-Помню, - неуверенно ответила я, кивая в подтверждение. Мы много о чем говорили в те ночи, что казались долгими и почти что вечными, всего не вспомнить. Лицо подруги было красным, взгляд туманным и веселым, а щеки пылали, как угли. Вид был простой, беззаботный, это могло опьянить и заставить поверить, что сейчас все хорошо. Что твари, жаждущие крови, не ходят внизу, стремясь уловить любой звук.
-Я только сейчас поняла, почему ты спрашивала это. Твой отец, он ведь далеко. Ты хотела его тогда увидеть, – делая очередной глоток, почти опустошая бутылку, пояснила Вэл, отпуская меня, теперь опираясь рукой в холодный пол. Что-то внутри сжалось всего на мгновение, заставляя взгляд стать суровым, а после настроение этой ночи вновь вернулось. Когда-то во мне бушевала холодная, нет, ледяная печаль, вызванная уходом отца. Я никогда не думала, что Вэл способна ее понять. Но теперь каждый знает, что такое потеря.
-И сейчас порой хочу. Это странно, я не любила его так сильно, чтобы скучать, но сейчас…Сейчас скучаешь по всем, - после затяжного молчания, я всё же ответила, пытаясь быть откровенной. Взгляд снова метнулся в небо, словно ища ответа на давно забытые вопросы. Честно, когда-то я винила в уходе отца себя, но сейчас понимаю, что это было мимолетное желание человеческой души. Что-то говорило мне: он жалеет, жалеет всем сердцем, но вернуться назад не может, потому что у него теперь есть цепи. Нет, кандалы, и они не отпускают.
-А я не хочу встретить своего. Мне всё равно: мертв он или нет, сожрали его мертвецы или он попал под колеса грузовика. Я даже рада, что его нет здесь. Он всегда был паскудой, –как-то резко и грубо, меняясь в лице, призналась Бенсон, допивая алкоголь, и толкнула бутылку ногой, отправляя к краю крыши. Звук перекатывающегося стекла казался незначительным, хотя мертвецы внизу могли услышать даже его. – Есть и плюсы в этом новом мире.
-Что?– я взглядом проследила за подругой, которая, пошатываясь, пыталась встать на ноги. Я понимала ее и не понимала одновременно. Я не была святой и знала, что многим следовало умереть, но я бы все отдала, чтобы мать оказалась жива. Даже отец, какие бы поступки он не совершил… Никто не заслуживал такой судьбы: обратиться в мертвую тварь, способную жрать живых.
-Я на полном серьезе. Я рада, что это случилось, – кое-как вставая, теперь не вытирая задом пыльную крышу, громче протестовала мне Вэл. Она развела руки в стороны, начиная тихо, но безумно хихикать. Порыв ветра оголил ее шею, забавляясь с темным русым волосом, а после понесся дальше, блуждать между деревьев, завывая и унося хрипы мертвецов куда-то далеко.
-Что ты несешь? – какое-то отвращение чертыхнулось в глубине, а после исчезло, сменяясь простым равнодушием. Сейчас Вэл в пьяном состоянии, а завтра ничего и не вспомнит. Так всегда бывало, когда она напивалась. Подруга говорила много обидных вещей всем подряд, но утром не пыталась извиниться, даже если ей рассказывали об ее пьяных поступках. Она просто смеялась.
-Посмотри на меня! Я теперь свободна, мне никто не говорит, когда я должна вернуться домой! С кем я должна общаться, как вести себя в обществе! Никто не орет на меня, не лишает дыхания! Этот мир понимает, что я подросток! – она почти кричала, улыбаясь безумной улыбкой, которой я прежде не видела.
-Этому миру теперь без разницы, кто ты! Ты – мясо для тех, кто внизу, и если ты не заткнешься, то они придут сюда! – агрессивно шипя, я вскочила с пола, направляясь к подруге. Если она выкрикнет еще хоть слово, я готова закрыть ей рот. Из-за ее пьяного состояния никто не должен подвергаться опасности. Почему-то я неожиданно поддалась этой агрессии и злости. Почему же?
-Неужели, ты не видишь? – Вэл перешла на шепот, кладя руку мне на плечо. Она приблизилась к моему лицу, смотря прямо в глаза. Запах перегара был неприятным, но я не отвернулась, уверенно смотря на нее. – Я свободна! – шипя и шепча, она резко отстранилась от меня, почти толкая назад, вскидывая руки в воздух.
-Твои родные страдали! Ты ведь видела, как эти твари рвали на части, грызли и жевали людскую плоть! После этого ты не можешь утверждать, что этот мир лучше! – что-то внутри взорвалось, когда вместо трупа незнакомца, я представила собственную мать. Я была готова расплакаться от того, что подобное произошло и с ней. Я не хотела бы видеть, как это случилось. Злость овладевала мной. Я всегда понимала, что Вэл глупая, но она никогда не казалась мне безумной. Пусть она совершала много ошибок, но она понимала, что поступает неправильно. Так почему же сейчас она несет такой бред?
-Да, я видела! Видела, как мою семью сожрали, Блэр! Видела, и я рада, что убедилась сама в их смерти! – вновь подходя ко мне, она улыбалась, а после лицо ее стало серьезным, пугающим.
-Что ты несешь? – шепча, недоумевая, всё еще надеясь, что это плохая пьяная шутка, я не могла оторвать взгляда от ее глаз, пылающих этой ночью, повторяя недавний вопрос. –Твоя семья…
-Я бежала, когда Ходячие вошли в дом, они все начали кричать и орать, пытаясь что-то сделать. Я даже не обернулась назад, просто убегая, когда поняла, что младшая сестра бежит вслед за мной. Я сама толкнула мелкую туда, к этим тварям. Ее разорвали, а вместе с ней и последние цепи, что сковывали мою свободу, – не моргая, Вэл смотрела сквозь меня. Она смотрела, но была слепа. Не видела ничего. Я стояла, чувствуя, как холодный ночной ветер закрадывался под майку, блуждая по телу. Я еле удержалась, чтобы не затрястись то ли от ужаса, то ли от страха. Молчание повисло между нами, а атмосфера была бездушной. Словно двое, я и Вэл, уже были мертвы, будто ее поступок убил всё человеческое не только в ней самой, но и во мне. –Я толкнула ее назад.
Не сказав больше ни слова, опустив голову вниз, Вэл, шатаясь, пошла к выходу с крыши, оставляя меня одну, наедине с собственными мыслями и пустой бутылкой вина, валяющейся на краю крыши.
В этот вечер я разочаровалась. В эту ночь все было иначе. Небо никогда не было порталом, детские чувства не вернуться ни к одному живому человеку, а Вэл лишь больше поддастся сумасшедшему ритму вселенной, меняясь и превращаясь в пса.
Сидя в одиночестве на крыше, слыша завывания то ли ветра, то ли мертвецов, я поняла, что и небо сейчас было другим. Было безжизненным. Словно кто-то, кто когда-то наблюдал за нашими жизнями, умер или же отвернулся от нас, понимая, насколько мы, люди, ужасны.
Я простояла на краю крыши, около пустой бутылки, смотря на мертвецов снаружи, что облепили бетонное небольшое здание, будто насекомые фонарь, довольно долго, даже не думая о чем-то, что могло заставить меня стиснуть зубы. Было отвратительно, но я поняла, что все изменилось, кроме Вэл Бенсон. Она на самом деле всегда была такой: не понимала очевидного и верила в то, во что верить нельзя. Для нее правда и истинна всегда искажались. Я не понимала, как, прожив больше года в этом безумии, она не поняла своих ошибок. Мне стало ужасно больно, когда лицо младшей Бенсон, совсем крохотной и хрупкой, появилось пред глазами. А после его разорвали на части гнилые пальцы.
Но я никому не сказала о нашем с Вэл разговоре, только подумала о том, что бы на это ответила Кловер. Но я прогнала подобные мысли, спускаясь по лестнице. Ни с кем не заговорив, игнорируя любые слова и взгляды семьи, я лишь легла на старую одежду, составляющую своеобразное место для ночлега. Не желая смотреть на Вэл, что сидела в углу с очередной бутылкой вина, я уперлась взглядом в потолок. Было противно.
-Может, тебе уже хватит? – Джин Янг, будто заботливый старший братец, попытался отнять бутылку у Бенсон, на что получил лишь пьяный и нескоординированный пинок по ноге, который не отозвался даже болью в колене. Вэл уткнулась носом в свои колени, не желая видеть кого-либо, по-прежнему крепко сжимаю в руке горлышко бутылки. Почему-то, именно сейчас представилось, что нечто похожее происходило между Ковер и Джином, они вечно спорили и пинали друг друга, иногда доходя до крайностей. Стало еще отвратительнее.
