Какудзо сидел на диване и смотрел снимки, кажется, это были снимки моей черепной коробки, но я не помню когда мне их делали. Может сразу после того как меня захватили и потащили в Акацуки? Помнится я лежал какое-то время в больнице, надо не забыть поподробней расспросить об этом периоде у Сасори. Пэйн по-деловому осмотрел меня, а я продолжал стоять у выхода, не придумав, куда же мне всё-таки пройти и сесть. Теперь он имеет рычаги давления на меня, и я не знаю расскажет ли он Сасори, ведь ему нет смысла молчать об этом? Страшно.
— Когда у тебя был последний раз прием пищи? — Не отрываясь от снимков, спросил Какудзо, отчего я дернулся выходя из собственных мыслей.
— Около одиннадцати утра. — Сначала я хотел отшутиться, что вообще не ел уже кучу времени, но как хирург, он мог и не понять моего юмора. Боги, зачем я всё это затеял?
— Это хорошо. — Да как бы тебе сказать, что на самом деле это ничего хорошего. — Подойди, я осмотрю свою работу. — Вот и определился маршрут моего перемещения, заодно можно будет сесть на диван, подальше от рыжего.
Пальцы Какудзо были короткие и очень жилистые, но подушечки были очень мягкие. Он осмотрел каждую мою рану на лице, долго прощупывая мой затылок, и что-то ему явно не понравилось, поэтому перед самой процедурой, мне сделали ещё один рентгеновский снимок. На такую ерунду я, конечно же, согласился, но до этого мне пришлось около сорока минут сидеть молча на диване, и ждать, пока Какудзо скрупулезно читает каждую строчку моей медицинской карточки.
Продумано было множество нюансов, прибор не стали делать из металла, остановились на углепластике. Он легче и меньше нагревается, что для меня, как подрывника, весьма важная деталь. Своего рода игла, будет проходить сквозь канал соединяющий глаз и мозг, именно благодаря ей, левый глаз будет видеть цифры и траекторию, а также несколько формул для более удачного ведения дальнего боя. Для того чтобы не повредить мозг при разрушении дальномера, основная пластина, которая полностью закрывает глаз, легко отсоединяется. Пэйн «обрадовал» меня, сообщив, что это тестовая модель, которая впоследствии будет модернизироваться, с учетом моих требований и пожеланий. Вот только я не хочу каждый раз «доплачивать» за проделанную работу.
— Распишись здесь. — Какудзо протянул мне написанный от руки документ, сам же продолжая рассматривать мой свежий снимок.
Пробежавшись по написанному я уловил смысл, что обязуюсь не начинать судебные тяжбы с хирургом, далее шло имя и полное название профессии Какудзо, в случае не очень успешного исхода операции. Дальше были расписаны всевозможные осложнения, которые могут у меня возникнуть, и я с ужасом посмотрел на «доктора».
— Это формальность, расписывайся. — Ага, как же, спасибо, что ещё и цену за свою работу не назначил, или назначил, но оплачиваю не я?
Взяв ручку, я коснулся стержнем листа, и задумался, а как собственно выглядит моя подпись? Прокрутив несколько раз ручку в пальцах, я так и не дождался озарения, поэтому, не особо стараясь, на листе появилось просто моё имя.
Сама операция длилась не долго, я бы даже это операцией не назвал. Наркоз был местный, и я находился полностью в сознании, признаться честно, я чуть не обделался, когда мне показали хирургическую дрель, с помощью которой мне просверлили висок. Это абсолютно не больно, но слишком жутко, слышать звуки дрели, и хруст собственного черепа. Хорошо, что голова была зафиксирована, чем-то напоминающем тиски, да и руки были стянуты ремнями, потому что без таких простых вещей, я явно бы всё испортил, не вовремя дернувшись.
— Сасори, можешь забирать своего напарника, мы закончили. — Голос Какудзо где-то рядом, вне поля моего зрения, говорил по телефону. Левый глаз и голова были крепко затянуты бинтами. Очень хотелось пить, но я до сих пор был прикован. — Я передам тебе информацию, что необходимо будет делать… Да, всё записано… Хорошо, до связи.
«Доктор» перебросился с рыжем несколькими фразами, и наконец, соизволил отцепить меня. Когда я попытался подняться, его огромная лапа настойчиво, но не больно, припечатала меня назад.
— Отдохни пока, за тобой скоро придут, и не трогай голову. — Какудзо слишком быстро покинул комнату, и мне пришлось остаться наедине с Пэйном.
— Как ощущения? — Не без интереса спросил он, а я метался взглядом по комнате в надежде остановиться хоть на чем-то, чтобы паника не продолжила своё наступление по всем фронтам.
— Вполне сносно, но это видимо не очень на долго. — Скоро наркоз спадет и я почувствую всю прелесть адской головной боли, как назло жутко захотелось почесать висок, от этого даже лицо сильно поморщилось.
— Твоя обязанность предоставлять мне ежедневный отчет, об этом «аппарате». — Глава Акацуки, сел на край операционного стола, ремни что приковывали меня, сейчас казались смертельным орудием пыток, потому что их никто пока не отвязывал. — Сам понимаешь, что это будет… — Он замялся, и от этого я нервно сглотнул. — Немного не уместно на собраниях. Так что отчеты будешь заносить лично, после общего сбора.
— Хорошо. — Только что, я сам подписал себе приговор. Внутри ужасное липкое чувство окутывало каждый орган, так хотелось уснуть и забыться.
Стук в дверь выдернул меня из пустых раздумий, Сасори и Пэйн обменялись ничего незначащими фразами, и шатен помог мне подняться. Теперь каждая их встреча будет для меня пляской на минном поле, ведь я не знаю, как долго будет молчать глава Акацуки.
========== Глава 15. Чистка комнат ==========
По возвращению, я сразу же отправился в кровать, не заботясь о том, что сброшенная на пол одежда испачкается или помнется. Сон абсолютно не шел, я понимал, что, то и дело пытаюсь сорвать мешающую повязку, но мои своенравные руки, каждый раз удерживал мой сосед по комнате. Эта никак нельзя было назвать здоровым отдыхом ни для кого из нас, возможно поэтому, боль начала раздражать меня настолько, что я зарычал, в очередной безуспешной попытке почесать ноющий висок.
— Ещё слишком рано. — Шатен держал мою руку, и его тяжелый вздох, я расценил как возможность в скором времени получить незапланированный укол со снотворным.
— Я всё равно не могу спать. Пойду хотя бы в душ схожу. — Я почувствовал что он хотел что-то сказать, но мне это было не на руку, поэтому опередил его. — И вообще, я не маленький, так что нянчиться со мной не надо. — Наверно это прозвучало слишком резко, но зато эффект проявился незамедлительно, шатен выпустил меня. — Так хоть у одного из нас будет нормальный сон. — Я тихо рассмеялся, вот только напарник мою «заботу» не оценил.
— Не мочи повязку, и если соберешься уходить, возьми телефон. — Полностью капитулировал Сасори, однако его внимательный взгляд всё равно проводил меня до ванной, видимо только после этого позволяя себе приятную дрёму, во всяком случае я на это надеюсь.
Вода бежала из крана, и я старался не шуметь, ведь этот парень умудряется делать столько дел, и при этом он спит меньше меня. Как назло всё казалось слишком громким, даже мои сокрушающиеся вздохи. Отрицать бесполезно, я не воспринимаю Сасори чужаком, опасным, более того, я испытываю к нему необоснованную симпатию. Хотя ладно, он мне нравится, но почему? Он вдвое меня старше, и у меня складывается впечатление, что он моя прямая противоположность. Аккуратно ополоснув лицо, руки ощупали инородный предмет под бинтами, висок болел настолько сильно, что я хотел собственноручно выдернуть мешающую иглу. Под повязкой глаз находился в закрытом состоянии, и если я пытался раскрыть его, острая боль пронзала даже мозг. Сейчас, скорей всего, не время делать такие попытки, нужно привыкнуть, именно так я себя успокаивал. Принять душ я так и не решился, но я бы не отказался именно от ванны, жаль, что её здесь нет. Зато ванна была у Кисамэ и Итачи…ненавижу! Переведя взгляд на свое отражение, я понял, что хочу, сделать хоть что-то со своими волосами, иначе вообще отрежу их!
Ох, и сколько же я убил времени на эту, казалось бы, такую простую, задачу. Потеряв всякое терпение, я просто собрал грязные волосы и перевязал их куском бинта. «Крысиный хвостик» тонкой линией подчеркивал позвоночник, а лицо, которое теперь стало относительно открытым, мне абсолютно не понравилось. Драная челка, что закрывала половину всего, не дотягивала для того чтобы быть убранной в хвост. Зрелище жалкое, но было уже наплевать, крутиться около зеркала мне никогда не нравилось, поэтому я не без облегчения вышел из ванной комнаты.
