Когда мы подъезжали к воротам, мертвецов там не было, их большого скопления, по крайней мере. Ставни открылись и мы въехали на внутренний двор, большим он не был, но для остановки нескольких автомобилей хватало.

Многие лица были знакомыми, видимые мной несколько раз, другие же – казались чужими. Я не успела выйти из машины, как заметила уже знакомого старика с красной кожей рук и лица, который что-то обсуждал с молодым парнем, недовольно смотрящим в сторону маленькой девчонки.

-Дедушка! – знакомый голос справа от автомобиля, откуда я вытаскивала коробки с некоторыми вещами, теперь предназначенными для Холвудс, заставил чуть повернуть голову. Я не знала, что Самир поехал. Так же я не знала, что пожилой мужчина, выносивший в прошлый раз мусор, это родственник индуса, тот, что рыбачил.

Я забыла и о коробках, и о своих мыслях, связанных с поведением Вэл. Я забыла даже о том, где нахожусь, что происходит вокруг. Я думала только о тихой рыбалке с дачными шляпками на головах, вкусном ежевичном пироге и старой собаке, что была преданным другом для Самира. Я думала о том, что бабушку парня постигла та же участь, что и остальных.

Парень радостно прижимался к старику, плакал, потом чуть отпрянул в сторону, не выпуская рук деда из своих ладоней. Пожилой мужчина лишь печально покачал головой, смотря в глаза индуса, а потом прижал Самира сильнее к себе, когда тот начал плакать еще отчаяннее – да, бабушки не стало. Той, что заменяла мать, учителя, хорошего друга. Что пекла пирог и укладывала спать, натягивала одеяло, заботясь о твоем здоровье.

Я почувствовала себя так, будто это у меня кто-то умер.

***

-Самир хороший парень, просто он немного не уверен в себе. – Дарлин нашла меня быстро, стоило ей услышать от кого-то, что несколько машин проехали через ворота. Оставляя проблемы с оружием в багажниках и другими вещами, я поплелась следом за Джоунс, случайно не слушая, что та говорит - в голове был только индус и его старик.

-Мистер Ману хороший человек, я часто слышала от него о Самире, но не знала, что он когда-нибудь встретит внука, но я рада. –мы сидели на какой-то пошарпанной скамейке на третьем этаже, где были только горы барахла и пахло строительными материалами.

-Да, они оба светились. – окно на этом этаже было разбито детьми, что часто забавлялись здесь или прятались, и наскоро чем-то заделано. Но от зимнего холодного ветра, воющего снаружи, это мало спасало. Мурашки пробегали порой по коже.

-Это так странно…-немного задумчиво, опуская голову куда-то вниз, почти прошептала Дарлин, что-то решая. – Все, что происходит.

-Ты про мертвецов или про все вообще? –странное угнетающее чувство поселялось внутри, стоило кому-нибудь произнести что-то в подобном тоне. Ты сам поддавался этой задумчивости, чужому влиянию и начинал беспокоиться о том, о чем уже нет смысла даже говорить.

-Я про все вообще. Просто если подумать, у нас и раньше было мало времени: не успел кончить школу, а у тебя уже первые морщины. Проспал одну ночь, которая для этого и предназначена, как потерял несколько часов своего существования, за которые мог сделать что-то стоящее. Если так было раньше, что нам не хватало времени, то теперь у нас совсем нет даже минут для бесед и чего-то подобного…

-Мы даже не знаем, когда умрем. Вернее, мы и раньше не знали, но сейчас все становится непредсказуемым. – что-то внутри все давило на мозги, будто стараясь сковать их цепями, заставляя не думать. – И, тем не менее, мы сейчас с тобой тем и занимаемся, что тратим время впустую.

-Мы всегда так делали, - Дарлин немного печально улыбнулась, отрывая взгляд от грязного плиточного пола, теперь смотря в потолок над головой. – А что мы еще можем здесь делать?

-Не знаю, сейчас кажется, что от нас не зависит вообще ничего. –каждое слово давалось все труднее, потому что с новым звуком приходил и новый вопрос, о котором ты теперь обязан подумать: смерть, смысл, психология, вечность и темнота. Господи, в такие моменты ты думал даже о физике, даже начинал сомневаться в собственном атеизме. - Мы как пустое место.

-Моя мать всегда говорила мне, что я - пустое место,-будто пытаясь пошутить, но чувствуя от подобного больше печали, чем веселья, Джоунс приумолкла, продолжая смотреть в потолок. Губы подруги немного скривились, а лицо стало совсем серым. - А теперь я не знаю, шутила ли она или говорила всерьез. Я даже не знаю, жива ли она.

Мы молчали: я, потому что не знала, что могу сказать, хотя была сейчас в такой же ситуации, не зная, что вообще с моей семьей, а Дарлин, потому что думала. Думала обо всем, что не имело смысла, и несло больше значения, чем все остальное одновременно.

Здесь слышались приглушенные голоса жителей Холвудс, но в радиусе десятков метров, на всем третьем этаже супермаркета, не было никого, кроме нас. Казалось, что это тот самый миг уединения, которого не было с момента разрухи в прошлом лагере, где я просидела все лето. Правда, тогда уединения я не чувствовала, я испытывала страх. Сейчас же мое некоторое удовлетворение смешалось с тяготами всей этой жизни. Всё вокруг вмиг теряло краски, тускнело, и я начинала видеть ту сторону вещей, о которой не задумывалась до этого.

-Почему Джеймс так странно отреагировал на меня? – нарушая это молчание, оскверненное тяжелыми вздохами, не поворачивая головы, спросила я подругу, вспоминая, как совсем недавно доктор Габлер косился в мою сторону, будто желая скорее убежать. – Почему он испугался?

-У тебя рыжие волосы, - спокойно выдыхая, прикрывая глаза, Джоунс понимала, как глупо и нелогично это прозвучало, но, тем не менее, говорить не продолжила.

-Здесь какие-то проблемы с этим? – искренне удивляясь, находя объяснение подруги запутанным набором слов, переспросила я, смотря на Дарлин. Джеймс смотрел на меня так, будто собирался убить или сбросить в глубокую яму. – За рыжий цвет снова начали сжигать на кострах?

-Джеймс не любит все оттенки красного, желтого, рыжего, потому что они похожи на огонь. – ну, с этим я могла поспорить, смотря на свои волосы. Огонь они могли напоминать когда-то давно, чуть меньше года назад, когда их мыли с периодичностью в несколько дней. Сейчас же это даже на простые волосы было отдаленно похоже. – Джеймс боится огня.

-Я лучше не буду спрашивать, по какой причине, - мотая головой, скорее для собственной убежденности в своих же словах, я решила прогнать страхи доктора Габлера подальше, хотя была уверена, что Дарлин знала о Джеймсе все, и не факт, что из его же уст. Она могла и найти какой-нибудь его дневник, которого бы не существовало в природе, и узнать при этом все до единого. Если ей что-то нужно, особенно если это что-то касается понравившегося человека, то Дарлин пугает. Такое состояние обычно описывают как: «глаза горели не здоровым огнём».

-Знаешь что? –Джоунс наконец оторвала глаза от потолка, в котором искала что-то несуществующее, вроде взаимной любви или спокойствия, и медлительно повернулась ко мне. С минуту она смотрела прямо в глаза, а потом дернулась. –Нет, не стоит.

-Что, прости? – у меня немного вскипела кровь, совсем чуть-чуть. Если уж на то пошло, в моей голове появился кентавр и маленькая Дарлин, которую человек-лошадь пнул под зад, отправляя в далекий полет. Я только выдохнула. – Начала, так говори.

-Не стоит, это плохая идея, - отрицательно мотая головой, отводя взгляд в сторону, зная, что такими действиями только бесит еще больше, Джоунс немного улыбалась, иногда посмеиваясь. Она пыталась сделать серьезное лицо, но это было сложным заданием.

-Дарлин, - на секунду голос стал твердым, требовательным, а кентавр снова вернулся, ожидая будто развития событий. – Говори.

-Не надо. – она опять смотрела на меня, невинно хлопая ресницами. Я ненавидела такие вот моменты. Вот просто до ужаса не любила подобное поведение. Хотелось скрипеть зубами, кусать ногти, действительно треснуть по голове Джоунс, но лишь бы узнать эту тайну, которая на деле тайной-то и не оказывалась. Обычно то, что, по словам Дарлин, не стоит говорить, было незнанием нелепой вещи или: