— Это было как раз перед тем, как я рухнул в Ковчег.

— Да, с тем рыжим парнем.

— С учеником книжника, — пояснил Аллен деловито.

— Ого… — искренне удивился Музыкант, складывая руки на груди.

И, казалось бы, ситуация разъяснилась. Атмосфера должна стать полегче, дышать должно быть проще. И страх обязан отступить обратно, и совсем должно быть плевать на то, что комната управления лишь огрызок разрушенного города.

Но Аллен не мог почувствовать себя по-настоящему свободным, не понимая, что именно является помехой на пути к душевному спокойствию. Быть может, Неа лжёт, лукавит, скрывает что-то важное? С каких пор Аллен начал бояться Музыканта, опасаясь, что он втянет юношу в неприятности, в заговор против Семьи, и Аллен не сможет понять, на чьей стороне остаться. Или даже не заметит этого заговора.

Как на самом деле далеко может распространяться их с Неа связь и что из себя представляет?

— Значит, во сне мы больше видеться не сможем?

— Не до моего пробуждения.

— Ась? А почему после…

— Потому что она продолжит работать. Если, конечно, ты не пожелаешь снять эту связь вообще, — теперь Неа поднял голову, но лица тени так и не было реально видно. Аллен попытался вспомнить, как именно выглядел юноша, но, как назло, все сны с ним казались бесконечно далёкими.

Аллен не выглядел довольным таким объяснением, что было хуже даже полного отсутствия объяснения.

— Я не умею объяснять такие вещи, — развёл руками Музыкант. А Аллен всё ещё выглядел недовольным. — Даже если постараюсь. Я сам кое-чего не знаю. Тут лучше всего объяснил бы Мудрость.

— Ну так попроси его объяснить! Это-то можно!

Неа замер, удивлённо склоняя голову на бок.

— Мудрость пробудился?

Ах, так странно, когда Музыкант очень не успевал за происходящим в жизни Аллена. Может, оно и к лучшему. Чувство, что за ним всегда могут шпионить, не всегда принималось с восторгом.

— Мне придётся многое навёрстывать. Стоило отвернуться — и все события мира решили свершиться, обрушиться единой лавиной, — Неа взмахнул руками, а затем упёр их в бока. — Ты же поможешь мне?

— Ты спрашиваешь подневольного переводчика?

— Погуляй, дитя, по миру и посмотри на настоящих подневольных, — фыркнул Неа и пошёл к зеркалу. Аллен насторожился так, словно Ной может выйти в реальный мир и…

И что?

Почему он стал так бояться? Почему так быстро утратил доверие?

— Я задолжал тебе историю. О моём предательстве. Я не смогу передать её во всех аспектах, но по крайней мере постараюсь. Это тем более необходимо, раз ты скоро будешь много работать переводчиком.

— Не всегда. Мне Граф сказал, что вот утром меня Майтра ждёт.

— Сочувствую.

Они обменялись понимающими взглядами настолько, насколько это было возможно, учитывая «низкую видимость».

— Всё начиналось совсем не так, как любят об этом говорить, между прочим, — Неа уселся на пол по-турецки, рядом с зеркалом. И сложил ладони, соединяя большой и указательные пальцы. — Я действительно был весьма озлоблен на Семью, напал на них, но ходят пронзительные слухи, будто это было сделано не потому, что я их не любил, не переваривал или что-то вроде…

— Я слышал мельком версию, о том что ты желал свергнуть Графа и занять его место, — тихо произнёс Аллен, опасаясь ошибиться. Всё же истинные мотивы Неа мог знать только он сам.

В последнее время Аллен только и делал, что сомневался. Особенно в самом себе.

— У меня были иные заботы. Да и начал я с изучения акума. Тщательного, очень вдумчивого изучения. Это было хобби. Согласись, когда твой старший родственник клепает подобных монстров и всё вокруг овеяно тайной, а ты вполне достаточно гениален, чтобы понимать происходящее, трудно удержаться. Я не знаю, что ты думаешь об акума… — всё же спохватился Музыкант.

— Многое и не всегда путное. Это не то, в чём я сумел бы разобраться. И моё управление Ковчегом тому показатель.

— Твоё управление Ковчегом удивительно для ребёнка твоего возраста без активных генов Ноя. Да и вообще для ребёнка. Для человека, если хочешь. Ты сравниваешь себя…

— С гением.

— И теперь развлекаешься, перебивая людей с длинными историями!

Аллен поднял вверх ладони, показывая, что сдаётся.

— Я изучал акума. И, вопреки твоему мнению, как бы я ни старался, ничего хорошего не выходило. Да и не могло – у меня не было полной власти над ними и человеческими душами. И тогда я не думал о силах Графа. Тогда мне казалось, что такое невозможно — получить власть, которой он обладал. Я просто был очарован идеей возвращения чьей-то души из смерти. Пусть даже в ловушку, путь даже так. Ты ведь знаешь о ловушке? О сочетании души и тела? Тебе рассказывали когда-нибудь о подобном?

Аллен нахмурился, припоминая что-то смутно.

— Кажется, какое-то время назад, получалось… Трайд упоминал! Да, мы говорили с ним о людях вообще, что-то, возможно, о работе Графа. Я помню очень-очень смутно! Что-то о том, что души людей у плохих и хороших, по сути, одни и…

— Важно их «сочетание» с телом. Я бы выразил это так, — кивнул Неа.

Аллен нахмурился, склоняя голову на бок.

— Так?..

— Связь, которую устанавливает Граф между душами и новыми телами, — очень неприятная. Для души. Она порождает искривлённое сознание акума, как ты мог наблюдать, это сознание вовсе не обязательно зло в чистом виде, но потребности тела и соединения души и тела, потребность в убийстве, к примеру, каннибализм — от них никуда не денешься. Бытует мнение, что недочёты в совмещении тела и души и образовании сознания влияют, к примеру, на то, как человек сможет жить. Некоторые якобы психические и реальные психологические проблемы. Тут хрен поймёшь, что вылезет. Но… — Неа вздохнул. — Я никогда не понимал, что плохое у людей естественно, а что нет. Может быть, их тела на самом деле не вполне хороши? Ведь нет предела совершенству, везде есть свои обидные огрехи. Вполне возможно, что именно через них пробуждается тёмная сущность, и образовывает связь с носителем чистая сила. Находит людей, что без неё бы пропали, погибли, потерялись бы в бессмысленности или медленно уничтожили друг друга. Но я отвлёкся от темы.

Аллен, пришибленный данным потоком информации, неуверенно кивнул.

— Так вот, возвращаясь ко мне и моим большим опытам. Я решил идти иным путём и принялся его искать. Путь, я имею в виду. Некоторое время бесцельных поисков принесли плоды благодаря случайному комментарию, глупой беседе. Чистая сила – вот на что пал мой взор. Для меня это был неизученный, совершенно новый материал. — Музыкант возбуждённо вскочил на ноги, сжимая ладони. Если бы Аллен мог ясно видеть глаза Неа, они точно сейчас лихорадочно бы блестели. Это был восторг амбициозного исследователя, исследователя-Ноя, что вряд ли бы остановился перед какими-либо препятствиями. Аллен невольно вспомнил, чем обладает, и задумался о дальнейшей своей судьбе, когда Неа выберется в реальное тело и они познакомятся. Почему-то становилось жутко.

Сам ещё не возрождённый Четырнадцатый не смог удержаться на месте и принялся расхаживать туда – обратно, быстро-быстро продолжая свою речь.

— Материал, который мог противостоять акума и Ноям! Нечто столь могущественное, столь многоликое, разнообразное, непредсказуемое! Ведь каждый кристалл раскрывался с неожиданной стороны в руках своего экзорциста! А чистая сила ещё и, по некоторым данным, очень редким в ту пору, обладала чем-то вроде характера, или сознания, или общей заложенной в неё программы на крайний случай, но я надеялся на большее. У меня даже была теория, что чистая сила развивается сама на экзорцистах, как примерно акума делают на душах людей!

Неа замер, резко обернувшись к Аллену.

Уолкеру казалось, Музыкант решил, что сболтнул лишнее.

— Я чувствовал себя первопроходцем! — торжественно понизил голос Неа, делая шаги к Аллену и нагибаясь к стеклу. Касаясь его ладонью. Окунаясь глубоко в собственные мысли.

Похоже, Неа было плевать о том, что именно он говорил про акума. А вот сам Аллен опустил взор к чистой силе, задумываясь. Паразитический тип чистой силы – очень даже говорящее название. Что если вся чистая сила паразитирует на экзорцистах и реально за счёт связи постепенно обретает своё сознание и навыки, готовая в любой момент, как только прикажет Сердце, поглотить носителя и…