— Я был удивлен, узнав, что Хидан всего лишь один раз привел шлюх. — Я широко распахнул глаза, и замер, а Какудзо как ни в чем не бывало, отрезал нитку и принялся бинтовать мою руку. — Для него это слишком мало.
— Я был не причем. — Голос прохрипел, и я прочистил горло, а этот зеленоглазый лишь усмехнулся, завязывая белоснежный узел.
— Если бы ты был причем, то был бы уже мертв. — Он прожег мои глаза взглядом и потянулся к пластырям и бинтам на моей груди, что скрывали татуировку.
— Там всё в порядке. — Слишком резко это прозвучало, однако медик остановился усмехнувшись.
— Через несколько часов рука снова будет чувствовать. — Он повернулся ко мне спиной и стал возиться со своими инструментами. — Мазь от таких ожогов есть у Сасори, и обезболивающие в случае необходимости возьмешь у него. — Я поджал губы и пыхтя, пользуясь только одной рукой надел футболку.
— Спасибо. — Он никак не отреагировал. — Меня ждут, так что я, пожалуй, пойду.
Не дожидаясь пока он снова повернется, я открыл дверь и оказался в общей комнате, застав седого слушающим плеер. Он качал головой точно в такт музыки и я, вздохнув, сделал шаг к нему, подарочная серебряная цепочка была зажата в рабочей руке. Хидан меня заметил, но демонстративно продолжал слушать музыку, поэтому я протянул ему зажатый кулак и спустя несколько долгих секунд он протянул свою ладонь.
— С Рождеством тебя, ублюдочная морда. — Я улыбнулся и убрал руку. Праведный гнев отразился в его малиновых глазах, а я, громко рассмеявшись, в два прыжка оказался у двери, что вела в коридор.
— Сука ты недотраханная… — Его крик стал приглушенным, потому что теперь нас разделяла деревянная приятельница. Настроение немного улучшилось, и я двинулся к себе в комнату.
Ещё нужно будет отдать подарки Конан, Дзецу и Кисамэ, хотя делать это у всех на виду будет не очень здорово. Левую руку я не чувствовал полностью, начиная от плеча и заканчивая кончиками пальцев, но больше всего мне не понравилась фраза о том, что с моим зрением мало что можно сделать. Должен же быть способ всё наладить! Хотя, у меня на левом глазу будет прибор, если конечно рыжий не задвинул этот проект, на очень долгий срок. Надеюсь для этого не обязательно иметь идеальное зрение, черт, плохо что я в этом совсем не разбираюсь, нужно будет попробовать найти что-нибудь полезное в библиотеке. Шатен сидел за столом и покрывал ногти темным лаком, от удивления я приоткрыл рот, так и не захлопнув за собой дверь. Неуверенно шагнув внутрь, я снова не был удостоен и взглядом в свою сторону. Вот же…
— Злишься? — Я стоял за его спиной и мог бы коснуться этой фарфоровой кожи.
— Немного. — Внутри что-то дрогнуло, так болезненно обжигающе.
— Я слишком эгоистичен. — Правая рука обняла шатена со спины, заставляя его, от неожиданности, покрыть лаком не только ноготь, но и часть пальца. — Дайте мне хотя бы сегодня отдохнуть. — Мой подбородок лег на его голову, и я не двигался, закрыв глаза наслаждаясь тишиной.
— Я услышал тебя. — Он аккуратно перехватил моё запястье и поцеловал раненную часть ладони, вызывая сильную боль и желание отдернуть руку, но отчего-то, это странное чувство, вытерпеть и принять, принесло наслаждение.
— Какудзо сказал, что у вас есть мазь от такого вида ожогов. — Я говорил на порядок тише, втягивая свежий запах от едва успевших высохнуть волос шатена.
— Мог бы и сам попросить тебе помочь. — Я убрал руку и отступил на шаг.
— Забудьте. — Я снова разозлился, и почему я никак не могу успокоиться? Чувствую себя каким-то психом, я хочу закричать!
— Нам скоро выдвигаться. — Сасори поднялся и легко закрутил флакон с лаком, и только сейчас я понял, что он переоделся в темно-зеленые штаны и длинный, практически домашний, тонкий свитер, с крупной вязкой, который казалось, просвечивал кожу. Всего на секунду, я захотел коснуться его, точней просто уткнуться в него и разреветься. — Пойдем, я помогу тебе собраться. — Мой напарник, рывком, схватил меня за шкирку, и я не успел вывернуться, а левая рука всё ещё отказывалась повиноваться и оттолкнуть шатена.
Я трепыхнулся, но его руки ещё сильней сжали меня, не позволяя шевелиться. Лоб упирался в ключицу Сасори, а мягкая ткань казалась такой притягательной, что я лишь сильней вжимался, не в силах поднять голову. Его теплая ладонь стала гладить мою спину, и сейчас я почувствовал себя таким умиротворенным, что подумал, а не успел ли я где-то получить дозу антидепрессантов или успокоительного? Интересно, это последний день, когда он всё ещё принадлежит мне?
— Мне нужно наложить бинты тебе на ребра. — Кажется, он тоже успокоился или я сам себя обманываю.
— Угу. — Это будет не лишним. Стоп. Черт! ЧЕРТ! Татуировка! — Сасори-дано…
— Помолчи. — Он склонился и поцеловал меня, так аккуратно, что казалось при соприкосновении наших губ пробегал электрический ток.
Я судорожно втянул воздух носом, когда его руки коснулись моей кожи под футболкой. Ладони с ощутимым нажимом стали подниматься, заставляя края футболки ползти вверх. Застыв на бинте и пластырях, что скрывали татуировку, Сасори закрыл глаза и чуть отстранившись, тяжело вздохнул, но так ничего и не сказал. Стянув с меня футболку он повел меня, как маленького ребенка держа за руку, в ванну.
Тугие бинты в несколько слоев зафиксировали ребра, и похожие ощущения были у меня от тугого пояса кимоно. Очень толстый слой мази и марлевые лоскуты были намотаны на ладони. А затем даже не спросив меня, шатен стал вычесывать колтуны из моих склеившихся от жара взрыва, волос.
— Я хочу надеть рубашку, но не думаю что справлюсь с пуговицами. — Я смотрел на свои руки, но чувствительность к левой конечности так пока и не вернулась.
— Мне казалось ты не в восторге от таких вещей. — Он оттягивал волосы делая больно, но я прекрасно понимал, что сам бы уже давно схватился за ножницы.
— Да у меня выбор не велик. — Я усмехнулся, вспоминая свой оставшийся в живых гардероб. — Похоже я перепортил все свои нормальные вещи.
— Я как раз хотел с тобой прогуляться завтра по городу. — Звучит так, будто ты уже передумал, отметил я.
— Ну, у меня, вроде как, домашний арест. — И снова эта звенящая тишина.
Темные штаны, кеды, светлая рубашка и черная жилетка, половина из того что было на мне, было куплено вместе с красноглазым. Без помощи напарника, я бы возился с этим до тех пор, пока левая рука не вернула бы себе чувствительность.
— Закатай пожалуйста. — Я протянул правую конечность, намекая на рукав.
— На столько непривычно? — Казалось он издевается, но его пальцы расстегнули манжет и подняли ткань, сминая её в гармошку, не доходя до локтя. Признаться я вообще не хотел надевать когда-либо эту одежду, но сейчас выбора не было.
— Не люблю такие вещи. — Сасори проделал тоже самое и с левой рукой. — А, ещё! — Я вспомнил ещё одну интересную деталь, которая отлично бы вписалась под такой стиль. Не объясняя ничего, я крутанувшись на месте, быстро скрываясь в своём кабинете, но уже через несколько секунд возвращаясь назад. — Завяжи пожалуйста.
В руки шатену была передана повязка на глаз, которую я получил совсем недавно от Учихи. Склонив голову, для удобства напарника, я позволил ему аккуратно затянуть веревки на моём затылке, скрывая их копной светлого хвоста.
— Пожалуй тебе подойдет и это. — Сасори достал из своего ящика тонкие черные кожаные перчатки. Одним резким движение, он отсек куски, которые упали к моим ногам, а я запоздало понял что это нити напарника, отрезали места для пальцев. Кожа перчаток казалась своей собственной, и они были на столько удобными, что не ощущались на руках и плюс, полностью скрывали бинты.
— Похоже я на вас очень плохо влияю. — Шатен уставился на меня, безмолвно вопрошая. — Вы тоже стали портить свою одежду. — Я улыбнулся и коснулся подушечками пальцев, скулы своего напарника и приподнявшись на цыпочки, поцеловал сухие губы, которые даже не думали сопротивляться. — Спасибо.
— Идем? — Сасори говорил это мне уже в спину, потому что я снова направился к своему кабинету.
