника в горшочке. Очень дальнего родственника… хотя, что Тики понимал в цветах?

— Почему вам понадобилась моя помощь? — Удовольствие Ноя давно привык, что его так неожиданно и беспардонно выдёргивают из привычного течения жизни, напоминая о его второй стороне. Но с тех пор, как появился Аллен, различия между сторонами немного сгладились. Заказов на убийства или другие радикальные действия почти не было, и Граф будто перестал гнаться за всеобщим концом.

Но сегодняшний сбор наводил Микка на нехорошие мысли.

— У нас проблемы с Алленом.

«Странно, что их не было раньше» — едва не сорвалось с языка португальца, но Тики промолчал, опираясь плечом о косяк, кивая. Мол, продолжайте, я внимательно слушаю всё, что вы собираетесь мне приказать.

— У нас действительно случилось кое-что, и Аллен оказался здесь. Мы не думали, что это надолго, и, вроде, смотрели за ним, но так уж получилось…

— Что он проснулся один и улизнул на прогулку, — закончил за Графа Шерил.

Тики отрицательно мотнул головой.

— Господа, если уж собрались что-то просить у меня, то давайте основательно разъясняйте мне всю проблему. С чего всё началось, чем продолжилось, почему конкретно и как Аллен оказался здесь, отчего даже Шерил Камелот вдруг выглядит озабоченным состоянием пацана ну и далее по списку. Я жду всё.

— Жил бы в семье… — снова о старом начал вздыхать Граф.

— Он **** вряд ли сможет помочь вам, *****, если не будет знать, что случилось – реще, расскажите ему уже, полудурки! — мгновенно взъярился Майтра.

Пришлось рассказывать. Сначала Нои никак не могли решить, кто именно будет рассказывать. Переглядывались, толкали друг друга локтями, показывали пальцем до тех пор, пока слово не взял Граф, которого Майтра от души пнул в спину обутой в массивный тяжёлый ботинок ножкой. Граф едва не кувыркнулся. А потом заговорил, потирая поясницу и бросая тяжёлые взгляды на Тринадцатого.

И Тики стал слушать. Слушать и понимать, что он и впрямь идиот и семья его идиоты. Почему они ни слова ему не сказали сразу же, как открылась информация о пожаре? Почему он сам уделяет Семье так мало времени, что они забывают о его существовании? Почему именно он выполняет грязную работу и получает так мало внимания?

Раздражение копилось, не имея ни единой возможность найти выход.

Когда Граф перешёл к событиям, произошедшим после первого пробуждения Аллена, связанным с Четырнадцатым Ноем, что покойником умудрился связаться с мальчиком, Тики про раздражение забыл. Вспомнил о том, как реально мало знает о семье.

И был почти в гневе, когда Граф поведал о том, что мальчик гулял здесь по городу, полному агрессивных, диких акума больше двух часов! Как вообще они могли такое допустить? А теперь просят попытаться подойти к Аллену объяснить суть вещей!

Как?

Он сам мирится с подобным только из-за своего так называемого «раздвоения». Чёрное и белое. Ему всё нравится. Вряд ли такой подход будет хорошим для двенадцатилетнего ребёнка. А Нои, очевидно, всё же не хотели прививать ему слишком много агрессии или кровожадности. И правильно. Нет этого в мальчике.

Он сам довольно светлый.

Экзорцистом был бы отменным… до конца бы боролся, за друзей, за людей, за кого угодно.

— Ладно, — наконец произнёс Тики. У него была одна идея. Всё же Аллен вырос в не самой благополучной среде и был уже достаточно взрослым. Это такие, как Граф, пекутся о том, чтобы мальчик получил беззаботное детство. Он поступит иначе. — Сейчас, для начала, вы расскажите мне кое-какие основы о нас же самих. Чтобы я не выглядел совсем уж дураком. Наш разговор так или иначе наверняка дойдёт и до нашей Семьи, взаимодействии и прочем.

— Если разговор вообще получится.

Тики лишь бросил на Шерила раздраженный взгляд.

— А потом пойду и выволоку упрямца на прогулку.

— Тики.

— Да?

— Это выглядит жутко.

— Тогда почему ты смеёшься?

— Я улыбаюсь.

— Почему?

— Это жутко. Половина нечесаного мужика торчит из моей стены.

— Мне не нравится расчёсываться.

— Половина мужичка торчит из стены.

— Стена старая, неухоженная. Будь милостив к ней.

— Половина мужика, — с особенной интонацией произнёс Аллен, полный надежд, что наконец-то ему ответят правильно.

Тики запрокинул голову, едва заметно морщась. Ему и самому не слишком нравилось настоящее положение — наполовину в твёрдой, плотной, тёмной, холодной и со всех сторон неприглядной стене.

— Это потому, что ты запретил кому-либо входить в комнату полностью.

— Я просил оставить меня в покое!! — Аллен швырнул подушку в Тики, но та прошла насквозь.

Они сидели так уже три часа. В сознании Тики процедура вытаскивания Аллена из застенок проходила быстрее. В сознании Аллена сейчас творилось чёрт знает что.

— Я думал, вытащить тебя будет легче, малыш — вздохнул Тики, признавая поражение. Он был слишком самоуверен.

— Ну да, мечтай! И не называй меня так! Я не маленький!

— Не маленький, я тебя так и не называл, разве не ясно? Я тебя с собой сравнил, меня же Граф постоянно малышом называет, — как бы между прочим напомнил мужчина.

Аллен отвернулся. Мальчик определённо не просто дулся. За время пристального наблюдения Тики уже успел найти в Уолкере то, что обычно видел в своих жертвах и узнал бы с любого расстояния — страх.

Аллен впервые реально боялся Ноев, оценивая их мощь, характер, ценности и привычки.

Такое просто так не вытравишь, не перепишешь, не перестроишь. Обелить Ноев лишь для того, чтобы Аллен всегда сомневался и однажды понял, что всегда был прав? Но как заставить его принять семью такой, какая она есть? Понять для начала, хочет ли сам Аллен хотя бы и подсознательно принять семью?

Насколько хорошим человеком был Мана и как он воспитал Аллена?

— Так вот в чём дело, — голос мальчика дрожал, но теперь уже, кажется, от смеха.

— Ты о чём?

— О причине, по которой ты избегаешь дом. Роад называет Графа братом. Тебя тоже. Но Граф называет тебя малышом, — фыркнул Аллен.

— Это глупая формальность. То, что мы братья и сёстры, — ответил Удовольствие Ноя, изнывая от желания потянуться хорошенько хоть раз за эти часы или закурить. Но курить в таком положении было неудобно.

— Тики, а ты можешь меня протащить сквозь стену?

— Чего?

Что вообще творится в голове этого ребёнка? — так и читалось на офигевшем лице Тики.

— Ты манипулируешь… плотностью или чем-то вроде. Но точно не состоянием своего тела, иначе оставлял бы перед стеной и одежду, и другие предметы. А можешь ли ты протащить что-то живое?

— Вообще да.

— И?

— И тебя нет.

— Почему?

— Граф убьёт меня, если с тобой что-то случится, — ответил Тики и тут же пнул себя, увидев, как при упоминании убийства вздрогнул мальчик. — Но я сделаю это, если ты пойдёшь со мной на прогулку.

— Зачем мы здесь? — прижимаясь к Ною поближе, уточнил Аллен, оглядываясь на высокие серые стены зданий, расположенных так близко друг к другу, что кажется, будто ты оказался в ловушке. И дышать совершенно нечем. Такая вонь в тяжёлом плотном воздухе.

Будто они оказались где-то в очень запущенных кварталах. Однако кварталы были заполнены людьми.

— Мы будем смотреть людей.

— Да?

— Ты, кажется, забыл о том, кто такие люди, пока жил с Ноями, дурак! — Тики взлохматил ржавые, пропитанные осевшей на них влагой волосы мальчишки. — Чтобы понять Ноев, надо смотреть людей.

— Я и так часто их вижу.

— Тебе нравятся люди?

— Я не знаю.