И что, любая, самая глупая ссора может всё разрушить?

Или стоит хотя бы посмотреть, что запомнит Тики из сегодняшней неприятной ситуации?

— У тебя всё? — он решительно поднялся.

Тики тоже весь встрепенулся, вздрогнул, нахмурился. Очевидно, и сам не знал, как лучше.

— Аллен, ты мне действительно очень дорог, — тихо и медленно произнёс мужчина, будто пытаясь разодрать сердце Аллена, начавшее привыкать к решившему забраться глубже других постояльцу. — И мое желание… мои чувства к тебе… Я не помню себя в прошлых жизнях и не могу утверждать с полной уверенностью, но это что-то особенное. Я думаю.

Аллен кивнул.

— Хорошо. Ты ведь понимаешь, что сейчас, после всего произошедшего….

«…безумно нелепо бросаться друг другу в объятия и предаваться страсти! Ведь так даже я позабуду обо всех проблемах, чего говорить о тебе!» — осталось не произнесённым.

Аллен просто пошёл прочь.

— Я хочу проветриться.

— Я могу…

— Это плохая идея. Но я обещаю не уходить далеко и не задерживаться, — кивнул юноша, не оборачиваясь, и, наконец, выскочил за дверь.

Прогулка не задалась с самого начала. Всё складывалось неправильно, мысли о Тики, о том, что следовало поддержать мужчину, сказать, что ему всё равно, плевать, он желает, чтобы они были вместе хотя бы и на время…

А потом что? Что с ним будет потом? Когда время истечёт? А оно уж точно истечёт, деваться некуда.

Аллен грыз самого себя, кусал ногти, морщился. Далеко пытался не уходить и бродил по слишком уж знакомым местам, где успел изучить каждую дощечку в заборе или камень в стене.

Погода так же не радовала, завывая ветром где-то над головой, далеко, высоко. И немного холодно. Но кутаться сильнее Аллен не стал.

Плечо неприятно кололо, и как-то неуютно было юноше. Может, лучше вернуться?

Он развернулся, чувствуя, что вот-вот начнёт улыбаться, понимая, что всё ещё рвётся к Тики, и замер, обнаружив прямо перед собой мужчину.

— А вот и ты, порочное дитя.

Комментарий к Глава 73. Момент. Так как в фике уже были совпадения с шестёрками и только поэтому я решила что в любом случае обновлюсь обнаружив то что я обнаружила, даже если уже выставила главу в тот день.

Ну и ситуация в конце как-то располагает))

ЗЫ. Признаться, во время совпадения я не верила что до окончания выкладки фик достигнет этого числа. Вау)

====== Глава 74. ======

— Простите?

Да, именно так и реагируют воспитанные юноши на странные реплики возможных сумасшедших. Не говоря уже о том, что смысл фразы, произнесённой с остервенением, заставил вспомнить о матери. Или безумных религиозных фанатиках.

Разглядывая крестик, юноша склонялся к последнему.

Но от вида мужчины бросало в дрожь.

Вроде самый обычный, добродушный, в круглых очках и костюме, поверх которого лишь болтается цепочка с тем самым крестом. Вот только взгляд какой-то бешеный. Зрачки сужены, радужка вытянута и сияет неестественным до тошноты зелёным.

Светлым. Цветом молодой листвы или травы, быть может. Раньше такое сияние ассоциировалось у Аллена лишь с тренировками у Майтры, глупыми, спонтанными активациями — с чистой силой, в общем.

И именно сейчас, отступая и вытягивая вперёд именно боевую, левую руку, он понял, что с той что-то не то. И то колющее ощущение в суставе было лишь началом, теперь она отяжелела и стала жутко неповоротливой, с трудом управляемой.

Широко распахнув глаза, Аллен изумлённо глядел на свою руку, ничего не понимая и ожидая действий от мужчины.

— Кто вы?

Он может открыть Ковчег, ведь так? Он может…

— Тот, кто освободит тебя, Аллен Уолкер, — спокойно ответил мужчина.

Аллен стал судорожно оглядываться, истерично проигрывая в голове мелодию раз за разом. Проигрывая и проигрывая. Но двери Ковчега не появились! Ни одного Ковчега! Он сталкивался с таким впервые, чувствуя, как слабеют дрожащие ноги, как всё его тело становится таким слабым, бесконечно уставшим.

— Потерянный, изувеченный. Я освобожу тебя от страшных оков заблуждения! — мужчина подходил всё ближе, жутко глядя прямо на Аллена сквозь очки и при том так добро и ласково улыбаясь, что контраст между выражением лица и живыми, пылающими глазами сводил с ума.

— Не подходите ко…

Никого вокруг не было. Аллен был уверен, что в начале его прогулки здесь было достаточно народу. Куда они все делись? Аллен вообще всё ещё в той же реальности? Роад любила иногда перетаскивать людей в пугающе похожие на реальный мир собственные миры и играть. В таком бы не открылись двери Ковчега, так?

Чертовщина!

Вот когда он действительно пожалел о том, что нет больше надёжной связи с Неа! Он бы точно что-то придумал, или помог, или нашёл способ другим сообщить о происходящем!

— Не бойся, Аллен. Я сделаю это быстро, и твои мучения закончатся!

— А я мазохист, черти вас подери!!! Я хочу, чтобы оно не заканчивалось! Мне нравится!

Он не собирался даваться в руки этого безумца. Чем бы он там не занимался и о чём бы ни думал! Аллен слишком хорошо соображал, что добром это не кончится, и его вдруг обернувшаяся дополнительным препятствием чистая сила, и внезапная слабость – всё это было лишь следствием чего-то неизвестного, неопознанного и оттого чертовски опасного.

Опасность приближалось, силы убегали, словно кто-то вынул пробку, и оставалось лишь хлопать судорожно пальцами вокруг слива, не имея возможности дотянуться ладонью и заткнуть как следует.

Только путём нечеловеческих усилий Уолкер сумел заставить своё тело снова работать, ударяя мужчину в лицо и отскакивая в сторону. Всего несколько рывков, и, быть может, он успеет сбежать к свободе, сейчас, пока может делать хоть что-то, а этот неведомый тип не натворил дел!

Но тот оказался быстрее.

На инстинкте юноша пытался активировать чистую силу, но та вдруг пошла трещинами, причиняя страшную боль, заставляющую юношу кричать.

— Весь ты вопишь о спасении! — торжественно прокричал мужчина, прикладывая вдруг ставшую тоньше и длиннее, потерявшую естественный цвет ладонь Аллену на лоб.

И боль, что раньше казалось ужасной, поблекла по сравнению с тем, что испытал юноша на этот раз. Как будто разом тысячи раскаленных игл. Или движущихся свёрл. Или сворачивающая нервы в узлы колючая проволока.

Что-то проникло в его голову, раскалывая на мелкие части. Что-то получало мощный отклик в правой руке, что впервые в жизни ощущалось столь полно, словно состояло из миллионов точек, разносящих ощущения, что обуглили бы любые нервы, превращая в пепел и плавя череп.

Он слеп, глох, умирал и рождался снова с дикой, дикой болью, едва слыша в перерывах слова, недоумевающие, злые, отвратительно спокойные. Как можно причинять такую боль и оставаться таким холодным?

Почему он так холоден?

Почему его?.. Или это Аллен горит? Тогда отчего он до сих пор ни разу не сжёг ещё своего мучителя?

Он уже не мог видеть, но его пылающая левая ладонь с уродливыми, искривлёнными ногтями сомкнулась вокруг шеи того, кто нападал на него, давя, ломая, уничтожая…

Он обнаружил себя, цепляющимся за воздух, через какие-то мгновения очередного приступа, полного «бесчувствия», лёжа на спине, свободный от чужих хваток и лишь с отдалённо гудящей головой.

Попытался привстать, сгибая ноги и отталкивая, не зная даже, где то, что было здесь или не было.

— Всё закончится сейчас, Аллен Уолкер! — теперь он… оно… даже не пытался скрыть злобы и торжества, теряя всю свою успокаивающую сладость.

— Иди нахрен!

Горло горело, но, кажется, не было повреждено вовсе. Какой бы сильной ни была боль от странной процедуры, она не имела ничего схожего с реальной, физической и не имела никаких жутких последствий — мысль об этом вызвала бы радость, если бы ладони, упирающиеся в камень, не дрожали, словно у припадочного от перенапряжения.

Он дико кашлял и мог только закричать, когда дёрнули вверх, хватая за шкирку, и снова чужая ладонь коснулась лба. Он кричал, пинался и выл, пытаясь пронзить стоящего за спиной расслаивающимися когтями. Снова оставленный глохнуть, слепнуть, умирать…