- Да, мне нужно туда сходить и пообщаться со старым другом, – с таинственной улыбкой ответил Чанмин. – Думаю, уйду после полуночи и вернусь часа через три. Хён обещает спокойно отдыхать?
- Даже если бы я захотел заняться чем-то другим, то у меня это не получилось бы, – засмеялся омега. – Ноги и руки просто отваливаются.
- Что ж, генеральная репетиция все-таки. Но, кажется, Ючон и Юно хёны все еще полны сил… – Сонный, расслабленный и немножко счастливый Джеджун не заметил, как вкрадчиво были произнесены эти слова. – Спокойной ночи. Не забудь переодеться. Надеть домашние штаны. А то в этом ты на улице был.
«Ну уж нет, – подумал Джеджун, когда все-таки нашел в себе силы вылезти из кровати и доковылять до шкафа. – Я голым спать не стану, холодно. – Он нашел какую-то футболку и надел ее. – Так-то лучше.»
- Радует надпись: «секс-машина», – сказал Чанмин. Оказалось, что он вернулся в комнату, когда Джеджун с полузакрытыми глазами стал переодеваться. Это кое-что напомнило. Первая течка в реальном мире, попытка забыться в самоудовлетворении, незаметно подкравшийся вампир… Сонливость будто рукой сняло. Захотелось, рискнув всем, просто наброситься на Чанмина и поцеловать его. Пусть он возьмет его в последний раз, а потом – хоть убивает…
- Да я не смотрел, что надевал, – ответил Джеджун. Нет, ни на кого бросаться он не станет. Полетят ведь и чужие головы, а не только его, бестолковая.
- Ну, хён, ты и правда заводишь кого угодно одним своим видом, – заметил Чанмин, приближаясь к Джеджуну. Встав всего в нескольких сантиметрах от него, он провел пальцем по надписи на груди, вычерчивая каждую букву. Джеджун затаил дыхание. Казалось, еще немного – и их губы встретятся… Но вампир дописал последнюю «е» в английском слове и отошел назад. – Вот теперь – на самом деле спокойной ночи. Мы с Кюхёном уже договорились. Если я приду пьяный и объевшийся – не удивляйся, мы всегда так.
Чанмин, широко улыбаясь, подмигнул ему, помахал рукой и вышел из комнаты. Джеджун вернулся в постель, но заснуть у него больше не получалось. Чанмин стоял так близко, касался его, и тонкая материя не мешала ощущать кожей нежное скольжение пальцев. Джеджун слышал дыхание вампира. Смотрел в его глаза. Держал его за руку…
«Так, течка же еще не началась, что за безумие?» – сокрушенно подумал омега, осознав, что начал возбуждаться. Давно с ним такого не происходило – фактически, с тех пор, как он узнал о ненормальности своего жанра. Его ничто не могло взволновать – иногда создавалось впечатление, что из-за переживаний он заработал раннюю импотенцию вместе с фригидностью. Но теперь организм демонстрировал, что находится в полном порядке. Поняв, что просто успокоиться и заснуть он уже не сможет, Джеджун выскользнул из спальни и направился в ванную. Джунсу так и спал без задних ног, а Юно и Ючон сидели на кухне, обсуждая рамён быстрого приготовления: майор утверждал, что еда отличная, а герцог вопрошал, из каких переработанных помоев сделана лапша «для бедняков».
Заперев за собой дверь, Джеджун включил воду в душе, разделся и зашел в просторную кабинку. Возбуждение несколько спало от замешательства: в прошлый раз довести начатое до логического финала он не успел, а больше опыта в мастурбации у него не было. Но ему слишком нравилась мысль о том, чтобы, вцепившись в еще яркие, свежие воспоминания о близости Чанмина, испытать удовольствие, и пришлось забыть о том, как глупо это может смотреться со стороны – тем более, что этого все равно никто не видел. Джеджун закрыл глаза и некоторое время просто наслаждался тем, как теплая вода струится по его телу. Когда образ Чанмина перед мысленным взором стал предельно отчетливым – омега даже снова ощутил прикосновения к своей груди и сладковатый запах духов – начались более активные действия. Джеджун пробежался кончиками пальцев по своим губам, вызывая воспоминания о поцелуях. Затем, подняв голову, он стал ласкать кожу своей шеи, представляя себе, что это Чанмин скользит по ней влажным языком. Потом были плечи – Джеджун вспоминал, как вампир подолгу целовал их, считая очень красивыми. Перед закрытыми глазами вспыхивали не только картины из прошлого, но и сцены из фантазии – например, омега ясно увидел обнаженного вампира вместе с собой, в душе. Мокрые волосы, капельки воды на коже… Джеджун опустился на колени. Пальцы левой руки стали растирать и пощипывать соски, а в правую омега взял уже возбужденный член. Наслаждение стало разливаться по телу, словно его впрыснули в кровь. Было легко представлять себе, что за спиной у него – Чанмин, и это его прикосновения заставляют забыть обо всем, сосредоточившись лишь на приятных ощущениях. «Ничего не стесняйся, чудо мое, – шепнул воображаемый любовник. – Ты сейчас прекрасно выглядишь…»
Джеджун открыл глаза и мутным взглядом окинул все, что было в кабинке. Ему хотелось использовать что-то, но баночки с гелем для душа и шампунем казались слишком большими, да и вообще принадлежали участникам DBSK – не засовывать же в себя чужие предметы гигиены, он бы еще про расческу подумал! Оставалось обходиться, как и в первый раз, собственными пальцами. Джеджун, сев на пол и прислонившись спиной к стене кабинки, раздвинул согнутые в коленях ноги. Воображаемый Чанмин перед ним хитро улыбнулся, придвигаясь ближе. Омега, будто в трансе, вспоминал каждый изгиб тела своего любимого и при этом поглаживал подушечкой среднего пальца свой вход. «Есть такой жанр порно – «мастурбация», – звучал в ушах омеги насмешливый голос вампира. Их первая ночь, когда о любви речи еще не шло, ожила. Даже щеки Джеджуна, как тогда, покрылись румянцем, только уже не от стыда, а от возбуждения. – Предлагаю поменять жанр, добавив второго актера…» Омега продолжал гладить себя, доводя до предела, чувствуя внутри знакомый жар желания. Когда сил терпеть не осталось, он ввел в себя один палец, которым стал медленно, прислушиваясь к каждому ощущению, двигать. Этого было, конечно, слишком мало для сравнения с полноценным физическим контактом, и Джеджун представлял себе, что вампир аккуратно подготавливает его, растягивая. Скоро он, расслабившись и почувствовав, что требуется нечто более существенное, добавил второй и третий пальцы. Джеджун проталкивал их в себя, сначала неспешно и осторожно, потом все более резко и яростно, не обращая внимания на дискомфорт (никакой смазки, кроме льющейся из душа воды, не было). Он запрокинул голову, прижавшись затылком к стене, и часто глотал ртом воздух. Пальцы свободной руки снова скользнули по влажным губам и шее. Ощущая приближение волны удовольствия, Джеджун еще ускорил темп и позволил себе во время оргазма простонать имя любимого.
В первые полминуты сидевшему на полу душевой омеге было хорошо. Он наслаждался теплотой снаружи, от льющейся на него воды, и внутри, от давно требовавшейся разрядки. Однако за этим пришло мерзкое чувство одиночества, усиленное стыдом от осознания только что совершенного. Хорош он был – при троих людях в квартире заперся в ванной и трахнул себя пальцами, думая о человеке, который и без него неплохо обходился… Как жалко и низко.
Джеджун выпрямился, быстро помылся и, на ходу одеваясь, вышел из ванной. Открывая дверь в коридор, он лишь наполовину надел футболку; таким образом, Чон Юно, на которого он наткнулся, смог увидеть его частично обнаженным.
- Татуировки… отлично нарисованы, – сказал он, смущенно улыбнувшись.
- А-а, да, спасибо, Джунсу постарался, – ответил омега.
- Чего ты там делал столько времени? – разбуженный визитом гостей художник в раздражении прошагал к ванной. – Дрочил и плакал?
Джеджун вздрогнул и с трудом заставил себя не броситься подальше от людей и света. Художник же просто шутил? Он не слышал стонов?
- Ты такой противный, что иногда мне хочется съездить по собственной физиономии, – подал голос возмущенный Джунсу. Художник предложил ему попробовать и устроился перед унитазом, решив, что для справления малой нужды смысла закрывать дверь в ванную не имеется. Омега, окончательно шокированный его поведением, сам захлопнул ее и тут же попал в объятия своего любвеобильного двойника.
