— Да. Это нормально, — юноша кивнул, задумчиво водя пальцами по губам. — И я вполне могу посмотреть вашу связь. Этим в любом случае пришлось бы заняться по некоторым причинам. Раз уж тебя желает видеть Майтра. Но теперь я знаю, что с ней надо делать.

— Зачем его хочет видеть Майтра? — тут же насторожился Неа.

Аллен передал вопрос и от своего имени.

— Он сам объяснит. Связано, конечно, с чистой силой и тренировками так или иначе.

— А ты зачем? — продолжал подозревать неладное Аллен.

— Настройка сознания, мотивации и ещё много чего помогает сделать его тренировки более… направленными, — уклончиво отозвался юноша. Очевидно, не совсем понимая, имеет он право объяснять что-то Аллену, или ему потом прилетит от Майтры.

Эффективность большинства устраиваемых тренировок Тринадцатого, по его же словам, увеличивалась благодаря эффекту неожиданности.

— Ладно. Так, с этим нормально. Тогда... хмм... — Аллен оглянулся. — С кем дальше?

— Стоп! — Граф поднял ладонь. — Объясните сначала, с каких это пор наш Четырнадцатый решил вылезти в реальный мир и каким образом?

— Я объясню способ позже, — отозвался Неа, скуксившись.

Аллен беспомощно оглянулся на одного, потом на другого.

— Он это… С тех пор, как перестал со мной выходить на связь. В сны мои перестал приходить, а я его не мог видеть, потому что в Ковчег не попадал. Кстати, это же теперь решаемо? Потому что во сне мы общаться не сможем, а хотелось бы, а то ещё что интересное пропустим. Ну, а он, когда не связывался со мной, подумал и решил, что раз уж это можно использовать себе на пользу, то почему бы и нет. А кому бы не надоело столько времени сидеть в зеркале? — бойко отвечал Уолкер, сам не понимая, откуда у него столько энергии и что за лишнюю чушь он порет, когда суть можно передать одним простым предложением. — Тем более сейчас вы, Граф, говорите, Сердце может объявиться. И почти все пробудились. Он сказал, что, естественно, пробудится не скоро, лет через сорок-пятьдесят. Ну, вот он и пытается сейчас это сделать. Как – я не знаю. Он сказал, расскажет позже.

Тишина опустилась, как только Аллен закончил свой рассказ. Подозрительная тишина. Пять взглядов ощутил на себе юноша, причём один сквозь закрытые веки — Джасдеби был очень сонным, но голову в его сторону всё же повернул.

— Аллен, ты спать не хочешь? — осторожно поинтересовался Граф.

— Мм, нет…

— Ты пил что-то, что ли? — фыркнул Дебитто, загибаясь от смеха.

— Ага, очень смешно, — Аллен раздражённо передёрнул плечами и демонстративно отвернулся к зеркалу, уже не обращая внимания на шёпот о его аномальной бодрости и о том, как именно Уолкер добился подобного эффекта.

И даже Граф решил к этому присоединиться! В свои-то тысячелетия!

Хорошо хоть Вайзли пока не совсем сориентировался и отмалчивался, изучая.

А Музыкант, как только увидел разворот Аллена, тут же перестал смотреть, опуская голову и делая вид, будто очень-очень увлечён своим делом.

— Что теперь? — громко и отчётливо спросил Аллен, — когда мы обсудили твои мотивы и степень моего морального разложения.

— Пить — не разлагаться, — отозвался Дебитто с готовностью.

— Теперь Узы, — ответили Уолкеру из-за зеркала. — Я хочу узнать, что они сумели сделать за это время. И, конечно, это не для их ушей, но не хочу прямо сейчас говорить с Графом.

— Он хочет побыстрее отпустить Джасдеби…

— Оно и верно, мы сейчас свалимся и заснём, — проворчал Дебитто, ещё сильнее вытягиваясь на диване. Джасдеро сидел на полу, подпирая голову чужим бедром и закрыв глаза. Спит он уже или нет, точно определить не получалось.

— Обычно вы наполнялись энтузиазмом, как только речь касалась вашего проекта, — напомнил Граф.

— Два дня без сна! — воскликнули оба одновременно.

— Сами виноваты, — сверкнул в их сторону глазами Вайзли, снова подбираясь, притягивая к себе ноги и едва ли калачиком сворачиваясь в своём углу. Аллен оглянулся по сторонам, искренне радуясь, что здесь и у пола тепло и совсем не тянет сквозняками (откуда бы?), но решил, что мебель дополнительная не помешала бы.

А затем задумался о том, чем дышит, если здесь нет вентиляции.

Если почти все комнаты — отрезанные друг от друга измерения с плотно закрывающимися дверями-порталами, то откуда берётся необходимое для дыхания количество кислорода?

Этот город был сложнее, чем он уже привык думать!

Аллен со вздохом уронил лицо в руки. И ничего не ответил на вопросы о том, что случилось. Только мотнул головой в сторону Уз, чтобы приставали к ним, а не к нему. В конце концов, Неа нужен был именно их отчёт.

Парни сначала не особо хотели…

Потом Граф стряхнул их с дивана. Аллен иногда забывал о том, какой удивительный Граф на самом деле.

Джасдеби пришлось перебраться к зеркалу и начать отчитываться:

— Мы выбрали изначально материальный объект…

— Иначе слишком сложно было настроить нормальный путь, — кивнул Джасдеро, вытаскивая из-за шиворота цепочку с небольшим кристалликом.

А потом они начали объяснять Неа, что делали, как тестировали и что происходило в итоге.

Аллену было скучно.

Следить за потоком слов становилось всё сложнее, несмотря на улавливающийся общий смысл. Аллен не вполне понимал, зачем и что именно они творят, хотя вроде именно он им рассказывал идею Музыканта. Значит, сегодня он просто этого не помнил. Как-то было связано с зазеркальем — вспомнил Аллен, широко зевая и прикрывая глаза.

Хмыканья Вайзли он не расслышал.

— АУ! Аллен, нам надо знать, что этот теперь думает!

Уолкер снова открыл глаза, не понимая, сколько времени держал их закрытыми. Сонно проморгался, потянулся и принялся вести беседу, не понимая уже вообще ничего. Ещё несколько минут назад он совсем не хотел спать, а теперь практически валится на пол!

К концу разговора Граф и Вайзли выглядели заинтересованными, а Аллен, лениво моргающий, тихо поинтересовался:

— Я правильно понял, что вы… Это…

— То, что вы делаете, связано с желанием Неа выбраться из-за зеркала? — спросил Вайзли, с лёгкостью опережая Аллена. Уолкер же, получив дополнительное время, встряхнулся и попытался реально проснуться. Не то чтобы у него сразу получилось, но, когда его опять толкнули, он расслышал хохот Неа, чей ответ должен был передать Вайзли; он совсем забыл, что единственный, кто его слышит…

Да, пришлось просыпаться.

И, конечно, все помнили, что некоторое время назад он был очень даже бодрым. И что такого? Интересное закончилось, и его сморило! Утро уже, между прочим!

— Да, он говорит, это связано. Он хочет что-то протестировать. Погодите-ка. Он планирует найти себе тело всего лишь…

— Весьма смелое решение, — тихо отметил Вайзли.

А Граф ничего не ответил, но счастливым не выглядел.

— Я здесь всесилен. Не волнуйтесь. Готов просидеть здесь тысячелетие, если хоть кто-то сумел бы справиться с моим отражением, — легко рассмеялся Музыкант. Где-то между вспышками внимательности Аллена он сумел развеселиться. Возможно, услышав нечто хорошее от Уз.

— А ваша работа завершена?

— Ну, практически.

— Осталась лишь практика, — кивнул Джасдеро и обернулся. — А вы, Граф, не против подобных выкрутасов?

— Я не Шерил.

— Ась?

— Что?

— Стоп! — сообразив, что отозвался стандартной фразой на вопрос Джасдеби о каком-либо их замысле, Граф принялся исправлять положение. — Некоторое время я не был уверен, чем конкретно вы занимались.

— Откуда вы узнали хоть что-то? — обижено скуксился блондин. — Я ждал реакции!

— А получил мои мысли. Я спрашивал Майтру.

— А! Ну если вы узнали у Майтры, это достойный путь!

— Достойно уважения! — кивнул Дебитто.

— Признание в мазохизме, — пробурчал Мудрость, и услышали все, воспринимая как должное.

Семья Ноя — сложно представить её другой, агрессивной к каждому своему элементу, отравленную безумием и пропитанную жестокостью. Жестокость осталась, с остальным стало получше.