Не дожидаясь чего-либо, люди, появившиеся, разрушив забор, давая понять, что это место теперь никому не принадлежит, кроме мертвецов, начали стрелять во все стороны, бросая гранаты. Одна из них приземлилась в нескольких метрах от ног Мэтью, заставляя того заскулить, округленными глазами смотря на меня.

Хватая парня за руку, боясь, что через секунду и от него, и от меня останутся только конечности, я подорвалась с места, чувствуя, как спину обжигает огнем. Чужаки вели себя так, будто сами могли выжить в пламени. Мэта и меня взрывная волна отбросила в сторону, заставляя почти прокатиться по земле кубарем.

Взгляд был устремлен только вверх, только в небо, а пальцы не гнулись. Я слышала где-то рядом сбивчивое дыхания Мэтью, да громовой смех незнакомцев. Небосвод пылал, мне было жарко и больно. Что-то запомнить: лица, образы, я не могла. Стена огня закрывала меня и светловолосого парня от ублюдков, словно спасая и убивая одновременно. Я слышала треск досок, осыпающиеся звуки бетонных стен и выстрелы. В памяти мелькали ухмылки чужаков, их оскалы, смех и нажимающие на курок пальцы. Хотелось отрезать эти сардельки, покрытые человеческой кожей, и заставить сожрать, давясь от отвращения и мерзости. Но все силы исчезли, позволяя только думать. Я снова почувствовала себя как в тот раз, сидя на раскладном стуле, поддаваясь теплым лучам солнца: ты отвлекаешься от окружающего мира, но уходишь в свой собственный.

Я закрыла глаза, но не смирилась. Я просто ждала, наверное, того, когда мое тело вновь станет послушным. А вокруг были звуки, говорящие о смерти знакомых, их крики, скрежет ножей о кости. Я слышала или представляла, что кому-то перерезали горло, выпуская кровь, расплывающуюся лужей. Острое лезвие ножа так легко резало плоть, позволяя увидеть мясо и сухожилия. Я слышала это все, Мэт тоже слышал, уверена, но мы не шевелились. Уже и не знаю, не могли или не хотели.

Когда площадка у оружейной, скрывающейся в подобии подвала, в который ведет дверь с улицы, оказалась тихой и пустой, а вся какофония перенеслась в другие участки станции, я заставила себя подняться. Спину Мэта лишь немного опалило, но он пытался быть мужественным, не принимая помощи девушки. Мы скрылись за дверью оружейной.

Парень хватал все оружие, которое только мог. Его кожа была опалена, а футболка разорвана, поэтому он схватил единственную пыльную футболку большого размера, надевая ее поверх клочков майки. Прочные сумки быстро наполнились оружием и патронами, а я наделась, что этим мы хоть как-то поможем тем, кто еще борется. Мы ведь не можем оставить станцию, то , что произошло с Холвудс не может повториться снова.

-Давай, нудно бежать! –прислоняясь к двери оружейной, собираясь прорываться даже через трупы, Мэт держится за ручку, хватая сумку с оружием, оставляя на меня другую. Он похож на обезумевшего зверя, улавливающего каждый шорох.

-Что? Там наши люди! – наконец осознание того, к чему стремится парень, приходит, позволяя мне поставить под сомнения хоть какую-то надежду на спасение станции. –Мы должны помочь, ты ведь слышал все это, они кричали!

-Это место обречено! – Мэт почти удивился моим словам, не понимая, что заставляет меня говорить подобное. Он говорил очень громко, а его голос отскакивал от серых стен почти опустошенной оружейной. Ну, конечно! Мы забирали оружие не для того, чтобы остаться на станции. Я действительно плохо отдаю отчет всему, что происходит.– Ты ведь никогда не была альтруистом, что с тобой?

-Убейте их всех! – грубый голос, прокуренный и пропитый, заставил наш спор прекратиться, предупреждая о том, что кто-то оказался с той стороны двери. Кто-то опасный и суровый. Мы почти поджали хвосты, превращаясь в тихих мышей, который могут только беззвучно переглядываться, будто спрашивая друг у друга, что делать дальше.

-Но зачем? – какой-то голос, менее уверенный, если вообще уверенный, прозвучал как-то тихо, утопая в грохоте и рокоте всех звуков. - Они же ничего нам не сделали?

-Нет, не сделали, но они опасны, эта шайка идиотов. Глупость и миролюбие – главный враг нашей жизни в этом мире, - тут же находя, что ответит, первый мужчина, вероятно, больших размеров, похоже, хлопает парня по плечу.

Почему-то странное подозрение закралось в мою голову, и я начала судорожно что-то перебирать в памяти, пытаясь понять, почему такое странное чувство поселилось внутри. Казалось, этот голос я где-то уже слышала. Нет, не тот, грубый и суровый, а другой - неуверенный и тихий, но с вечной ноткой веселья. Это сомнение в своих действиях…Оно что-то напоминало, вернее, кого-то.

-Куда ты? - когда снаружи стало тихо, не было ни шагов, ни разговоров или выстрелов, я опередила Мэта, дергая ручку двери. Запах дыма и паленой кожи тут же ударил в нос, заставляя меня поморщиться.

-Нужно идти, -очередной взрыв, от которого казалось, что все стены ходят ходуном, грозясь обвалиться в любой момент, лишь подтвердил мои слова. – Станции не поможешь, история Холвудс повторяется. Быстрее!

И все действительно было схоже с разрушенным супермаркетом. То есть, ничего не осталось. На моем плече свисала тяжелая сумка из плотного материала с оружием, на бедрах висела толстовка, а палец был готов нажать на курок. Языки пламени медленно устремлялись вверх, искажая пространство своим жаром, заставляя дорогу впереди расплываться. Совсем скоро под гнетом оружия и людей станция превратится в груду камней, которую никто не сможет отличить от разрушенного супермаркета. Электричество, комнаты, кабинет Бронсона, еда, сон в безопасности – все это исчезнет, станет мифом. Прошлая жизнь, новая, но прошлая, уже исчезала, быстро и стремительно, стирая жизни в порошок.

Я бежала, надеясь лишь на то, что Мэт не отстанет, когда пуля врезалась в асфальт под моими ногами, заставляя почти отскочить в сторону. В двадцати метрах, на поваленных бетонных кусках, словно выдранных из земли, стоял человек, кому и принадлежал этот выстрел.

От всей этой жары, от всего пламени и запаха паленых тел, мне начали мерещиться люди и образы, давно исчезнувшие. Только когда Мэт толкнул меня локтем, говоря, что нужно бежать, пока выстреливший парень выглядит растерянным, я поняла, что мне не кажется и не мерещится – на кусках стены станции стоял Итан.

Я замерла, хотя и так стояла на одном месте. Кажется, Итан стал моим отражением в зеркале, потому что превратился в такого же неподвижного человечка, смотрящего на меня, словно поглощающего каждый миллиметр лица и тела. Молодой парень, которого я встретила в самом начале, который спас от обезумевшей от горя женщины, стоял на одном месте, не напрягая взгляда, окончательно понимая, что я действительно настоящая. Хотя во все это верилось с трудом. На лице Итана читался страх того, что он мог убить меня тем выстрелом, сначала его руки, в которых безвольно висело оружие, дрожали, а после даже дрожь исчезла. Я не могла описать то, что чувствовала. Мы встретились в такой период, когда не понятно, враг он или друг.

Мы замерли среди этого хаоса, не веря ничему вокруг.

Веселые лица Итана и Тома всплыли в памяти, позволяя всему стать на свои места. Их фразы, поступки, жизненные цели и приоритеты, казалось, вырвались наружу, словно кто-то запустил фейерверк воспоминаний. Я вспомнила все, он вспомнил все, а после улыбнулся, расслабляясь, начиная верить в то, что я все же здесь, что он тоже здесь, что мы не можем быть врагами. Теперь он начинал верить в то, что его глаза не обманывают хозяина.

-Блэр! Бегите! – неожиданный крик Джона – мужчины, что упустил меня у самых ворот, когда я пыталась найти Дарлин в ночном лесу – заставил почти отшатнуться, вновь слыша звуки реальности. Рефлекторно поворачивая голову на голос, я ужаснулась.

-Нет! – оружие мужчина наставлял в сторону Итана, который совсем растерялся, не осознавая реальности, все еще пребывая в ином измерении. Я замахала руками, стараясь подать сигнал Джону, но тот даже не смотрел в мою сторону, одержимый местью. – Стой! Не стреляй, Джон! Остановись!