Постороннего никто бы не пустил, а представиться именем артиста было чревато печальными последствиями (он находился в другом месте). Кюхён, обмотавшись шарфом и натянув вязаную шапку почти на глаза, встал у входа в здание. Дул сильный ветер и было холодно, однако монаха, разумеется, это нисколько не беспокоило. Замерев, он ощутил напряжение в амулете на своей груди и, расстегнув толстовку, сжал его в ладони. Фанмитинг еще не начался, но эмоции поклонниц уже били через край и впитывались в розовый бантик.
- Тоже билет не смог достать, да? – грустно спросила симпатичная школьница лет пятнадцати, приблизившаяся к Кюхёну. Монах вздрогнул и поднял на нее рассеянный взгляд. Девочка улыбнулась. – Ты фанбой, правильно? А кто твой биас?
Кюхён честно выучил имена всех участников и сказал первое, что пришло на ум – Сехун. При этом он низко опустил голову – вдруг девочка узнает в нем макнэ другой группы? Но школьница сочла это признаком смущения и обрадовалась. Монах почувствовал, как ее эмоции вливаются в общий поток.
- А он как тебе нравится? – спросила девочка. Ее глаза загорелись. – Как певец или как парень?
Лгать было нехорошо, но Кюхён понял, что интересно собеседнице, и ради ее хорошего настроения ответил:
- И то, и другое…
До конца фанмитинга двое стояли у входа в здание и разговаривали об EXO. Уходя, школьница выразила надежду на скорую встречу и оставила новому «другу-гею» свои контактные данные. Ее эмоции были маленьким, но все-таки весомым вкладом в заряд амулета: она стояла совсем близко.
«У моей магии другое действие, не такое, как у Хичоля, – догадался Кюхён. – Я преобразую не только безумные эмоции, но и просто положительные. Можно заряжать амулет где угодно и когда угодно, если окружающие в хорошем расположении духа… Но нужно удостовериться, что людям, если их мало рядом со мной, это не вредит… – Удаляющаяся школьница схватилась за голову и споткнулась. – Вредит. Так поступать не буду. И остальным говорить не стоит…»
Чанмин пришел домой к своему господину. В квартире царил полумрак – как объяснила Настя, уже начавшая играть роль покорной жены, от яркого света у Хичоля болели глаза.
- Вот и ты, мальчик мой. – Древний вампир вышел из гостиной, чтобы встретить слугу. Он опирался на трость. – Подойди к старой развалине, не заставляй меня ковылять к двери: когда я выбирал себе жилище, то еще не знал, что большой холл станет проблемой.
Хичоль протянул руку; Чанмин поспешно приблизился к господину и хотел встать на колени, чтобы поцеловать ее, но тот, не позволив ему этого сделать, погладил его по щеке.
- Как мне тебя не хватает, – с улыбкой произнес Хичоль. – Уже немного раздражает Настя, чье преклонение попахивает чем-то нездоровым… Кстати, не обращай на это внимания. – Он посмотрел на свою трость. – Это временно. Даже в том фанфике главный злодей… как уж его там… Волдеморт, что ли?.. немного слабел, пока впитывал силу.
- Может быть, вам прекратить? – предложил Чанмин. Господин направился в гостиную, и он проследовал за ним. – Вам тяжело, а той силы, что вы обрели, уже достаточно для войны.
- Конечно, достаточно, чтобы победить, – согласился Хичоль, садясь в кресло у окна. Он сложил ладони на набалдашнике трости. – Но мне нужно будет еще много лет подтверждать свой статус для тех, кто не захочет сдаваться. Этот мир не так тяжело сломить… Он сложнее, чем выдуманные…
За окном показался летящий в небе самолет. Хичоль приподнял одну руку и сжал ее в кулак. Самолет завис в воздухе. Вампир, поразмыслив, разжал пальцы, и произошел взрыв.
- Теперь спишут на технические неполадки, – заметил Хичоль. – До них нескоро дойдет, что разрушения творит какой-то один человек… Мне придется сделать еще немало такого, чтобы объявить о себе, имея определенную репутацию. Меня должны бояться заранее.
- Какая следующая цель? – спросил Чанмин.
- Самолет – это детская шалость, – серьезно сказал Хичоль. – Просто пришло в голову. Потом будет Токио. И… Мехико. – Чанмин явно встревожился. Господин со смехом щелкнул его по носу. – Я не трону твоих бестолочей. И гермафродита – тоже. Если хочешь, то сможешь даже жениться на нем, когда я закончу войну: она не будет долгой. Я уже простил, и если то существо тоже простило – обещаю быть шафером на твоей свадьбе.
- С вас поздравительный стишок, – подмигнул Чанмин.
- О боже, я не силен в поэзии, – засмеялся Хичоль. – Можно прозой?
- Ну четыре строчки, – притворно надулся Чанмин.
- Мучаешь бедного старика… Я поищу в интернете. Ох, глупенький. – Хичоль поднялся с кресла, перенеся часть веса тела на трость (судя по всему, ему было трудно опираться на левую ногу). – Мой несчастный. Нашел, кого полюбить… А ребенка крестить будете? Это уже без меня. Я хоть и католик, но все-таки вампир и не уверен, что становиться крестным было бы правильно.
- Думаю, у него не может быть от меня детей, – пожал плечами Чанмин.
- У нас же есть профессор, – напомнил Хичоль. – ЭКО, в конце концов! Не унывай. Кстати, останешься ночью здесь? Поболтаем, выпьем вина…
- С удовольствием, – ответил Чанмин.
Хичоль, прихрамывая, вышел из гостиной. Чанмин быстро вынул из кармана джинсов какой-то смятый листок бумаги, посмотрел на него и, поморщившись, будто страдал не меньше своего господина, убрал обратно.
====== Глава 32 ======
Джунсу и Юно осмотрели свое новое жилище и пришли к выводу, что оно им не по вкусу. Они несколько иначе представляли себе место, где должны обитать легенды восточноазиатской поп-культуры.
- Джунсу делит комнату с Ючоном, – констатировал художник, заглянув в одно из помещений. – Ангелочку повезло… А вот мне-то придется жить с майором!
- Не думаю, что Шиа считает, будто ему повезло, – засмеялся герцог, осматривая односпальные кровати и хорошее, но скромное убранство. – Наверное, их поселили так специально для того, чтобы поклонницы ЮнДже обезумели от восторга: группа соединилась – и влюбленные спят вместе. Ну, и есть же те, кто верит в ЮСу… наверное. Либо им десять лет, либо они проходят курс психотерапии.
- А каково теперь хоминщицам? – ухмыльнулся Джунсу. – Чудовище поселилось в отдельной комнате. Бедняжки, наверное, рвут на себе волосы от злости: вернулся гадкий Джеджун и разбивает идеальную парочку.
- Кстати, я связывался с артистами, которые остались в Мексике, – вспомнил Юно. – Кажется, там творится беспредел: когда говорил Чанмин, на заднем фоне грохотала музыка и звучал женский смех.
- Ох, эти «мужественные» натуралы дождались, пока противные педики сгинут, и собрали всех окрестных потаскух, – догадался Джунсу. – Пусть мальчики развлекаются, скоро в их полку еще прибудет… Тьфу, какой отвратительный порядок! – Художник окинул комнату обреченным взглядом. Каждая вещь лежала на своем месте, все было предельно аккуратно. – Меня в таких местах тошнит, душа требует маленького творческого хаоса. – Он взял с полки несколько компакт-дисков и раскидал их по столу. – Вот, хотя бы так. Начало положено.
- Я задумался о станах, то есть фанатах либо трио, либо дуэта, которые про вторую часть группы даже вспоминать не хотели, – пафосно изрек Юно. – Это напоминает мне ситуацию с пересмотром исторических событий, который имеет место, как правило, из политических соображений. Просто сделать вид, что этого не было? Закрыть глаза на общее прошлое? Отдает сепаратизмом в самом крайнем проявлении. Мы – самостоятельный народ, и неважно, что до этого сотни лет органично существовали в рамках другого государства…
- Фу, герцог, фу, – ответил Джунсу, решивший еще вынуть из шкафа «свой» свитер и повесить его на спинку стула. – И вот почему два «фу»: первое – за кретинскую аналогию, это называется «сравнивать жопу с пальцем»; второе – за то, что тебя малолетка придумала, а разговариваешь ты раз в сто лучше, чем твой любовничек, у которого автор взрослая. К слову, если надо будет – я всегда могу к омеге уйти, а вы предадитесь суровой мужской страсти.
