Я теперь хотела только лежать, боясь сделать хоть что-то, когда человек, оставшийся у тяжелой двери( все его приятели «нырнули» внутрь станции), засмеялся, любуясь своей работой. Я подняла глаза, чувствуя, как злость заполняет каждую клетку тела, мозга. Гнев пропитывал каждый миллиметр, стоило этой твари зарокотать, убеждая меня в его принадлежности животным.
«Нет!” - внутренний голос успел лишь оскалиться и устало протянуть, намекая на мое безрассудство, когда тело совершило совершенно неожидаемые мной действия. Я подскочила на ноги, игнорируя все вокруг, тут же стреляя: - Сдохни!
Искреннее удивление мелькнуло на лице мужчины, когда он понял, что пуля попала в него, а он не успел нажать на курок автомата, слишком поздно замечая меня. Ублюдок, приоткрыв губы, из которых потекла теплая струйка крови, прижался к бетонной стене станции, на которую и посягнул со своими друзьями, а после съехал по ней вниз, прижимаясь спиной. Кровавый след остался на сером бетоне, чуть нагретом солнцем этого лета.
Тяжело дыша, почти задыхаясь от гнева, я подбежала к массивной двери. Останавливаясь, смотря в самые глаза этого человека – животного с такой ненавистью, на которую только способен человек, с такой ненавистью, что сжигала сердце, испепеляя сосуды и вены, я со всей силы нажала на курок, словно пытаясь сломать его. Вся обойма оказалась в черепе животного, который гордился убийствами, это приносило ему удовлетворение, радость. Патроны были редкими, но для этой мрази, я не пожалела бы и нескольких десятков: он и его дружки заслуживали куда большего. Интересно, каково этому ублюдку оказаться на месте жертвы, а не охотника.
Бросая взгляд на изуродованное лицо, чьего хозяина было не узнать, я открыла двери, прикладывая усилия, как и всегда. Темнота и прохлада встретили меня без единого звука. Только солнечный свет попадал через дверь, не погружая все во мрак. Почему-то в этот момент я начала бояться темноты, словно вернулась в детство. Казалось, что сейчас ужасные монстры покажутся во тьме, утягивая тебя за собой, но за спиной раздались повторные выстрелы и взрывы.
Я не понимала, что происходит, не понимала, почему мы не оказываем сопротивления, но знала только то, что пришедшие животные – не друзья, что именно они разрушили Холвудс. Именно они и должны здесь умереть. Словно моя злость и ненависть были осязаемы, люди станции заставили новую партию незнакомцев немного потерять свою уверенность, открывая огонь с крыши. Пули эти несли возмездие.
Сейчас всеми, наверное, двигали месть и ненависть. Плевать я хотела на то, что это плохие чувства.
Я забежала внутрь, словно оставляя все разборки на людей, засевших на крыши, скрываясь в темноте, растворяясь в ней. Тихо передвигаясь, почти прижимаясь к холодным стенам, я искала угрозу, опасность. Но внутри не было ничего: ни своих, ни чужих, даже трупов не нашлось.
Поднимаясь по лестнице, уже не боясь шуметь, я только слышала отголоски сражений снаружи: где-то громыхало, где-то раздавались крики. Комнаты станции были пустыми, совершенно. Я подошла к столовой, заглядывая внутрь, но ничего не нашла. Страх закрался в самое сердце, когда я перестала слышать звуки снаружи: все затихло.
Пробегая по коридору, я резко затормозила у излюбленного окна, замечая пламя. В одно мгновение стало так жарко, что казалось, горит сам бетон. Все вокруг станции полыхало: зеленое пространство превратилось в оранжевое, оставляя только болотный цвет жилетки Билла. А голубое небо превратилось в пламенную воду, жаркую и горячую. От одного взгляда на мир ты обжигался, чувствовал боль. Вся северная часть леса, а вместе с ним и небо, пылали, исчезая в огне.
А потом внизу раздался взрыв и крики, разрывающие затишье. Все звуки вновь вернулись, только теперь к ним добавились хрипы и рычание – забор проломили. Я почти вылезла из окна, поглощаемая этим ужасным зрелищем, когда справа послышался щелчок оружия и тяжелые шаги.
Но я думала только о том, что у нас есть шанс отбиться, потому что проломленная в заборе дыра –ничего страшного. Главное уничтожить незнакомцев, зверей. Вдохнув, я резко повернулась, натыкаясь на Мэта, который и наставлял на меня оружие.
-Что ты?…- в глазах парня читалась ненависть и отвращение. Его рука не дрожала, но он смотрел на меня, собираясь убить. Я почти пожалела, что была с ним груба. Выстрел прогремел. Я молча раскрыла рот, но только через секунду почувствовала, что новой боли нет. Позади меня что-то упало, это был огромный незнакомый человек . Я тяжело дышала от страха, а потом испуганно посмотрела на Мэтью, словно ища чего-то. – Спасибо…
Теперь наши взгляды были устремлены на повалившегося мужчину, который схватился за грудь. Он лежал, не шевелясь, а я боялась, что Мэт теперь выстрелит в меня, ведомый какими-то непонятными чувствами. Все же, кажется, ненавистно он смотрел на меня, а не на этого человека. Надеюсь, мне просто показалось.
-Где остальные? – не подходя к незнакомому мужчине, который определенно является напавшим на станцию, я еле шевелю отчего-то опухшими губами. Словно меня кто-то ударил в челюсть, может, я даже не заметила этого среди всех тех спотыкающихся о мое тело ног людей, что убегали от смерти с автоматами.
-Я никого не видел! – словно оправдываясь, Мэтью почти вскрикнул, выглядывая в окно. – Смотри! Эти уроды отступают! Они идут к воротам!
-Где Сэм? – припадая к открытому окну, чувствуя жар огня, и страх, схожий с тем, что испытывал Джеймс, смотря на мои волосы, я получаю лишь определенный жест, говорящий, что парень понятия не имеет. – Нужно найти остальных, идем.
Прежде чем исчезнуть с этого этажа, выбегая на улицу, где нужна была помощь, я выпустила пулю прямо в голову мужчине, чтобы убедиться, что он не встанет. Нет, не потому, что это было милосердие, а потому, что это уродовало его лицо. Хотелось, чтобы незнакомцы, может быть, найдя труп этого ублюдка,- такого же, как они сами -поймут, что лучше бы им было никогда не появляться ни здесь, ни в Холвудс.
Мы с Мэтом бежали, но бежали вниз, потому что там помощь нужна была больше, внутри же, кажется, все вымерло. Мы не обнаружили даже тех людей, что зашли передо мной. Вероятно, они следовали за выжившими, что напротив бежали из здания станции. В происходящем было тяжело понять, какое действие было более правильным, потому что незнакомцы действовали непредсказуемо.
Вместе со светловолосым парнем мы выбежали в том же месте, где ковер тел покрывал асфальт. Палатки были изрешечены пулями, а трупы принадлежали не только нашим людям, но и чужакам. Мэт бросился в сторону арки, желая прорваться к оружейной, делая бы при этом круг, когда я успела схватить его за горло майки, повинуясь какому-то шестому чувству, оттягивая назад, не позволяя выглянуть. Тут же пули врезались в бетон, заставляя кусочки отскакивать. Билл и Роб пробежали мимо арки, в ту же сторону оружейной, поочерёдно отстреливаясь от тех, кто, вероятно, преследовал их.
В голове все стучало, а удивленный взгляд Мэта лишь подтверждал, что это было чудом, каким-то предсказанием. Смерть Криса вновь пронеслась перед глазами, и я поняла, что сейчас могло случиться то же, что уже случалось. Не давая Мэтью рассыпаться горохом, я потянула его вперед, когда мимо, следуя за Биллом и Робом, пробежали незнакомцы.
Старик, мельтешащий где-то впереди, стрелял в людей и, кажется, ни одна пуля не пролетала мимо. Я почти обрадовалась, слыша смелые крики Роба, который отшвыривал тварей и Ходячих в стороны, когда земля под ногами задрожала, а странный шум все приближался.
Билл с Робом уставились на забор, когда доски треснули, щепками разлетаясь в разные стороны. Грузовик въехал на стоянку станции, тараня легковушки, а Мэт резко дернул меня в сторону, помогая уцелеть и не попасть под колеса машины. Теряя из виду Билла и скалу, мы почти прыгнули за горящую легковушку. Судя по звукам, из грузовика появились еще люди. И они смеялись, радовались. Я стиснула зубы, чувствуя, как рука дрожит. Щека, на которой пуля оставила кровавый след, словно обжигающий кожу, заныла.
