Аллен никогда не думал, что совершенно белая комната может быть такой успокаивающей и приятной для глаз. Раньше он полагал, что белый – весьма раздражающий и отвратительный цвет. Он даже первым разорвал тишину, отметив этот удивительный факт.

Неа тихо хмыкнул.

— Белый — это все цвета в равной степени мощности.

— Ась?

— Не забивай голову.

Как будто бы Аллен теперь мог!

Он уставился в потолок, нахмурившись и задумываясь о том, имело ли сказанное Неа распространение в обществе или было очередным продвинутым и доступным лишь в узких кругах умозаключением.

Отвратителен был и тот факт, что Аллен по жизни никогда не пытался узнать именно о цветах и световосприятии. На самом деле присутствие в руке чистой силы всегда отпугивало его от любых анатомических знаний, если дело касалось строения и устройства именно человека. Ему было плевать, как и что у него там происходит, потому что юноша догадывался – в его организме оно происходит, подчиняясь немного иным законам. Как будто опасался узнать, насколько он неестественный на самом деле.

Он действительно боялся. Но, может быть, чего-то гораздо большего.

Однако загадка зацепила его.

— Я не понял.

— И не надо, Аллен. Лучше иди и зови сюда всех, устроим собрание.

Некоторое время юноша прикидывал возможность опять спросить у Неа о том, что же такое белый и значение слов Четырнадцатого. Однако победило опасение, что объяснить просто не получится, и лекция если начнётся, то затянется, в то время как Аллена вообще-то должен уже второй час, если не больше, ждать Тысячелетний Граф, наверняка заинтригованный, взволнованный. Ответственность, та самая, которую Аллен так не любил принимать на свои плечи, шипела змеёй.

Аллен был единственным, благодаря кому Нои могли говорить с Неа. Да и вообще загадка это вовсе не единственное его беспокойство, если вспомнить!

— Ты в порядке? — Аллен нерешительно обернулся. Не до конца, чтобы ненароком не уловить чего-то лишнего, создать иллюзию сохранности личного пространства Неа. Музыканту и так не просто пришлось сегодня.

А тут ещё Аллен со своими обидами! Конечно, Неа хотел выбраться из-за зеркала побыстрее, и для того не ходил во сны! Если бы сам Аллен так был заперт в одиночестве на десятки лет – давно сошёл бы с ума!

А на Четырнадцатого ещё давили воспоминания о не радужном прошлом и большом провале.

Шерил был абсолютно прав — в Уолкере порой совершенно пропадало чувство такта, а проницательность в самый нужный момент впадала в летаргический сон. И юноша слишком поздно замечал отсутствие своих помощников, успевая наговорить глупостей. Кого-то это умиляло и радовало, кое-кого раздражало.

Иногда юноша чувствовал вину.

— Всё в порядке, Аллен. — Неа улыбнулся. Не сильно, но голос звучал искренне и немного устало. — Впереди немало дел, и мне лучше начать вливаться в нашу жизнь прямо сейчас.

— Ты не пропадёшь? — Аллен неуклюже поднялся на хрустнувшие в коленях ноги. Слишком долго сидел в одной неудобной позе.

— Нет. Я уже привык к Графу. Уз я давно знаю. Проблем с Мудростью быть не должно. Кстати, как его зовут-то?

Аллен замер прямо перед распахнувшейся дверью и пожал плечами.

— Его монополизировал Майтра. Я узнать не успел.

— Ладно. Иди. Только… Если что, я хотел бы чуть позже, там, через дни поговорить с тобой ещё лично.

— Без проблем, — бодро отозвался Аллен, но тут же задумался, — я надеюсь.

Искренний смех Музыканта, что он услышал на выходе, придал так необходимую уверенность в собственных действиях, и Аллен отправился собирать Ноев.

Собирались Нои не очень быстро. Граф вроде уже как был готов, да что-то постоянно забывал о мелочах и возвращался три раза. В итоге послал Аллена предупредить Узы, но юноша застрял с Джасдеби. Вытащить этих двух куда-то было куда сложнее, чем присоединиться к их занятию или наблюдению за их занятием.

Когда Граф пришёл к ним, ему пришлось вытаскивать всех троих, никуда не желающих идти парней. Теперь идея переводить беседу Неа с другими Ноями казалась Аллену невероятно скучной, особенно когда он сам решил свои с ним вопросы. А Узы? Они, как ни странно, хотели спать.

Забрать Мудрость из-под опеки Майтры было сложнее всего. Тринадцатый, сложив руки на груди, выслушивал Графа с ничего не выражающим лицом (а как иначе, если лицо скрыто?), Мудрость сидел сзади, притянув ноги к груди, и явно желал сбежать оттуда и больше никогда не возвращаться.

Однако когда небольшая речь Графа завершилась, Тринадцатый лишь махнул рукой, позволяя забрать Мудрость хоть в ад. Или, что вернее, из ада.

Мудрость был рад. А ещё наконец-то раскрылось, что называть его следует Вайзли. И его восторженные «обнимашки» с Графом выглядели настолько умилительно, что даже Роад пробрало бы точно. А уж они тем более приостановились, дабы узнать нового Ноя хоть немного получше, наконец получив такую возможность. Особо старались, засыпая вопросами, Узы. Граф сначала пытался противиться, но сам втянулся через пару минут.

Узы умели как-то так завлекать всех окружающих в их дело.

Спустя полчаса они уже более или менее познакомились с Ноем. С тем, что ему лет пятнадцать-восемнадцать, с тем, что зовут его Вайзли, и точной даты рождения он не знает. Что жил он в Лондоне, был обыкновенным бродягой. Его дар связан с чтением мыслей, воспоминаний и их коррекцией, возможностью залазить в чужую голову и отслеживать связи. Что с членами семьи он так обычно не делает. Что с даром ему помогает его демонический глаз, который является частью его, а не отдельным украшением. Вроде специального нароста, формирующегося тёмной материей и акцентирующей его силы. Что из-за дара у него частенько болит голова и при пробуждении поседели волосы (что было действительно примечательно, так как другие Нои были темноволосы). Что в отличие от остальных Ноев, совсем потерявших память о прошлом поколении, Вайзли сумел сохранить хаотичные отрывки, что причиняют ему неудобство и боль. И этот вопрос придётся решать. Что его дар тоже можно развивать, и сейчас он не совсем на должном уровне.

Что Майтра садист, и так было всегда.

Хотя последнее все знали и раньше, и никто давно уже не сомневался.

Затем более нормальным и полным образом представились уже Аллен с Узами, объяснив, кто они, откуда, что было раньше и почему. Кое-что Вайзли успел узнать от Графа в первый час от пробуждения, кое-что ему поведал Майтра, но вопросов у Мудрости оставалось очень и очень много. И это только те, что не задавались Графу, Мудрость желал поговорить с ним позже лично.

Граф же наблюдал, умилялся, думал и совершенно забыл, куда и к кому ещё сегодня надо.

В итоге они оказались у Неа уже в без четверти пять утра.

И, как Музыкант и обещал, он сразу был в комнате, не пытаясь прятаться и не испытывая трудностей с чужим присутствием. Именно он же начал общий разговор.

— Если уж начинать, то с того, что требует запоминания, — произнёс он, протирая детали разобранного клавесина. — А точнее с нашей с тобой связи, Аллен. Тебе хорошо бы посмотреть её у Мудрости и слегка притупить и снаружи. Тогда мне меньше придётся о том заботиться, и дела пойдут быстрее.

— Он говорит, что для начала хотел бы предложить Вайзли мою с ним связь немного приглушить. Потому как если он собирается найти себе физическое тело, лучше, чтобы она его никуда не тянула. Не ко мне, по крайней мере.

— Твоя рука была бы в восторге, — хихикнул Джасдеро, медленно вытягивая волосы из свободного хвоста.

— Да. Мы с ним это обсуждали уже и…

— И, конечно, для начала он мог бы, по крайней мере, поздороваться и познакомиться с некоторыми из нас заново, — с намёком произнёс Граф.

Музыкант всплеснул руками:

— Каким воспитали, таким и вышел.

— Он критикует ваши воспитательные методы, Граф, — медленно развернулся Аллен. И вернул взгляд Вайзли. — О Неа мы тебе рассказали, о тебе ему тоже. Так что заочно мы все знакомы, не так ли?