Но первая часть замка не только головокружительная, но и уцелевшая, в остальных частях его хаос и разграбление. Читая все это, я подумал сколько же потребуется сил и средств, чтобы вернуть ему прежний вид. Через какое-то время становится известно, что граф, вернувшийся во дворец с семьей, больше всего расстроился не из-за полуразрушенного замка, а не обнаружив возле него старинного парка, который состоял из редких деревьев и был посажен его предками. Дело в том, что солдаты использовали привезенные из разных уголков мира редкие деревья как дрова, и вернуть те деревья было уже нельзя.
И тогда я вновь подумал, но уже о том, что есть на свете вещи действительно страшные, страшные тем, что исправить их нельзя. И так как тогда я был полностью в состоянии расставания, я инстинктивно сравнил этот дворец с образом отношений. Когда все хорошо, то мы находимся в самой пышной его части, наша обычная квартира кажется нам роскошной, любой парк кажется нам сказочным. Когда сильно ссоритесь, вы переходите в ту часть здания, которая разрушена, вам больно от того, что вы видите, но все поправимо. Но когда кто-то из вас изменил, вы обнаруживаете, что самое ценное и красивое, посаженное навечно, было вырублено и сожжено ради одноразовой потребности.
Согреть людей, которые замерзают конечно важнее, но что они могли знать о редком саде, мужественные и бедные, они, как и эти редкие деревья, свезены сюда со всего мира, каждый индивидуальный и особенный, чтобы пропасть, давая тепло чему-то совсем чужеродному и несвойственному им.
И продолжая про измену. При всех размышлениях о наличии параллельных миров, вот он минимум один из них – быть с человеком, который искренне любит тебя, быть счастливым, получать поддержку и свет его, но знать, что если бы он знал всего лишь одну вещь из того, что ты скрываешь, то первый бы и, самое главное, первый по справедливости своей, с ненавистью презирал тебя.
Вы знайте, что я понимаю, что простить нужно и можно, и я вообще считаю, что сила любви есть степень и возможность прощения, но есть вещи непоправимые, вещи, которые нельзя вернуть.
В те дни я часто смотрел в окно задумавшись. Несколько дней была солнечная теплая погода. И все эти дни я не приходил в себя. Потом резко, будто вырвавшись откуда-то и ждавший этого, пошел снег хлопьями. Шел уже он во всех мирах, в которых я был. Пишу так потому, что сердце мое онемевшее было не в том месте, где я. Он все таял, но напором своим создавал небольшие поселки снежинок на лавках и совсем уже мегаполисы их под деревьями. Не знаю, зачем описываю вам следующее мое чувство – оно похоже на чувство пробуждения после крепкого сна, следующего за неприятностью вечером, когда ты со сна надеешься подсознательно, что все это тебе приснилось.
Итак, три дня шел снег непрерываемо, и все были готовы закутаться в теплые вещи, когда солнце растопило все, стало казаться вдруг, что следующее время года не зима, а весна, и неуправляемое чувство теплоты разрослось во мне, раз дальше весна, значит и ты со мной, думало подсознание, лишь через минуту я почти справился и поборол бессмысленную радость, а уже в обед шел снег хлопьями, и я вышел наловил их кучу и проглотил горсть не почувствовав холода, и проглотил бы и большой сугроб, также не простудившись.
Прошло несколько месяцев, и в целом это было огромное путешествие, самое печальное. Когда мы расстались, я резко упал, было страшно падать, я противился этому и хватал ветви, растущие на склоне, чтобы удержаться, но когда достиг дна, начал рубить уже лестницу, зовущую наверх, и, разрубив, сознательно пошёл дальше вниз. И если разобраться и быть честным, чем ниже, тем сильнее была моя к тебе ненависть. И я был абсолютно правдив к себе, я очень старался быть честным хотя бы здесь, и понимал, что моя злость лишь ответ на то, что ты покинула меня. Но через несколько месяцев я заплутал и странным образом вышел на возвышенность, это вышло потому, что я не только позволил себе нельзя.
Прощай, милая, я буду кричать про себя о том, что ненавижу тебя и шептать молитву о тебе.
2 глава
Тут я понял большую ошибку многих людей и мою тоже. Для того, чтобы что-то изменить в своей жизни и приобрести смысл ее, не надо ждать предлога, и даже не потому что этот предлог как правило отрицательный, я счастлив лишь, что мой предлог не повлек за собой несчастий, помимо моих любовных переживаний, но расстроен, что без этого я не начинал действовать. Как я мог быть таким раньше? Что останавливало меня, что заглушало голос внутри? Я не знаю, и неправильно говорить, что нужно начинать менять свою жизнь сразу же, без всяких предисловий, потому что я сам так не сделал, а только сейчас понял все, но я все-таки говорю вам это и надеюсь, что у вас в отличии от многих, получится.
История, которую вы прочитали ранее, важна, так как она является началом этой истории и переломным моментом развития моего миропонимания. Безусловно, переломный момент не изменил мою личность, после разрыва отношений я остался именно таким, каким был, энергия внутри меня не сменяла своего знака и значения, изменилось наверно самое главное, что есть в человеке – это то, как он прикладывает эту энергию. Самый главный вопрос – что она заставляет его делать. Об этот принцип на первый взгляд может разрушиться очень много правильных талантливых и благородных вещей в человеке, но ни одна вещь не хороша, если она не ведет к счастью людей, ни одно счастье не является счастьем, если из-за этого несчастен другой.
Начну рассказ о себе. Меня зовут Фрин Дирижаблев. Что классифицирует человека в современном обществе – его профессия или род деятельности (я так не считаю, но раз это важно для объяснения того, к чему я в последующем приду, расскажу вам) в моем случае это называется «специалист по связям с общественностью», причем не в самом лучшем понятии этой должности, проще сказать в мои обязанности входит говорить от имени компании в СМИ и на всех мероприятиях, чаще всего это как раз мероприятия, и не интересные форумы и семинары с многочисленными приглашенными гостями, а корпоративные праздники, которые руководство компании просто обожает.
Для более глубокого понимания человека необходимо знать не только чем он живет сейчас, но и знать, как складывался он, анализировать детство его, то есть понимать, как он пришел к настоящему своему.
Я буду быстрым в этом описании. Так уж счастливо получилось, что я рос в семье с добрыми родителями и как сейчас помню особенно две вещи из своего детства.
Первое – в то сложное время многие жили без большого достатка и в моменты, когда мне приходилось донашивать вещи за старшим братом, и я стеснялся этого, моя мать всегда говорила мне о том, что «стыдно делать плохое», это стало для меня каким-то постоянным мерилом происходящего, да и не только цензором моих поступков, но и укреплением меня, ведь я всегда, уже даже взрослым знал, что поступать именно так, как я решил можно, если этот поступок хороший.
Второе – как-то мы собрались с ребятами со двора строить шалаш. Тот, кто был ребенком всегда поймет, что значит шалаш для детей, в особенности для мальчишек.
Для нашего строительства нам нужны были доски, которых у нас не было, и тут как раз начинается вся эта моя эмоция. Были летние каникулы, я с друзьями отыскал нужные материалы в нескольких улицах от нас, рядом с соседскими сараями, доски видимо были куплены и ждали своей участи превращения их тоже в сарай. Мы, чтобы сократить опасность быть пойманными, решили провести все дело с утра пораньше. Но совсем рано на улицу нас бы никто не отпустил, и потому мы вставали уже после того, как все взрослые уйдут на работу. И вот я проснулся и ждал пока все уйдут, вот мне показалось, что родители уже вышли на работу, прокрался в зал, чтобы проверить это и вдруг услышал, как мать читает молитву, и не помню много из слов тех, но некоторые, поразившие меня, запомнил.
Тогда конечно подумал я, что мама моя знала, что мы собирались сделать и испугался я, и раскаялся, но потом уже я много раз слышал, как она говорит те слова. Но зато понял я, что когда растешь в любви и, вставая с утра, слышишь, как читают молитву не только о здоровье всех вас (вашей семьи), но и о том, чтобы никто из близких людей не сделал никому плохого, то даже и будешь ты злым, не сможешь ничего сделать, потому что руки, поднятые для зла, если вспомнишь слова те, сами собой превратятся в объятия. И вышел я в тот день на улицу и пытался объяснить все ребятам, но меня конечно просто прогнали. Помимо двух этих историй, есть еще одна вещь, требующая упоминания.
