— Генерал ещё вернется? — У меня к нему неоплаченный должок остался, но красноглазый не ответив, вышел наружу. — Эй! Я с тобой разговариваю!

— Больше не вернется. — Я успел открыть рот, для следующего вопроса, но он опередил меня. — Никогда.

Смысла разговаривать с красноглазым не было, он был явно не в духе, правда, не совсем понятно от чего. В молчании он поймал такси, и мы направились к местному аэропорту. Я думал, что испытаю чувство страха, ну или неприязни к такому месту, однако внутри ничего не отреагировало. Я не единожды участвовал при таких «авариях», и видимо за всё это время у меня выработался иммунитет или просто чувство самосохранения мне не ведомо. Билеты покупал тоже он, я лишь стоял рядом и вовремя передал свой паспорт для оформления. Сразу же после того как я получил свой талон, я направился в зал ожидания, потому что до вылета оставалось ещё больше часа.

Время без десяти минут двенадцать, значит, дома мы будем в районе четырех. Точней на базе. Я сам поймал себя на мысли, что эта чертова организация, незаметно для меня самого стала для меня подобием дома, и этот факт омрачил и без того плохое настроение. Кисамэ и Хидан, как я понял, улетели на утреннем рейсе, а Итачи торопился на дневной рейс, и если бы мы провозились дольше, то просто не успели бы, тогда пришлось бы остаться во Франции до поздней ночи. Мои вещи наверно сгорели при пожаре, и это было так по-детски обидно, что я закусил губу и накрыл щеки ладонями, слегка их растирая. Прямо перед лицом появился закрытый стаканчик с ароматным кофе, и я, не раздумывая, протянул руку за этим напитком.

— Спасибо. — Вскрыв край крышки, я пригубил сладковатую молочную жидкость.

Итачи сел рядом и тоже отхлебнул свой кофе, вот только что-то мне подсказывало, что он не был разбавлен молоком и сахаром, потому что от него исходил более крепкий аромат. Я идиот! Я поблагодарил этого кретина! Черт! Он опять застал меня врасплох!

— Генерал отдал мне ещё один предмет. — Я перевел взгляд на его ладонь, на которой хранился подарок Нингендо. Протянув руку, я наткнулся лишь на сжатый кулак.

— Отдай. — Сердце слишком быстро застучало в груди, и я сдал себя с потрохами, показав, что этот предмет мне очень важен.

— Не хочешь рассказать, откуда ты взял эту вещь? — Он не разжимал ладонь, ожидая моего ответа, но я молчал. — Ты же знаешь что это?

— Это то, что принадлежит мне. Верни. — Я раскрыл свою ладонь, но моё дыхание было частым и нетерпеливым, отчего кисть, слегка подрагивала.

— Я надеюсь, ты не украл это. — Брюнет разжал кулак, позволяя «воспоминаниям» попасть на мою ладонь, которую я тут же сжал и поднес к грудной клетке, невольно прижимая к себе эту ценность.

— Это рождественский подарок. — Мой голос дрогнул, и я отвернулся, не в силах моргнуть или сказать ещё что-то.

— Вот значит как. — Итачи отвернулся, и я перестал ощущать его давящий взгляд. Наверно будь он в более приличной форме, мой мозг был бы уже препарирован под его гипнозом, но я не позволю ему узнать ничего, из того, что связано с Нингендо.

Я больше не чувствовал вкуса кофе и даже не заметил когда успел полностью опустошить стакан. Посадка была объявлена и мы снова в тишине, отправились на борт самолета, по пути я попытался собрать волосы в хвост, но у меня ничего не вышло. Остановившись, раз за разом, я пытался воссоздать, то, что так ловко проделал Нингендо. Больно. Глаза стало щипать, почему меня преследуют одни неудачи? Горькие слезы подкатывали в надежде прорваться наружу, но я сдерживался, стискивая зубы. Неужели это и называется последней каплей?

— Если ты планируешь снова сбежать, то будь добр, сделай это не в мою смену. — Красноглазый точно из-под земли вырос прямо передо мной, хотя мне казалось, он ушел далеко вперед. Его руки с легкостью отделили челку от основной массы волос, а затем, выделив нужный квадрат, собрали их в хвост. — Позволишь? — Он выставил ладонь и я вложил ему «подарок», который тут же с щелчком был закреплен на моих волосах.

Ненавижу тебя! Я излишне быстро двинулся вперед, стукнувшись плечами с продолжающим стоять на месте Итачи. Предательские слезы текли по моим щекам, но я даже не собирался их стирать, плевать я хотел на всё это! Пройдя на борт, я сел на своё место, не беспокоясь о том, придет ли красноглазый или нет. Наушники в уши, пристегнуть ремень безопасности и закрыть глаза, вот то, что мне сейчас нужно. Музыка глушила внешние звуки и мысли перестали метаться испуганными тараканами, позволяя мне провалиться в беспокойный сон.

— За что мне это наказание? — Я смог услышать голос красноглазого, потому что плеер разрядился и, кажется, мы уже сели.

— За то, что ты по жизни та ещё скотина. — Я открыл глаза, и ответил на философский вопрос Итачи, который видимо, пытался меня разбудить. Голова неприятно болела, и я с долей облегчения убедился в том, что мы уже завершили посадку.

Всё немного плыло, но, во всяком случае, я мог держаться на ногах, а не падать как в лифте, что, несомненно, порадовало. Как ни странно, но брюнет ничего не ответил, и мы без лишних проблем покинули борт самолета, даже не самыми последними.

— Мы разве не на такси? — Итачи не пошел к месту парковки машин с шашечками, вместо этого направляясь в другую сторону.

— Моя машина на стоянке. — Он ответил только тогда, когда я поравнялся с ним, пряча лицо, до самого носа в ворот чужого пуховика.

Это было логично, ведь к аэропорту они с Кисамэ приехали скорей всего на машине Итачи, и всё это время она терпеливо ждала своего хозяина. Идти пришлось порядка пятнадцати минут, и я успел замерзнуть так, что уши казалось, покрылись коркой льда, а носом приходилось постоянно шмыгать, так как надоедливые сопли норовили вытечь наружу. Писк сигнализации и я открыл пассажирскую дверь, намереваясь запрыгнуть внутрь, но остановился как вкопанный, не поверив своим глазам.

— Это же мои вещи… — Пар изо рта, неприятно обдал обмороженное лицо.

— Кисамэ видимо решил оставить их здесь, а не везти на базу. — Итачи безразлично ответил на не заданный мной вопрос.

— Да не в этом дело! Почему ты не сказал, что мои вещи удалось вынести из самолета?! — Как же ты меня бесишь!

— Ты об этом не спрашивал, к тому…

— А какого черта у тебя спрашивать, если ты только и делаешь, что молчишь или язвишь в ответ? — Я прервал его бесцветный, тихий голос. — Какого черта, с тобой не так? Мозг окончательно отшиб себе при падении?

Красноглазому было вообще плевать, что меня от злости уже колотило, казалось он не слушал, что я говорю. Он, молча сел в автомобиль, захлопывая дверцу, и мне ничего не оставалось, как последовать его примеру, слишком сильно хлопая дверью. Сумка покоилась на полу между моих ног, а ремень с щелчком болезненно перетянул грудную клетку. Ещё на выходе из самолета я стащил пачку сигарет у одного растяпы и сейчас она покоилась у меня в кармане. Машина покатила прочь с парковки, и внутри воздух успел нагреться настолько, что стало слишком душно. Дорога займет минут сорок, или час, если мы попадем в пробки, и за это время я сдохну в этой парилке. После нескольких минут возни, пуховик, толстовка и ботинки, что не по размеру валялись кучей поверх моих «спасенных» вещей. Подтянув правое колено к груди, я поставил стопу на теплое сиденье. Дрожащие пальцы открыли пачку и извлекли никотиновую трубочку, которая тут же перекочевала ко мне в рот. Щелчок и огонек прикрываемый ладонями-лодочками легко зажег сигарету, позволяя мне прикурить и втянуть густой, едкий дым. Внутри всё колыхалось, и я отлично понимал, что это за чувство начинало бушевать внутри меня. Жужжащий звук и ледяной воздух обдал левую сторону лица, вырывая меня из моих мыслей.

— Какого черта? — Я посмотрел на брюнета, что открыл моё окно наполовину, кнопкой на руле. Ответом мне служила лишь тишина. Итачи был болезненно белый, даже взгляд казался затуманенным, такое чувство, что он вот-вот отключится или это всего лишь моё воображение? — Из нас двоих глухонемой вроде как я. — Он явно меня игнорировал, и сейчас это очень сильно бесило. Выпустив дым через ноздри, я с досадой подумал, что эти сигареты далеко не того качества что мне нужно. — Будешь?