А не завести ли ему девушку? — вопрос прозвенел в голове, и Уолкер даже выдернул руки, начиная счищать тесто с пальцев и пытаться выкинуть его в кастрюлю. Нет, дело всё равно было бы таким же. Ему нельзя было выходить из дома, он не мог встретиться даже с Кеем или посетить гулянку! И девушка здесь бы не помогла. Не сюда же её приглашать жить, ведь так?

Именно так. И вообще, не факт, что его новая пассия будет такой же удобной и покладистой, как предыдущая. Но присмотреться стоило бы. Да…

Аллен опустил руки, опираясь ладонями о края кастрюли, и решительно кивнул самому себе. Стоило поискать себе девушку. Может быть, даже ровесницу. Может быть, даже наплевав на то, что именно она из себя представляет и какая судьба её будет ждать, когда она наскучит Аллену. Такую, чтобы не жалко.

Аллену захотелось окунуть в тесто голову — скука и бессонница делали из него монстра! Ну или просто очень жестокого человека.

Да ладно, какой мужчина за годы общения с женщинами не желал в момент слабости свернуть им их ухоженные шейки в дорогих колье? Кто вообще не желал ни разу кому-нибудь смерти?

Разве что сумасшедшие….

Дверь со всего размаху кто-то пнул или очень резко ударил по ней ладонью, так, что она, отлетев, врезалась в ящик, стоящий у стены. Аллен, не ожидавший ничего подобного, удивлённо обернулся, машинально облизывая палец, — поедание теста было одной из его милых привычек — и решил добавить ещё сахару. Правда, тесто уже загустело… Но его можно развести. И снова завалить мукой и…

Ладно, он только добавит немного сахара. После того как поймёт, что именно здесь делает Тики Микк.

И, конечно же, он сразу понял, в чём дело, — всё же не дураком рос парнишка.

— Странно тебя здесь видеть. — Аллен направился к шкафу с мешком сахара сразу со стаканом. Кто добавляет сахар ложками? Аллен отмерял его только в стаканах. Четверть ещё или даже половина ничего дурного печенью не сделают. — Я не сразу вспомнил, что ты тоже по приказу Графа здесь заперт до поры до времени.

— Вряд ли я куда-нибудь денусь после этого, — отозвался Ной, хмуро оглядывая кухню, словно в поиске места, в которое он мог с обиженным видом грохнуться. Жаль, кресел здесь не предполагалось.

— Что-то случилось? — вежливо уточнил Аллен, высыпая сахар в тесто.

— Что-то случилось!

— Что именно?

— Что-то именно что! — может быть, Тики был слишком сердит на то, что Аллен даже не повернулся к нему ни разу за время диалога? Только скользнул вначале, опознавая гостя, и вернулся к готовке.

— Если ты не хочешь распространяться об этом, мог бы так прямо и сказать! — фыркнул юный кулинар, собираясь закрыть эту тему.

— Я именно так и сказал! — а вот Тики не желал остывать.

Аллен возвёл глаза к потолку.

— Тики, вспомни, с кем ты говоришь, и выключи свой режим главной стервы Семьи Ноя, созданный эксклюзивно для Шерила!

— Теперь он будет абсолютно для всей семьи!

— Я человек, я немного сбоку. И прекращай ворчать, я всё слышу!

Аллен не слышал, но чуял задницей, как он сам говорил. Другие сказали бы, что у него на затылке третий глаз, с таким же мастерством идентифицирующий по малейшим переменам в лице или позе настрой собеседника, но Аллен настаивал на наделённой особенным чутьём пятой точке. Той же, что втягивала владельца в передряги.

— Давай! Или мне устроить учебный бой с тобой и моей чистой силой?

— А ты её активируешь? — нагло оскалился Тики.

Аллен, забывшись, почесался, тут же влипая в волосы, припоминая правила мирного общения с дёргаными и задолбанными Ноями… Не противоречить, быть покладистым, поддакивать, если этого требует ситуация, быть тихим. В уголочке переждать этот приступ и выползать, оглядываясь, прислушиваясь и продолжая опасаться. Лучше вообще не встречаться с такими Ноями, а если они вас преследуют, бежать максимально тихо и быстро.

Беда в том, что эти правила создавались для простых смертных.

— Тики, ****** в рот, Микк!!!

Побледневший Ной, кажется, готов был упасть в обморок, и тактика «воспитание дедушки Майтры» работала. А Аллен чуть не сорвал голос от всего одной фразы. Пусть даже эта фраза была «пропета» чистым ором.

— Либо начинай вести себя нормально, либо выметайся нафиг! Я понятия не имею,что за… — Аллен запнулся краснея. В первоначальном плане здесь тоже должно было стоять слово из лексикона Майтры, но для юноши, не любившего нецензурную лексику и не употреблявшего её, он уже превысил все мыслимые и немыслимые нормы. — Что за хрень с тобой случилась и хочу ли я даже знать!? Ну ладно, хочу! Но если ты не хочешь рассказывать, молчи! Мне-то что? И вообще… вообще… эм…

Заготовленная в голове убойная речь затерялась между медленно копошащимися извилинами. Аллен почесал макушку, обрекая себя на душ с тщательным вычёсыванием волос.

— Я не хочу говорить о произошедшем, — таки решил Тики.

— Хорошо, — Аллен кивнул, вновь, очень быстро поворачиваясь к тесту. — Можешь сыпануть мне немного муки? И вообще я не буду спрашивать у тебя, что случилось.

— Хорошо, — Тики шагнул к Аллену, оглядываясь по сторонам и быстро обнаруживая пакет с мукой. Хотя бы потому, что вокруг тоже была мука с отпечатками кошачьих посетителей. — Просто… Просто я остаюсь проживать у Шерила на веки вечные!

— И я всё ещё не спрашиваю о том, почему это произошло и как вы до такого докатились, — продолжил юноша.

— И я тебе благодарен.

Казалось, Тики вид готовки успокаивал. И хотя он хотел всем на свете показать своё возмущение сменой статуса, вдаваться в подробности Ной не желал. И пристально наблюдал за работой Уолкера, сосредоточенного на тесте. Сначала домесившего до однородной массы, потом вернувшегося к другой кастрюле, в которой тоже оказалось тесто, и принявшегося раскатывать его блинами на столе.

— Что ты собираешься делать с этим? — поинтересовался Тики, наконец.

— Печенье, — кивая в завалы посуды, наверху которых покоились фигурные формочки, ответил Аллен. — Если ещё сделать к ним крем…

— Тебе действительно заняться нечем? — присаживаясь сбоку от стола и чиркая спичкой по краю портсигара, уточнил мужчина. Сигарета уже была у него в зубах, что совершенно не влияло на внятность речи. Тики, такой домашний, но изящный, благородный так же, как и Тики-бродяга, всегда курил будто напоказ. А может быть, он действительно наслаждался этим действием. Так или иначе, Аллен часто ловился себя на том, что глаз не может отвести от длинных пальцев, сжимающих сигарету, и от губ, выдыхающих дым.

— Да, мне скучно, — всё же согласился Аллен.

В Тики удивительным способом смешивалось бесчеловечное и человечное. И представляло из себя нечто, что могло бы носить название шедевра. Почему другие Нои считали Тики странным? Могли ли они видеть его так же, как видел Аллен?

И почему он вообще так пристально Тики разглядывал? Не потому ли, что сам опасался попасть в подобное положение?

Аллен попытался отвлечься и завести разговор на отвлечённую тему. Однако и он, и Тики явно куда больше внимания сейчас уделяли самим себе и собственным проблемам. Так что говорили они мало, редко и занимались печеньем.

Первая партия каким-то удивительным способом почти не пригорела. Аллен так увлёкся неторопливой, наполненной долгими паузами беседой, что среагировал только Тики, когда запах выпечки стал напоминать горелый.

Это было не так плохо, как могло бы быть. А когда Тики попробовал одно из почти не обгоревших печений в форме звезды, был вынужден согласиться, что, не смотря ни на что, оно не так уж плохо на вкус. В смысле, оно было сладким, но не приторным, как ожидал Ной, наблюдая за всё время добавлявшимся сахаром.

Правда, когда Аллен приготовил крем, Тики предпочёл одно только печенье с горьким кофе без сахара. Юноша же желал заправиться сахарным изделием, чтобы хоть как-то устоять на ногах в эту бессонную неделю.

— Ты выглядишь ужасно, — заметил Тики, после того как предыдущая тема совсем заглохла. Кажется, Ной не только внимательно следил за Алленом, но и подмечал произошедшие в нём изменения. — Теперь вижу, как Шерил был прав.