За время оккупации немецкими захватчиками на территории Белоруссии разрушены и сожжены 209 городов, в том числе столица – го-род Минск, города: Гомель, Витебск, Полоцк, Орша, Борисов, Слуцк и много других, а также 9200 сел и деревень. Разрушено и вывезено в Германию свыше 10 тыс. промышленных предприятий, уничтожены и разграблены 10 тыс. колхозов, 92 совхоза, 1136 больниц, поликлиник, амбулаторий, 1085 театров, клубов, школ и многие другие учреждения, здания и сооружения.

Уничтожено и угнано в Германию 2800 тыс. голов крупного и 5700 тыс. голов мелкого скота…».

(Коваленя А. А. Великая Отечественная война советского народа (в контексте Второй мировой войны): материалы для учителя. С. 181)

========== Глава 34. Хочется верить, что все уже кончилось… ==========

В итоге запланированного к 10 июля объединения наступающих войск в

районе Курска не произошло. За неделю части вермахта продвинулись в

полосе Центрального фронта только на 10 км, в полосе Воронежского

фронта – на 30-35 км.

10 июля Э.Манштейн предпринял попытку нанести решающий удар в

направлении Прохоровки, рассчитывая обходным маневром прорваться к

105 Курску. Туда были стянуты основные силы бронетанковых войск и

дополнительно использован резерв: отборные танковые дивизии «Рейх»,

«Мертвая голова», «Адольф Гитлер».

Однако и советское командование заблаговременно, еще с 6 июля,

начало перебрасывать к Курску из резерва 5-ю танковую армию. Совершив

300-километровый марш, она сосредоточилась в районе Прохоровки. 12

июля на узком участке фронта, между железнодорожной насыпью и рекой

Псёл, развернулось грандиозное танковое сражение, в котором с обеих

сторон участвовало до 1500 танков и самоходных установок. К исходу дня,

не добившись успеха, Э.Манштейн отдал приказ остановить наступление.

Это был финал операции «Цитадель». 13 июля Гитлер принял решение о ее

прекращении.

Брюнетка – как черный кофе, горячая и манящая, чуть с горечью, обжигающая, с неповторимым ароматом. Однажды попробовав, не променяешь, ни на что другое. Так случилось и с Элайджей Майклсном. Однажды он попробовал кофе и уже не смог отказаться. Однажды он попробовал Кетрин Пирс и уже не смог от нее отказаться.

Ее руки дрожат, но она ее палец все еще сжимает курок, и она готова выстрелить в любой момент. Элайджа видит решимость в ее взгляде.

— Перед тем, как ты убьешь меня… Просто… Просто, скажи почему?

— Что почему? Почему я зла на тебе? Почему ненавижу твою семью? Что почему?

— Почему ты утром ушла?

— Элайджа, я не твоя вещь, чтобы лежать там, где ты меня бросил.

— Я не бросал тебя, Катерина… Я ушел за завтраком.

— Да что ты говоришь! Ложь!

— Я вернулся, а тебя уже не было…

— До полевой кухни идти было пять минут!

— До какой кухни! Я в деревню ходил…

— Ты сейчас серьезно говоришь?

— Да, Ян может доказать…

Адаптация – это когда одно ощущение можно заменить другим. Ощущение любви ни чем заменить невозможно. Любовь – это электрическая сила, передаваемая в головной мозг. Именно эта сила и останавливает Кетрин Пирс.

— А ты думала, Катерина…

— Я идиотка… Идиотка…

— Это я виноват Катерина… Нужно было записку оставить или внушить…

— Мы оба виноваты…

— Я мечтал, что мы будем завтракать вместе… Мы поговорим о том, что между нами началось…

— А между нами что-то есть? Кроме секса? Кроме ненависти?

— Я хотел верить в большее. Я хотел верить в нас, Катерина, а ты?

— Я тоже…

Элайджа прижимает к себе дрожащую Кетрин, зная, что только так он сможет ее успокоить.

— Я была в Аду… Хочется верить, что все уже кончилось…

— Все уже кончалось, Катерина… Я рядом…

В какой-то момент она вспоминает все то, что пережила в своем личном Аду. Как на деревню, где она и Маргарита напали, и выживших, красивых женщин повели к штурмбанфюреру, чтобы он мог выбрать женщин для развлечения высших офицеров и полковников. Они стояли и молчали, и все что помнит Пирс – это лай собак и смех немецких солдат. Ее раздражал смех и то, как Арне осматривал прибывших женщин, и когда подошла ее очередь она смотрела в его глаза и нагло улыбалась.

— Wer sind Sie, wenn so Frauen das tun? (Да кто ты такой если так с женщинами поступаешь?)

— Wie heißen Sie? ( Как твое имя? )

— Katrin (Катрин. )

— Frau Catherine ist mit mir. ( Фрау Катрин идет со мной. )

— Sie ist mein Mädchen. Sie wird nicht verraten. (Она моя служанка. Она не предаст. )

— Sie mochte mich, und ich razacharuy nicht. Ich töte Verräter. (Ты мне понравилась, и не разочаруй меня. Я убиваю предателей.)

— Sie nicht enttäuschen. (Не разочарую.)

Арне кутает плечи Кетрин одеялом, а та хватает Маргариту за руку. Кетрин же все время бежит. Кетрин привыкла. Кетрин привыкла бежать даже от самой себя. Кетрин держится, потому что больше она выживает. Кетрин Пирс выживет любой ценой.

- - -

Ребекка вытирала свои слезы, испачканным кровью платком. Яна срочно вызвало командование, ведь Маргариту уже допросили, и теперь пришло время принять решение, ведь она была на немецкой стороне.

Уже у полковника - командира дивизии Ян принял решение молчать до последнего. Он лишь смотрел на командиров других батальонов и молчал. К этому решение было принято.

— Стыдно! Это позор на всю дивизию! Лучшие из разведчиков, а устроили склоку, свару, как бабы, или кровь, которую вместе проливали для вас уже не кровь, а так водичка? Стыдно, майор, на свои обиды израсходовать ту злость, ненависть, которая должна быть только по отношению к фашистам, только к ним одним. Провалили задание! Даже бабы и те воюют!

Полковник встал из-за стола, погрозил кулаком майору, и пошел навстречу Яну. При всех офицерах обнял его и громко заявляет.

— Спасибо твоей бабе, за дорогой гостинец, какой привезла от немцев. Бабы даже воюют! Позор на всю дивизию! Лучшие разведчики провалили задание, а бабы! Бабы справились! Этот, с его портфелем нам дороже сотни “языков”. Буду ходатайствовать перед командованием о представлении тебя к правительственной награде, как командира операции. Никто не должен знать правду! Никто! Всем молчать! Доложен о успешной операции по захвату важного языка и все!

Губы Яна дрожат, не он только смог из себя выдавить:

— Прошу, товарищ полковник, она не моя баба… Маргарита сестра нашей медсестры, а другая баба командира Элайджи, пусть сам с ней разбирается… Но полковник, отправьте Маргариту в госпиталь. Подлечат ее там, подкормят. У нее ранение.

И полковник, и все офицеры, какие у него в блиндаже были попрощались, и вышли из штаба.

- - -

Ребекка не верила то, что ее брат вновь поверит Кетрин Пирс, и вновь позволит ей разбить его сердце. Ребекка даже не заметила, как ее окружили несколько сержантов.

— Здравие желаю, сестренка.

— Вас кто обидел?

— А вам то, что?!

— А мы девушек защищаем.

— Вы только обидчика покажите.

— А вот он…

Ребекка улыбается, смотря на приближающегося к ней Клауса, который явно не был доволен тем, что его сестра разговаривает с солдатами.

— Пошли вон! Свою сестру я сам защищу!