Вампир встретил свою «куколку» в черных брюках и атласной рубашке того же цвета; настоящий Хичоль вышел к нему в почти идентичном наряде и от удивления даже застыл на пороге.
- Ну, я это… Чего другого подыщу, да? – с кислой улыбкой спросил он.
Вампир ласково засмеялся, схватил его за руку и резко притянул к себе. Как ни противно было признавать, а физическая близость с самим собой продолжала будоражить певца. Нарциссизм – это все же не очень хорошо.
- Мне нравится, что мы одинаково одеты, – сказал вампир, слегка коснувшись его губ своими. – Это делает нас отражением друг друга. Не считая моей безобразной руки…
- И моего тоже не особо милого тридцатника, – нервно усмехнулся Хичоль.
- Ты все еще прекрасен, куколка. – Вампир поднял человеческую руку и погладил певца указательным пальцем по щеке. Сердце Хичоля забилось быстрее; стоило узнать у «падре», как правильно заниматься самобичеванием. – Мы должны быть вместе. Потому что, даря себя друг другу, становимся произведением искусства.
Два Хичоля поцеловались. Одинаковые губы нежно соприкасались, сжимали друг друга; если это и было произведением искусства, то кисти какого-то извращенца.
Ужинали в помещении, стилизованном под обеденные комнаты старинных особняков – имелись даже гобелены на стенах и мозаика на полу. За длинным прямоугольным столом могли бы поместиться человек двадцать, но расположились только два Хичоля, Председатель Уайтстоун, Ханген, Хёкдже и словно опущенная в воду Настя (девушка уже сама проклинала тот день, когда без спроса открыла фотобук Вероники и увидела там хорошенькую физиономию Шим Чанмина, – для нее отправной точкой бардака был именно этот момент). Певец оглядел интерьер и, когда все приступили к еде, наконец позволил себе заговорить:
- Это все – какое-то старое сооружение? Или новое?
- Строительство было закончено за пару дней до твоего прибытия, обустройство – где-то за час, – признал вампир, поднимая с тарелки мидию под соусом из голубого сыра. – Все пришлось делать в темпе вальса. Небольшая часть работы проделана моей собственной магией, иначе не успели бы. Помимо этого, я ведь создал почти семь десятков высокопоставленных и бессовестно богатых слуг; благодаря им получилось нанять достаточное число отличных рабочих, и за месяц для меня соорудили этот дворец. Но на самом деле здесь все не так удивительно, как может показаться. Материалы во многих помещениях – самые простые, легкие в обработке, да и все коммуникации слеплены на скорую руку… – Вампир аккуратно вытащил зубами мясо мидии из створки ракушки и прожевал. – Эта хижина долго не простоит. Но мне она и нужна-то на полгода, пока весь мир не опустится передо мной на колени. Ну, фактически, не передо мной, а перед Ником.
Председатель с достоинством кивнул.
- А ты что, не хочешь лично миром править? – прикинулся удивленным Хичоль. Надо было поддерживать беседу, которая пока развивалась очень непринужденно. – Ну, чтобы у каждого чиновника на стене висел твой портрет, чтобы купюры с твоим лицом печатали…
Хичоль засмеялся, а к разговору присоединился Хёкдже.
- Папа же не глупый, – сказал теперь уже единственный «наследник престола». – Зачем ему публичность? Тратить лишнее время на всякие мероприятия? Плюс, хоть одни будут обожать, другие станут люто ненавидеть и сочтут корнем зла именно его. Нет уж. Папа будет руководить тайно.
- Хёкки верно говорит, – подтвердил его отец, делая глоток минеральной воды без газа. – Я предпочитаю оставаться «серым кардиналом».
- А-а-а, – понимающе протянул Хичоль, снова осматриваясь. Значит, не все стены тут были «вампироустойчивые»… – А где мы сейчас? В какой стране?
- Это неважно, я все равно не выпущу глазеть на достопримечательности, – подмигнул ему двойник.
- И тут что, вообще нигде нет окон? – продолжил чрезмерно любопытствовать певец. – Мы под землей, что ли?
- Опять же – не имеет никакого значения. – Вампир сохранял внешнее спокойствие, но от него стали исходить волны недовольства.
Хичоль решил сменить тему.
- Слушай, вот что интересно. – Он отпил вина из бокала и зацепил вилкой кружочек томата с моцареллой. – Все думали, ты умер. А что там произошло на самом деле?
- Долгая история, – сказал Хёкдже, уныло тыкая палочкой в суши с тунцом, словно проверяя, не захочет ли она поползти куда-нибудь. «Принц» просил японскую кухню, но к началу ужина желание пропало, и теперь он просто перекатывал еду по тарелкам. – Перед тем, как Донни убили, он позвонил мне, а с папой связаться не смог – у него телефон стырили. Сначала папа почувствовал смерть профессора…
- Ну, да, сейчас начнется «Санта-Барбара», – мягко перебил его отец. – Ты еще пожалуешься, как я отругал тебя за то, что не рассказал мне про блажь своего брата.
- Я думал, ты меня прибьешь на месте, – тоскливо произнес Хёкдже, занявшись теперь суши с лососем: он пихал ее палочкой в бок и заставлял передвигаться, раз уж она сама ползать не умела. – А ведь я не знал, что все так обернется. Даже предположить не мог, что у Чанмина слуга есть!
- Ты промолчал из трусости, – стал свирепеть отец. – Всегда боялся, что брат посчитает тебя слабым, ябедой, будет смеяться. Лучше было кувыркаться с девчонкой, чем быть рядом с Донни, который без присмотра неизменно творил какую-нибудь ерунду! Что ж, молодец! Он погиб таким страшным образом, что ты и вообразить себе не можешь! И все лишь из-за того, что ты, подобно Понтию Пилату, предпочел «умыть руки»!
Хёкдже склонился совсем низко над едой и прекратил «суши-гонки».
- Я всю жизнь буду винить себя за это, – печально прошептал он. – Всю оставшуюся жизнь. Донни больше нет из-за меня.
- Я тоже виноват, Хёкки, – признал отец, остывая так же быстро, как вскипел. – Вы еще совсем дети. Один – сорвиголова без тормозов, а второй за ним тянется… Нельзя было оставлять вас одних…
- Прекратите, – вдруг твердо сказал Ханген. Хичоль изумленно посмотрел на него: вряд ли он прежде позволял себе подобный тон. Казалось, после убийства Донхэ что-то изменилось в его отношениях с господином. Неужели они стали близки, когда безутешный отец искал какой угодно поддержки и нашел ее в сильных объятиях своего любящего слуги? Певцу даже стало немного любопытно: как выглядели этот могущественный вампир с претензией на захват мира и холодный, строгий убийца, пока первый позволял второму ласкать свое тело и овладевать собой? Господин стал беззащитным, податливым, а слуга – нежным, страстным? Или все осталось на своих местах: Ханген с лицом часового на посту двигался туда-сюда, а его повелитель при неосторожных фрикциях яростно испепелял подушки и простыни? В постели с ним самим, во всяком случае, оба слишком явных метаморфоз не претерпевали, но ведь между этими двоими существовали какие-то чувства… Китаец тем временем продолжал свой монолог: – Виноваты не вы. Это те, кто предал и убил.
- Очень много всего тут намешано, – горько улыбнулся его господин. Затем, взяв себя в руки, он возобновил рассказ: – Никогда не думал, куколка, что от концертов российских артистов средних лет может быть подобная польза. Но мне, судя по моем удручающему состоянию, и требовалось уже совсем немного. Я ослеп и был парализован ниже пояса – оставалась последняя капля. Она упала в чашу силы, что преобразовывал амулет, и та наполнилась до краев. Настала чересчур длительная для человека клиническая смерть, во время которой вся полученная магическая энергия приживалась в моем теле, будто имплант. И она восстанавливала его. Очнулся я только в морге. К счастью, меня еще не вскрывали. – Вампир коротко рассмеялся. – Дождавшись, когда сотрудник уйдет, я покинул больницу, используя новую способность к телепортации. А на месте «трупа» оставил только маленькую горстку пепла – сжег свой пиджак и жилет. – Он развел руками. – Простодушный народ даже не подумал сомневаться, что я самовозгорелся. Суеверная провинция. Впрочем, каюсь, я использовал телепортацию, а это не многим лучше. Появилась у меня, кстати, и еще одна интересная способность. В тот же момент я разорвал связи со всеми слугами. С Чанмином – чтобы убедить вас в моей гибели, а с Хёкки и Хангеном – чтобы даровать им свободу. Я больше не могу им приказывать, не являюсь их господином. – Как ни странно, при этих словах в голосе вампира зазвучала гордость. – Теперь для Хёкки я просто папа, а для Ханни – коллега.
