Холодный, леденящий душу ветер и пустоту. Тогда Хоуп чувствовала тревогу, которая завладела ее с головы до ног. Она дрожала от страха. Ее мать спасли и непоправимого не произошло. Тогда Хоуп впервые испугалась, ее руки дрожали. Она боялась, что настанет тот день, когда Хоуп Майклсон потеряет всех и останется в этом мире одна. Хоуп боялась одиночества и от этого ее тело дрожало и покрывалось мурашками. После того дня Хоуп Майклсон изменилась: она мало ела, плохо спала по ночам, много рисовала и порой отказывалась от уроков танцев или каких-либо других уроков, сбегала из дому в госпиталь к тети или же могла забраться на крышу, чтобы наблюдать за звездами. Хейли злилась, но с возрастом ее дочь становилась все больше на своего отца. Устала бороться с выходками Хоуп, но состояние дочери ее волновало. Хоуп могла взорваться, кричать и доказывать матери свою правоту.

Хоуп преподаст матери еще много уроков.

У Хоуп мятежная душа, такая же, как у матери, которую, впрочем, можно было назвать флэппером. Хоуп такая же как и она, даже не подозревает, чего в реальности биться ее мать. Хейли боится, что когда Надя вырастит она будет „богатой“ наследницей, и у нее не просто неё будут деньги или амбиции в будущее. В неё Элайджа вложит всё достояние Майклсонов. И снова Хейли думает, что Надя и ее мать, которая отняла у нее любовь, получает большее, чем Хоуп. Возможно, так оно и есть. Но Хоуп это не волнует. У неё есть весь Новый Орлеан. Она любит этот город, так же сильно, как и отец, которого она ждет. Ждет уже столько лет.

Хоуп бунтарка. Хоуп прежде всего — Майклсон и не подчиняется никаким правилам.

Хоуп флэппер, пусть сейчас это понятие уходит в прошлое, но глядя на дочь сердце Хейли сжимается и старые раны кровоточат.

Флэппер в переносном смысле — молодая, „расправляющую крылья“ девушка либо девочку-подростка, которая ещё не носит высокую причёску, так что собранные в конский хвост волосы „шлёпают“ её по спине.

Флэппер — это юная леди, которая в силу возраста еще не носит длинных платьев и не убирает волосы в высокую причёску», то есть юная девушка-подросток или только-только вышедшая из подросткового возраста.

Ещё шире оно употребляется в годы Первой мировой войны, когда участие женщин в общественной жизни заметно увеличилось из-за массового отбытия мужчин на фронт; вероятно, в этот период и происходит трансформация смысла этого слова, «флэппер» превращается из условной «девочки-подростка» в современную и независимую девушку. Уже в самом начале 1920-х годов слово «флэппер» однозначно ассоциировалось с определенным имиджем и стилем жизни.

Флэпперов можно было увидеть не только ночью на дансингах и вечеринках, но днем — во время морских прогулок под парусов, еще одно крайне модное развлечения « золотой молодёжи». Хейли ведь помнит, как в свои шестнадцать забиралась под парус, сжимала канат, подставляла волосы потоку теплого ветра и чувствовала себя свободной.

Характерный стиль одежды флэпперов повлияла быстро развивающаяся новая французская мода, в особенности Коко Шанель, а также рост популярности джаза и джазовых танцевальных вечеринок. Флэпперский идеал красоты ассоциировался с юностью и энергичностью, в моде были короткие стрижки, худощавое, мальчишеское сложение, юбки до колена. Флэпперы отказались от корсетов и предпочитали платья с прямым силуэтом и заниженной талией. В то же время, среди них была распространена мода на высокие каблуки и яркий макияж в стиле Полер с акцентом на глаза и губы. При флэпперах вошли в моду шляпки-клош и кепки-восьмиклинки.

Девушка-флэппер была противоположностью идеала викторианской женщины — скромной, трудолюбивой и набожной. Флэпперы изображались как мятежные и бесшабашные любительницы развлечений, завсегдатайки джазовых клубов, которые танцуют такие «новомодные» и «малопристойные» танцы, как чарльстон и шимми, без смущения употребляют алкоголь и курят сигареты, занимаются спортом, ездят на велосипедах и водят автомобили и свободно встречаются с мужчинами. У флэпперов был свой сленг, многие слова из которого по сей день остаются в употреблении. Флэппере не боялись жить, любить и чувствовать.

На лице горькая улыбка, ведь прошлого не вернуть, но Хейли словно вернулась в свою юность благодаря своей дочери. Ее дочь, та, кто открывает ее душу, та, кто придает ей силы, благодаря которой она не забывает прошлое и в Хоуп видит свое отражение. Видит отражение в рыжеволосой девочки, волосы который прикрывают шею, да и Хоуп сама не желала носить длинные волосы. Для времяпровождения на корабле требовался более удобный и спортивный наряд: белое-зеленое легкое платье, колготки в том и двухцветные туфли, на маленьком каблуке и завязках.

Хейли видит в дочери себя.

Хейли чувствует себя свободной, ведь рядом с дочерью оживает ее прошлое, юность, все это оживает, когда Кеннер — Маршалл закрывает глаза и представляет себя на месте дочери. Она ведь была такой же живой бунтаркой, которая плевала на все ограничение.

Хоуп придает ей силы и держит ее в этом мире.

Хоуп, как и она любит ветер и находит в ветре вечную и такую желаемую свободу.

С опаской осматривается выйдя из автомобиля, ведь Клаус Майклсон столько ждал, чтобы вернуться и обнять свою дочь. Жизнь преподаст ему много уроков, а пока Керолайн сжимает его руку, как будто говоря, что она здесь рядом с ним и теперь, когда они вернулись, все будет хорошо и Хоуп простит ее, он восстановит связь с дочерью. А ему хочется кричать, звериный, наполненный болью и отчаянием криком, когда ступив на палубу Клаус видит юную худощавую девушке облаченную в бело-зеленое платье.

Он здесь.

Он вернулся.

— Отец…

Хоуп отпускает канат, больше не улыбается, когда спрыгивает на палубу. Ее отец ушел, чтобы вернуться, а на глазах слезы ведь, она вновь может коснуться его лица. Он вернулся, пусть остальные и не верили в это, а мать говорила Хоуп, что Клаус не вернется, ведь Хейли считала, что ломая и руша Майклсоны уходят, прячутся за свои деньги. Хоуп вспоминает ласковые руки и глаза цвета моря отца.

Вспоминает, как в тайне от матери смотрела семейные фотографий, затирая их до царапин, от своих ногтей и плакала закрываясь в своей комнате, ходила к особняку, к которому впрочем не подпускали люди Джоша.

Ей оставалось только надеяться и ждать.

— Хоуп…

И сердце щемит от осознания того, что-то, не один, не забыт и его дочь любит и помнит его. Он не закрыл свою душу для нее, пусть и причинил боль. Ночами всплывают образы, подсвечивая в памяти ворох волос и улыбку дочери — самую счастливую, лучистую и светлую из всех, что он видел.

Он должен был сделать ее самой счастливой, а сделал несчастной и от этого на глазах слезы. Сделал несчастной, когда отпустил пуку и ушел. Он сделал несчастной даже своего ребенка, свою кровь. Может уже сейчас и поздно что-то менять, но он вернулся, обнимает ее и тогда Хоуп поймет, что он здесь, вернулся к ней, то поймет, что ее отец любит ее.

Клаус Майклсон ушел, чтобы вернуться.

Хоуп Майклсон ждала его возвращения.

========== Глава 59. Финал. Часть II. Добро пожаловать, в вечность. ==========

Пириж. 1929 год.

Керолайн Майклсон- Форбс сейчас ненавидит то, что любила раньше.

" Дорогой дневник, сегодня прошло ровно пять лет с момента моей записи…

Я все еще не знаю, кто мы друг другу.

Сегодня Клаус не писал, ведь почтальон не вручил мне письмо, и мне стало больно. За это время, я привыкла к его письмам, к нашим… Неужели грустные письма все, что нам осталось? Разговоры обо всем, в письмах? Письма… В письмах Клаус заботливо спрашивает, как прошел мой день, и как я себя чувствую и вообще, о том, чем я занималась… А сегодня это рухнуло. Боль, которую я не чувствовала это время, опять вернулась. Боль вернулась и мне даже страшно подумать, что могла пролиться его кровь. Кровь мужчины, которого я люблю и верна столько лет. Привыкла спать на краю холодной постели.

Будто в один миг у меня вырвали сердце. Что со мной происходит? Я люблю его. От одной мысли, что с ним что-то случилось, мое сердце сжимается от боли и мне хочется кричать. Кричать на всю квартиру, на весь Париж.