Один иллюминатор, что не был замазан черной краской, позволял издалека наблюдать за тем кусочком наружного мира, по которому я скучала. Там мы вечно были в опасности, там каждый мог умереть, каждый страдал, но, в какой-то степени, был свободен. Мы двигались туда, куда хотели, если нас не сбивало стадо Ходячих, мы останавливались тогда, когда желали и мы говорили о том, что было близко нам и нашей семье. Сейчас же мы понятия не имели, что происходит не только снаружи, с нашей семьей, мы не знали, что ждет нас через пару минут.
И пускай время в этом темном отсеке текло медленно, так же, как где-то за стенами судна, я не могла понять хоть что-то простое – дней для меня не существовало, это была обычная временная полоса, где свет в одиноком иллюминаторе то темнел, то светлел. Это старое грузовое судно, где помимо сырости и плесени пахло гниющим и засохшим местами сеном, стало своеобразной временной петлей, где все было так же как снаружи, но и иначе. Все было запутано и иллюзорно, ты терялся во всем, что тебя окружало, и даже не помнил, какой был век, когда ты оказался в клетке. Постепенно и я, и старик Билл сходили с ума.
Тот день, когда мы встретили Тэда и его предательство, когда страх стал невыносимым, дал мне понять, как сильно я ненавижу мысли и те моменты, что позволяют самым страшным опасениям сбыться. Ненавижу, когда ты отчаянно пытаешься чего-то избежать, но это что-то все равно настигает тебя огромной волной, поглощая полностью, с ног до головы.
Клетка, чьи стальные прутья я каждый день пыталась согнуть, тратя все силы и стремления, всегда казалась мне отвратительной и мерзкой. Я чувствовала себя мышью, которая оказалась на острове, и вода вокруг все поднималась и поднималась, подкрадываясь к моим лапам. И выхода не было.
Я мечтала выбраться, мечтала отомстить и найти тех, кто бы сказал мне, что мы сможем сбежать, вырваться из кровавого королевства, мечтала разорвать цепи, блестящие на солнце лживым золотом. Каждое мгновение в моей голове ютилась надежда, которую я так ненавидела, но и, оказалось, жить без нее не могла. Надежда на то, что однажды мы вновь станем свободными, как кочевники.
Я ненавидела рабство, роль шута, звук капающей воды, неподдающиеся прутья клетки, людей, что смотрели высокомерно и насмешливо, свою беспомощность и замок, который никак не могла сломать. Но в тот раз я бы все отдала, чтобы меня не трогали, позволяя остаться с той стороны, вместе с Биллом. Однако через какое-то время меня уже вели на эшафот.
Все внутри замирало, пытаясь предугадать развитие событий. Все внутри становилось ледяным и хрупким, а глаза стремились запомнить каждый поворот, надеясь на побег. Я была готова дернуться, извиваясь, и побежать хоть куда-нибудь, потому что дыхание перехватывало все сильнее по мере того, как мы приближались к двухэтажному зданию.
-Я долго мечтал о такой возможности, правда. Стыдно признавать, но из-за особо сердобольных и верных своей работе полицейских, у меня порой были связаны руки. Но это не помешало мне засадить дружка Тэда за решетку,- вспоминая свое прошлое с какой-то умиротворенной улыбкой, будто упиваясь воспоминаниями, будто рассказывая приятелю забавную историю, говорил Николас. Он был весел, а я чувствовала себя так, словно со всех сторон меня окружали шипы, при любом движении, впивающиеся в кожу. Делая особо глубокий вдох от волнения и страха, я почти чувствовала, как острие упирается в грудную клетку.
Человек, что заставлял мое сознание ютиться где-то в темном углу, поджимая колени, часто улыбался, держа в руках граненый стакан, наполненный янтарной жидкостью, запах которой заполнял все помещение – виски со льдом. Когда квадраты застывшей воды бились о стеклянные стенки, я чувствовала, как внутри сердце с таким же звоном ранит само себя ударами о ребра.
-Джо Миллер неплохой парень, но Тэд! Тэд куда интереснее, согласись ведь? – звучало это так, будто меня действительно спрашивали, но в реальности ответа не требовали. Я боялась и с ужасом вспоминала тот кошмарный сон, так походивший на настоящее, но внешний мой вид был другим. Если бы сердце не трепыхалось подобно угасающему огню, я бы посмеялась, потому что – не хотелось признавать-чувствовала я себя бродячим котом, пытающимся показать гордость. Мой взгляд сузился в подобии угрозы и уверенности, но ритм сердца выдавал все тревоги.
-Впервые увидев тот супермаркет, да черт возьми, я пришел в восторг! – дрожь пронзила все тело. Но тряска эта была вызвана не страхом, напротив, ненавистью. –Там было столько всего! Люди, вещи, бензин. Все что захочешь! -знаете, если вы хотите перестать бояться или хоть немного усмирить это чувство, просто вспомните то, что вспоминать не хотите. Дрожь гнева прошла по телу от одной мысли о лице раздавленной и угнетенной Дарлин, чей мир тогда стал черно-белым. Зубы неосознанно стиснулись при всплывающих кровавых разводах, обугленных трупах и полыхающих руинах, после покрытых пеплом. Теперь в Николасе я вновь увидела не палача самой себя или своей семья, а человека, который обязан умереть, чтобы принести нам успокоение. Мы не можем погибнуть раньше него.- Скажи, вы сильно расстроились, когда вслед за магазинчиком вспыхнула и станция?
Совсем недавно, идя на эшафот, оказавшись в этой комнате-кабинете, где все было не так, как ты привык видеть, я ощущала себя тем самым образом, когда в любой момент твоя голова могла свалиться в корзину, пересекаемая в районе шеи острым лезвием, падающим откуда-то с высоты. Тогда, увидев черноволосого мужчину с серыми глазами, я поняла, что от него зависит время моей смерти, но сейчас… Сейчас я осознала, что нахуй этот страх! Нахуй страх и все, связанное с ним! Только гнев и ненависть, сжигающие изнутри, которые позволят выжить, спасти себя и остальных. Мне нужен герой, но если не Билл или Тэд, то я сама стану этим героем. Однако умирать я не собираюсь, не здесь и не при этом человеке. Дрожь, которая резкими импульсами проходила по телу, заставляя почти биться в конвульсиях, исчезла в тот момент, когда моя голова наконец стала холодной. Теперь я слушала Николаса, слушала и запоминала все, имея право отвечать на его реплики. И это право дал мне не он, я дала его сама себе, потому что Николас -король именно этого туманного порта, но не моего мира, куда ему с его безумием, правилами и философией вход запрещен.
-Знаешь, этот новый мир прекрасен. – лживо. Все так лживо, кроме этих слов. – Я и раньше был значимой фигурой, - указывая на свой костюм, Николас подмигивает, словно что-то доказывая, -Но сейчас, сейчас я лучший. Жаль, что вы этого не понимаете. Но это не проблема, по крайней мере, не на долгий срок. Любого можно сломить или сломать – все зависит от его выдержки. Согласись, Блэр, ты бы и не подумала, глядя на Тэда, что он мой лучший друг.
-Он не твой друг.-Николас все это время бродил по своей обители, словно хвастаясь роскошной обстановкой, а теперь замер, с любопытством поворачиваясь ко мне. В какое-то мгновение страх вновь начал побеждать, но мертвые лица предстали перед глазами.- Ты не знаешь значения дружбы.
-Верно, он –моя игрушка. И Тэд об этом знает, Тэд с этим согласен, так что не пытайся открыть ему глаза. – Николас лишь пропустил последнее замечание мимо, говоря тем самым, что мои слова для него пустой звук.- Он знает, что выполнит каждое желание, что будет лизать мою задницу, нырять в дерьмо. И я это знаю. Он забавный, поверь, очень забавный.
Назвать Крайтона забавным, да, возможно, это правильно, но для меня этот человек… Тэд очень изменился за то время, пока мы не виделись. И скорее всего, изменения эти начались еще в самом начале, когда на фоне безумных мертвецов и мертвых трюков вселенной все остальное было незаметным. Бывший байкер спас мою жизнь, спас жизни моих друзей. Он жертвовал, рисковал, злился, если мы делали глупые и опасные вещи. Этот человек был молчаливым, но таил в себе слишком многое. И это «многое» теперь обернулось против нас. Это самое «многое» сейчас владеет нами, будто вещами.
