-Не говори этого при Агате, она-то точно разозлится, и жить на станции станет еще сложнее. Дуглас-женщина терпеливая, но взбесить ее очень легко, пускай с первого взгляда она –само спокойствие. –окурок сигареты полетел куда-то за забор, заставляя мертвеца чуть отвлечься, а в морозном воздухе все еще оставался запах дыма. – Слышала про священника?

-Ты второй, кто задает мне этот вопрос. Отец Питер, да? –почему-то я была уверена, что Билл не очень-то серьезен к этому человеку в темных одеждах. Ну не могла я, посмотрев на седого старика, сказать, что он выжил благодаря Господу Богу. – И как оно?

-Знаешь, Блэр, - лицо Билла чуть скривилось, заставляя того отвернуться в сторону, будто заинтересованно рассматривая снежный лес. –Я не знаю, в чем убежден этот парень, во что верит, да меня и не интересует. Будь он хоть священником-геем, выкрашенным в розовый, мне было бы плевать. У каждого свои тараканы в голове, свой, как сказал Отец Питер, путь, пускай его отношение меня немного…Бесит.

-Ты немного противоречишь себе, старик, - признание Билла было неубедительным. Какие-то слова он действительно говорил искренне, убеждаясь в них, но вот про священника что-то было не так. – Он мне тоже не нравится.

-Черт, да он убежден, что планету создал Бог за семь дней! Ты просто подумай, я серьезно. –я не удержалась, понимая, что вся эта ситуация, появление здесь святого человека, немного комичны. Я не имею права осуждать кого-то за его веру, действительно, каждый следует своей дорогой, просто для меня Бог – дикость. Особенно, когда вокруг восставшие мертвецы.

-Роб возвращается. - от разговора со стариком меня оторвал мужчина-скала, который будто никогда не мерз. Впрочем, напарник был чем-то недоволен. – Как обед?

На мой вопрос мужчина лишь бросил красноречивый взгляд, говоря, чтобы я не издевалась, а сам Роб поднялся на вышку, бросая Биллу «Привет, старик». Суп, нет, даже бульон явно не очень впечатлил напарника, как и стакан воды. Думаю, Роб был расстроен или, скорее всего, зол. Да, последнее будет точнее.

-Старик, кто сегодня в поварах? –как-то задумчиво уставившись на снежный покров, тихим и непривычным для слуха голосом спросила скала, опираясь о деревянный забор. Мужчина явно думал, как изловить несостоявшегося повара, и накормить того его же собственным «блюдом дня». – Это та девчонка?

Кажется, Брину в скором времени ожидает тяжелая работа, от которой она постоянно пытается улизнуть. Впрочем, как и я.

***

-Этот парень набирает популярность. Прямо как гребанный рок-певец! – откидываясь на матрас, немного пружиня, чуть зло бросила Вэл, смотря в потолок. – Верующие старушки, готовые тягать тебя за щеки, умиляясь, нашли утешение в этих собраниях. Ты была на его «лекциях»?

-Нет, - отрицательно покачав головой, ответила я подруге, натягивая теплый свитер с длинным горлом под низ толстовки. Я действительно замерзала на улице. – За прошедшую неделю у него поднабралось фанатов, не только старушки.

-Черт, мне просто интересно, что такого он говорит им, как о Боге можно болтать с утра до вечера? – поворачиваясь на бок, подпирая голову и смотря теперь на меня, словно спрашивала Бенсон. – Может, стоит сходить, послушать? Я умру от любопытства, понимаешь?

-Сходи, послушай, - согласно кивнула я на желание подруги, поправляя капюшон бардовой кофты. – Я на такие мероприятия не ходила, не хожу и сейчас.

-Правда что ли? – словно змей-искуситель Вэл приблизилась ко мне, подбивая на подобную авантюру. – И ты не хочешь узнать, что там происходит, чем он их притягивает к себе, а вдруг это секта?

Что ж, несмотря на свое отношение к подобным вопросам, сейчас я шла по теплым коридорам, ведомая Вэл Бенсон куда-то вперед. В Бога, которого восхвалял Отец Питер, я не верила, хотя сказки о создании мира и пришествии Иисуса Христа в детстве казались мне забавными. Я была суеверна во многих вещах, но это было лишь показателем моих страхов, а не веры. Я всегда была убеждена, что если мне и придется стать религиозной, если произойдет что-то, переворачивающее всё, то я обойдусь без посредников, и просто выйду в поле, обращаясь к небу.

Когда-то я думала именно так. Сейчас же все изменилось.

Коридоры станции пустовали, можно было сбросить все это на занятость жителей базы, но и Вэл Бенсон, и я знали, чем сейчас заняты члены общин. Какая-то сосредоточенная тишина, нарушить которую, кажется, может лишь грешник, становилась все более угнетающей, по мере приближения к небольшой двустворчатой двери.

Лампочки, прикрытые плафонами, сейчас не освещали ровных коридоров, ведущих, кажется, лишь в одно место. Потребление электричества, как и его выработку, сократили до минимального уровня, что не заставляло мертвецов идти на шум, да и завывающие снежные метели, сбивали их с пути. Живые трупы, по сути, в мороз просто стояли на месте, не зная, на какой именно звук им двигаться . Но такая зимняя погоды была палкой о двух концах: мертвецы плохо ориентировались, но и ты тоже.

Двустворчатая дверь встретила нас не особо радушно, она была закрыта, а с той стороны доносились обрывки слов, произносимых вечно спокойным и умиротворяющим голосом. Мы с Бенсон остановились, переглянувшись, словно спрашивая друг друга «А точно ли мы хотим туда идти?» Кажется, Вэл выдохнула, после толкая дверь вперед, нажимая на ручку.

На мгновение обрывки фраз превратились в знакомые слова, а после все смолкло, а удивленные и немного осуждающие за нарушение проповеди взгляды уставились в дверной проем, где и стояли мы с подругой. Это то неловкое чувство, когда стараешься привлекать как можно меньше внимания, но все получается с точностью наоборот. Старушки даже развернулись туловищем в нашу сторону, в мыслях обзывая нас грешниками, будто мечтая сжечь на костре, словно ведьм. Думаю, мои рыжие волосы выглядели для них как красная тряпка для мощных быков.

Место, куда меня притащила Вэл Бенсон, теперь мечтающая уйти отсюда, когда-то было пустующей комнатой, где хранились те предметы, что не могли помочь в выживании, или те, которыми пользовались слишком редко. Помещение было совершенно небольшим, скорее, крохотным, и окон здесь не наблюдалось. Из-за отключения света, по указу Бронсона, комнату, где в ряды были расставлены скрипучие стулья для верующих, освещали лишь свечи, чей запах резко ударял в нос, заставляя тяжелее дышать. Создалось впечатление, что запах воска и огня, из-за которого во временной «церкви» воздух был затхлым и воняющим, могут безболезненно перенести лишь те, кто искренне верит в бредни Отца Питера – мое же горло словно сковали цепями, да и вспомнилось чувство, когда тяжелый мужской сапог наступил на грудь, прижимая к полу.

-Прошу, проходите, не стойте у порога, - складывая руки перед собой, словно молясь, все в той же темной сутане, пригласил Отец Питер, после недолгого молчания. – Господь всегда рад тем, кто хочет найти путь спасения.

Слова священника будто успокоили собравшихся в комнатке без окон, где единственным источником света были свечи, отбрасывающие жуткие тени на стены. После приглашения человека в сутане, старушки убрали свой испепеляющий и чуть осуждающий за неуважение к Господу взгляд, смиренно улыбаясь.

-Вы не волнуйтесь, мы ненадолго, - поспешила заверить Бенсон, проталкиваясь между рядами стульев, двигаясь к свободным местам в самом конце. Все стулья позади были пустыми, потому что верующие старались оказаться как можно ближе к священнику, ловя каждое его слово, упиваясь его проповедью.

-Ненадолго? – чуть удивленно склонил голову в бок мужчина в сутане. Перед ним лежала увесистая книга в темной обложке, на которую старушка Роуз, сидящая в самом начале, смотрела как на воплощение всего смысла жизни. Это была библия.

-Ну, мы послушаем вас, Отец Патрик, - наконец усаживаясь на свободный стул в самом конце, словно завсегдатай прогульщик школьных занятий, неуверенно ответила Вэл, думая, почему все так уставились на нее.

-Отец Питер, - недовольно шикнула женщина с двухгодовалым ребенком на руках, который был занят своей соской в форме какой-то зверушки. Взгляд религиозной матери был чуть гневным, но через секунду она успокоилась, словно вспоминая заповедь «Возлюби ближнего своего».