Мохаммед просыпается, и ему кажется, что стук в дверь это лишь мираж. Мужчина осматривается по сторонам, но в комнате только он. Настойчивый стук усиливается и то, что казалась миражем оказывается реальностью, и доктор набрасывает на свои плечи халат, подходит к двери, чтобы открыть ее, ведь дверь его всегда открыта: и для пациентов, и для тех, кто запутался. Моххамед не может отказать тому, кто нуждается в помощи. И сейчас открыв дверь он видит ее лицо. Лицо женщины, которую он спас около двух недель назад, а она испугалась его и прогнала, а теперь она стоит на пороге его дома, в испачканной одежде, такая несчастная и дрожащая от холода, ведь температура на улице не более двух или семи градусов цельсия, а за ее спиной прячется Надя, которая напугана и голодна, да и скитание по кварталам города утомили ее. Судьба. Возможно это судьба, ведь будучи мусульманином Мохаммед верил в судьбу, а Кетрин отвергала это понятие. Но, сейчас свела их вновь. Мужчина осматривает ее с ног до головы и только разочарованно вздыхает. Пирс думает, что сейчас он прогонит ее, ведь зачем ему нужны ее проблемы. Но, он не откажет ей в помощи и протянет свою руку, чтобы она почувствовала, что в трудную минуту она не осталась одна.
— Проходите, - говорит он, жестикулируя руками, как бы приглашая ее пройти.
— Мне нужна помощь, и да, ты был прав, - вздыхает Кетрин, словно признавая свое поражение. — Я все делала ради нее. Нади своей дочери.
— Я ошибаюсь крайне редко, - мужчина проводит их в кухню. — Вижу ребенок голоден, сейчас разогрею ей кус-кус, а нам сварю кофе с кардамоном.
— Спасибо, - сумела выловить из себя Пирс садясь за стол. — Я думала, что мне не от кого ждать помощи.
— Двери моего дома всегда открыты, - спокойно говорит он перелаживая блюдо в тарелку. — Что произошло? Что привело тебя ко мне?
— Меня шантажировали Надей, и я делала все ради нее : обманывала, убивала, спала с мужчинами, - еле говорит Кетрин опустив голову. — И, так было, я всегда сумела заглушить голос совести. Так было до встречи с Элайджей, ведь глядя в его глаза я испытала нечто прекрасное. В его глазах была бездна, в которой я готова была тонуть. Мое сердце забилось быстрее, и я впервые была с тем, к кому тянулось мое сердце. Я была с ним, потому что желала быть только с ним, а не потому что мне приказали. Я должна была отравить его, но не смогла сделать этого и ушла оставив записку. Позже, когда мне отказались вернуть дочь, я пошла в офис Элайджи и рассказа ему всю правду, и расплатилась за свою ложь тем, что он ударил меня. Я думала, что смогу все изменить, но не вышло. Я доверила Элайджи свою свободу, и он освободил меня от всего этого, вернул дочь. Но, теперь он не желает видеть меня, а я все еще верю, в то, что он простит меня, ведь я все так же желаю быть с ним. Только с ним. Теперь мне не нужен никакой другой мужчина. Я не взгляну на другого. После всего того, что я пережила с Элайджей я не смогу взглянуть на другого.
— В моей стране за твои деяния тебя зашвыряли бы камнями или притащили бы на площадь, как публичную женщину и восемьдесят раз ударили плетью, - серьезно говорит он ставя перед Надей тарелку с едой.
— Мне уже страшно, - вздрагивает Пирс, слыша его слова. — Как хорошо, что я не в одной из восточных стран.
— Но в отличие от ваших обычаев, наши женщины защищены, и мужчина никогда не бросит ее, а западные мужчины оставляют женщину, как только наигрались, - заявляет мужчина, выбирая приправу для кофе.
— У меня выбора, как согласится, - соглашается она.
— Я покушала! - восклицает Надя.
— Отведи ее спать, а после поговорим, - шепчет Мухаммед.
Уложив дочь на диван, и накрыв ее одеялом, Пирс возвращается в кухню, где на столе уже стояли чашки кофе.
— Я запуталась, - закрывая лицо, произносит Пирс.
— Разумная женщина добавляет сахар во все, что она говорит мужчине, и убирает соль из всего, что мужчина говорит ей, - цитируя восточную мудрости, он выпивает кофе. — Пей кофе. Моя жена разумная женщина. У нас двое детей: дочь и сын. Но я не смог взять Зулейку с собой. Они вдали от меня, и мое сердце сжимается, но я могу посылать им деньги. Я скучаю по ним.
— Гадость! - морщится Пирс после того, как попробовала напиток.
— Горько, - отвечал он, продолжая пить кофе. — Сейчас и Элайджи горько, ведь он расценил это, как предательство.
— В прошлый раз ты сказал мне довериться сердцу, и что из этого вышло? - возмущается Пирс, напрягая мышцы лица, что на лбу выступает венка.
— Не спеши, все, кто спешат уже давно на кладбище, - отвечает он.
— Очередная мудрость, и бла-бла-бла, - она разводит руки в стороны.
— Я видел, как Элайджа смотрел на тебя, и он простит тебя, - убеждает ее Моххамед. — Ты предначертана ему судьбой. Никто не в силах изменить предначертанное.
— Я не верю в судьбу, - с грустью произносит брюнетка. — Но все же, как ты можешь пить эту гадость?
— Терпение, - улыбнулся тот, поднося к своим губам чашку.
— Терпение, - повторяет она, отпивая напиток из чашки. — Мне некуда идти, и я вернусь к тем людям, и в течение нескольких недель буду исполнять все, что мне говорят, но мне хотя бы заплатят, и я смогу купить билеты. Я вновь заключу себя в добровольную тюрьму. Поезд в Болгарию, откуда я родом, только через месяц, и еще неделю ждать корабля в порту. Я желаю только, чтобы этот кошмар завершился, и я смогла спокойно жить вместе с дочерью. Воспитывать ее. Быть рядом. Я ужасная мать, потому что вновь оставляю ее. Я ухожу и все, о чем прошу: если я не вернусь за ней двадцать седьмого числа, то позаботься, чтобы она росла в хорошей семье, а не в приюте.
— Тебя могут убить? - ужасается он.
— За все, что я сделала, вполне могу расплатиться пулей в лоб, - кивает Пирс, ставя чашку на стол. — Спасибо.
Она встает из-за стола, и Моххамед понимает, что слова благодарности это все, чем она может заплатить, но и такая плата его устраивает. Пройдя в гостиную, Кетрин садится на край дивана, где спала ее дочь. Она всматривается в ее личико и думает только о том, что судьба несправедлива по отношению к ней. Брюнетка гладит дочь по волосам, целует в лобик, вдыхая ее запах. Она собирается уходить, но Мохаммед останавливает ее.
— Для нас нет понятия "чужие дети", - уверенно говорит доктор. — Я все сделаю для твоей дочери, но ты можешь остаться.
— Для меня нет пути назад, - и Моххамед читает в ее взгляде то, что называют пустотой или безвыходностью. — Я найду способ уехать с ней или умру, но у моей дочери не будет такой печальной судьбы, что у меня.
Она закрывает за собой дверь и уходит, не обернувшись. Она уходит, ведь точно знает, что если обернется, то не сможет вернуться. Она уходит, не ища себе оправдание, ведь станет только хуже. Она готова умереть от боли, но по привычке прикусывает губу и сжимает руки в кулаки. Вокруг ее пустынная улица, и всем наплевать на то, что она пережила и на то, что ей еще предстоит пережить. В этом мире она одна и будет сражаться до конца. Вокруг нее пустота, и она в эпицентре этой пустоты, идет вперед, уверяя себя, в том, что тьма ее вечный спутник.
Новый рабочий день для Ирмы начинается с того, что женщина опаздывает на работу и по счастливому случаю избегает участи сломать каблук. Телефон в приемной буквально разрывается и сбросив пальто она бросается к аппарату, поднимая телефонную трубку.
— Приемная Мистера Майклсона, слушаю, вас, - отвечает она.
— Вас беспокоит из компании Ford Motor, - отвечает женщина. — Мне необходимо узнать выслали ли необходимые документы на имя Генри Форда.
— Да, я лично занималась этими документами, - произносит Ирма.
— Спасибо за информацию, - говорит женщина прежде чем положить телефонную трубку.
— Всего доброго, - только и успевает сказать Ирма.
Джордж сегодня в хорошем расположении духа, ведь до управление компанией ему осталось сделать один единственный шаг- убрать Элайджу. Самый тяжелый шаг уже сделан, и Тристан ушел. Элайджа утратил доверие к своему другу и в этот раз Джорджу даже не пришлось прилагать усилие. Тристан ушел и теперь он ощущает спокойствие с свободу, словно старый пес сорвался с цепи и теперь волен делать все, что вздумается. И, для осуществления задуманного у него уже все готово. Он прольет кровь ради задуманного. Он убьет Элайджу и теперь ему ничего не помешает. Он заполучил должность Тристана, и теперь желает заполучить еще больше.
