— Если собираешься обвинить нас в двуличности, то разве сам не играешь на обе стороны? — хмыкнул всё же задетый Лави. Старик не напоминал, насколько напряжённые у них с Трайдом отношения, но советовал ни в коем случае не прогибаться, не подчиняться и не бояться. Трайд, очевидно, терял всякое уважение к тому, кто не только жил отвращающим образом, но и не был способен отстаивать и защищать свой образ жизни и работы. Впрочем, не выходить за рамки наглости – тоже полезно.
— Интересное утверждение. Даже забавное отчасти, если бы я не принимал его всерьёз, когда мне его так уверенно предъявляют, словно претензию. Но что-то не помню ни единого случая, что позволил бы усомниться в моей преданности Ордену и противостоянию Семье Ноя в этой жизни! И знаешь, почему не помню? Потому что такого не было и быть не могло, даже несмотря на последние события.
— Ну да. Верность Ордену и борьбе против. Ровно до той поры, пока не обнаружит себя Сердце чистой силы, так? — продолжал напирать Лави. — Или пока не случится ещё какая крупная беда, что будет вам угрожать!
— Я верен Графу и сражаюсь против Семьи Ноя, это две разные вещи, что не обязаны исключать друг друга! — прошипел Трайд, и, на первый взгляд, показалось, что он был готов в любой момент окончательно потерять терпение. — Я Ной, и моя изначальная верность принадлежит Тысячелетнему Графу. Как и верность любого члена Семьи!
Весьма опасное признание-откровение. Вы, люди, здесь просто так, я вас использую. С такой точки зрения Трайд выглядел одним из самых отвратительных Ноев. Набирал людей, чтобы с ними, как с пушечным мясом, пытаться драться против остальных членов Семьи, таким образом их тренируя.
Не нужная, искусственная оппозиция. Впрочем, появлялась она и без Трайда и почти всегда понятия не имела, что борются против именно Ноев, так как в прочие времена открытой войны между членами семьи и носителями чистой силы не было.
С той же стороны Трайд помогал людям ослабить власть Ноев. Да, Трайд не выступал против главы, но если бы его не было, влияние и власть Семьи Ноя была бы куда более ужасающей, и страшно представить, какая мерзость могла твориться в мире совершенно официально и нормально.
И при этом все Нои, по сути, служили Графу и защищали его.
— Тем более, как бы выживали без него…
— И это тоже. В отличие от людей, мы не страдаем склонностью уничтожать всё, от чего зависит само наше существование.
Ещё более интересное откровение. О том, что Нои не могут желать смерти всем людям, иначе в ком же им перерождаться?
— И верность всех вас… — кивнул Лави, не сразу осознавая, что именно его так развеселило в формулировке. — Но подожди! Наверное, всех, кроме новеньких? Или просто слишком умных? Тех, кто может перебить всю семью и попытаться уничтожить даже Графа, нет?
— Ах, а новые книжники, должно быть, судят ситуацию, лишь исходя из слухов, пренебрегая сбором важных сведений.
Трайд ядовито улыбался, и Лави понял, что его поймали. Ведь и правда, фактов, рассказывающих историю, стоящую за нападением Четырнадцатого, на руках не было.
— Вы все здесь двуличные придурки и жутко бесите! В том вся суть?? — очевидно, именно злого окрика Юу им всем не хватало, чтобы снова взять себя в руки.
Лави оглянулся на своего учителя, пытаясь понять, насколько тот недоволен произошедшим, но ничего понять не сумел. Старик лишь кашлянул и напомнил:
— Мы никогда не отрицали желания узнать о войне со всех доступных сторон. Впрочем, как и Второй Ной никогда не отрицал своей верности Графу и направленности действий против прочих членов Семьи. Просто ни он, ни мы о подобном никогда не распространяемся. Да нас обычно и не спрашивают.
— И я знаю, что вам интересно было бы от меня узнать, — очевидно, возвращаясь к иной стороне вопроса, продолжил Трайд. Да, он знал, как работать, и ни слова лишнего не сказал, но его раздражение было очевидно. Официально Книжники принадлежали стороне Чёрного Ордена. И имели полное право сдать его сущность с потрохами. И может быть, даже избежать гнева других членов Семьи, так как Графа такой поворот мог бы всего лишь позабавить.
— Начиная с Алмы Кармы, — Трайд оглянулся к Канде, — Я не могу знать всех подробностей.
— Я знаю достаточно, чтобы догадываться кое о чём, — кивнул Книжник. А вот Лави не знал.
— Почему вы оставили его здесь? Если провели свой опыт, почему не ждёте результатов? Или они связаны с нахождением Кармы здесь?
— Нет. Просто, у нас нет возможности его забрать. Знаю, звучит странно, но… Есть причины, чтобы оставить его. И некоторые из членов Семьи, я уверен, будут даже надеяться, что судьба юноши окончится плохо, до того как о нём смогут позаботиться. Просто чтобы выступить назло.
— Звучит как бред! — выдал Юу, и Лави был с ним согласен. А вот Книжник, кажется, что-то понял.
— Если то, о чём я думал, истина – их реакция не удивительна.
— Некоторые из нас весьма мстительны.
— И при чём здесь Алма?
Трайд обернулся к Канде и покачал головой.
— Попался под руки. Был слишком удобным. К тому же есть и второй, подобный Алме, – ты. Так что если Алма умрёт, ничего критического и не произойдёт для них. Так что…
— Мы должны беречь свои шкуры, чтобы стать вашими подопытными…
— Вас такими создали. И ты всё ещё свободен. Можешь хоть сейчас скрыться из Ордена и…
— Предпочитаю досмотреть ваше шоу до конца. Вам не помешает немного здоровой критики.
Если что – Канда вмешается, а не станет стоять в сторонке, как сейчас, понял Лави.
— Кто и когда должен забрать отсюда Алму?
— Я даже не уверен, что заберут, и тем более не могу знать точных сроков.
— Блестяще!
— Судя по некоторым данным, Карма всё же знает о том, что его заберут. Возможно, ему даже сказали так, пытались вселить надежду
— И кинули здесь!
— Переплетение отношений внутри семьи не всегда просты, — ответил Трайд. — И люди не в первый раз становятся разменной монетой.
Как будто люди часто бывает чем-то иным!
Лави чувствовал что-то вроде облегчения от понимания, что Канда как бы осознает, в какую дыру лезет, с кем и чем ему это может грозить. Впрочем, получив результаты с Алмы, даже местные могли бы загореться желанием проверить подобное либо на возрождённом проекте второго экзорциста, либо на Юу.
Да и все эти разговоры вряд ли заводились бы без особого рода причин, которыми никто, тем не менее, не делился.
— Алма проронил пару слов о том, что хотел бы сбежать… — вернул всех к ранней теме Канда. — Но не знает, куда, и даже где он находится. Он выразил это другими словами, но суть оставалась ясна. Он чувствовал необходимость быть в другом месте. Уйти… к кому?
— К тому, к кому он не сможет сбежать. Это невозможно. Он – отсутствует. — Ответил Книжник вместо Трайда. Ной нахмурился, но открыто выдавать недовольства не стал.
— Отсутствует? — очевидно, такого ответа Канда никогда не получал. — Если ваши акума привязаны к Графу, Алма должен иметь подобную привязку? И как его могли разбудить при том, что ответственный отсутствует?
— Вообще-то проект Алмы не проект Графа, — не нашёл лучшего ответа Трайд. — И в прошлой жизни он бы им никогда не воспользовался. Он ненавидел всё, что с ним связано, и на то были причины.
— И что изменилось теперь? — поинтересовался Лави.
— Теперь? Теперь он, как и все члены семьи, в той или иной степени повержены так называемой болезнью «Аллен Уолкер», как говорит один из моих назойливо разговорчивых братишек.
Лави не сдержал усмешку. Среди всех людей, среди подчёркнуто наплевательского отношения к людям Нои всё же получили мальчишку, что, кажется, не был их экспериментом или слугой. Напротив, именно мальчик влиял на некоторых членов Семьи Ноя. Изменял их и их отношение к людям, может быть.
Забавно, даже Нои это понимают.
Жаль, что мальчику его единственной жизни не хватит для глобальных изменений. Как ученик книжника, он не мог заявлять, будто знает, чем закончится война до тех пор, пока это не произошло. Но то, что он знал, всё же помогало предположить, что Нои выживут. И люди тоже, соответственно.
