— Расправься с ним, — приказал он первородному греху, взметнув полы плаща.

Гордыня бросила на лорда презрительный взгляд из-под тяжелых век:

— Разберусь, — бросила она, — и без приказов. Это же я!

— Не сомневался! — хмыкнул Зойсайт и щелкнул пальцами, исчезая. То же самое проделал и Кунсайт, и вот Такседо Маск остался один на один с этой отталкивающей женщиной.

Она, осмотрев его с головы до пят оценивающим взглядом, неоднозначно хмыкнула, после чего вплотную приблизилась к Мамору, наклонилась к нему и втянула носом воздух. Защитник неприязненно смотрел на Гордыню, едва сдерживая рвущиеся наружу стоны боли — копье все еще торчало из его плеча, и Чиба не мог вытащить его без посторонней помощи. А одна из семи первородных грехов вряд ли бросится ему на выручку.

— Слаб… Беспомощен… — протянула она с неким наслаждением, — …сплошное ничтожество. И полностью в моей власти. Твой дух сломлен — я чую это, и это мне только на руку.

— Ничего. У тебя. Не выйдет! — процедил Такседо, стараясь отодвинуться от Гордыни настолько, насколько это было возможно с пронзенным плечом, но та лишь хохотнула, обмахнувшись своим опахалом.

— Думаешь, я хочу убить тебя? Ха! Как бы не так! Марать руки не в моей привычке… Я сделаю все гораздо лучше. Ты просто ходячая реклама чрезмерной гордости и высокомерия, Мамору Чиба, и этим грех не воспользоваться! — подняв руку, в которой был зажат веер, женщина быстро взмахнула им перед лицом Такседо Маска, зацепив кожу лезвиями перьев. В тот же момент к недавнему порезу на щеке, полученному во время сражения с лордами, прибавилось еще три.

Чиба отвернулся, на секунду зажмурив глаза, и Гордыня хмыкнула, глядя на творение рук своих. Впрочем, долго созерцать быстро затянувшиеся царапины ей не пришлось, так как раздался топот бегущих ног и кто-то громко выкрикнул:

— Дух грома! В бой!!!

Мелькнула ослепительная вспышка молнии, запахло озоном, разряд статического электричества в воздухе возрос в разы, заставив волосы на голове защитника Земли встать дыбом, и демонша оказалась отброшена высоковольтным разрядом. Пролетев по инерции несколько метров, она осталась лежать без движения.

— Ты как? В порядке? — Юпитер бросилась к Такседо.

— Ну, наконец-то! — просипел Мамору. — Я чуть было не умер. Ну же, вытащи из меня эту штуку!

— Но не умер же! — оптимистично заявила внучка Громовержца, одним движением руки вытаскивая злополучное копье. Парень, застонав, сполз по стене на землю. Испарина мелкими каплями покрыла его лоб, и Такседо в изнеможении прикрыл глаза.

— Где Сейлор Мун? — слабо поинтересовался он. — Нужно… очищение. Это один из семи смертных грехов.

Услышав это, Юпитер перестала улыбаться и, подскочив к Мамору, схватила его за здоровое плечо:

— Ты уверен в этом?

— Естественно! — послышался сдавленный ответ.

— Она ничего не успела сделать с тобой? — продолжала настаивать девушка, но Чиба медленно покачал головой. — Это серьезно, Мамору! Еще ни одна наша встреча с первородными грехами не заканчивалась удачно.

— Все в порядке. Я уверен в этом так же, как и в том, что вижу тебя, — Мамору и сам удивился, как легко ему далась эта ложь. Но он чувствовал себя настолько уверенным в своей правоте, что Юпитер, с сомнением посмотрев на Такседо, все же не смогла доказать обратное.

А Гордыня тем временем приходила в себя. Путаясь в складках своего траурного платья, она, тяжело дыша, встала и направила свой веер на девушку. Перья-лезвия, свистя в воздухе, полетели прямо в Юпитер.

— Осторожно! — произнес Такседо, но сенши и так упала ниц. Смертоносная сталь промчалась в воздухе над ее головой, не причинив Макото вреда.

— Мыльный дождь! В бой!!! — раздалось с противоположной стороны коридора — там, где ранее скрылась Ами, и вновь все заволокло мутным туманом.

Мамору усилием воли открыл глаза и уставился на Меркурий и Сейлор Мун, что стояли за спиной ослепленной Гордыни.

— Хвала небесам, — прохрипел он и, собрав все силы, попытался подняться.

— Мамору! — завопила воительница Луны, рванувшись к любимому, но Меркурий в последний момент удержала ее за руку:

— Действуй, Сейлор Мун! Надо исцелить этого демона, пока не поздно.

Усаги кивнула и, привычно материализовав Лунный Жезл, очертила в воздухе ровный круг со словами:

— Исцеляющая сила Луны! Помоги!!!

Серебристо-жемчужное сияние озарило коридор, в котором за столь короткое время произошло столько событий, и Гордыня попыталась скрыться от этого света, прикрываясь руками, но, не в силах сопротивляться целебному очищению, прокричала в смутном экстазе:

— Очищение!

Облик бледной женщины в черном тут же растаял, сменившись привычным земным обликом Сасаки, и исцеленная студентка повалилась навзничь, лишенная сил от стольких переживаний.

Меркурий тут же приблизилась к ней, проверив пульс и реакцию зрачков на свет:

— Все будет в порядке, — констатировала она, посмотрев на Усаги, но та едва ли услышала ее.

— Мамору! — наконец-то Сейлор Мун смогла броситься к любимому, лихорадочно ощупывая его лицо и тело. — Боги! Ты же весь в крови! И рубашка порвана! — Усаги задрожала, касаясь кончиками пальцев окровавленной ткани на плече, от которой остались одни лоскуты. На глаза ее навернулись слезы. Страх потерять Мамору парализовал ее, сковывая волю.

Чиба перехватил ее руки и опустил вниз, твердо глядя в глаза Цукино:

— Я в порядке. Исцеляющая сила Лунного Жезла подействовала и на меня. Видишь? Ни одной царапины.

— И правда! — встряла Мако, утвердительно кивнув. — Такседо Маск буквально кровью истекал, когда я его нашла.

Усаги порывисто обняла Мамору, прижавшись щекой к заскорузлой от крови рубашке, и разревелась от облегчения, не в силах более сдерживаться. Чиба закатил глаза и отстранил ее со словами, не лишенные здравого смысла:

— Пора уходить, Сейлор Мун. То, что сюда никто не сунул нос, пока шла битва, иначе чем чудом не назовешь. Мы и сейчас рискуем быть обнаруженными.

— Ты прав, — шмыгнула носом блондинка, поднимаясь на ноги, но не отпуская Чибу. Так они и побежали прочь, держась за руки и на ходу принимая земной облик. На щеках Усаги засыхали слезы, смешанные с кровью Мамору, и Чиба со вздохом протянул ей свой носовой платок:

— Вытрись, а то людей испугаешь, — с едва заметным раздражением в голосе произнес он.

Усаги поспешно прижала платок к лицу, когда они, поднявшись по лестнице, вышли в запруженный галдящими студентами холл университета. Мамору поплотнее запахнул на себе твидовое пальто и потянул за собой Цукино, стараясь покинуть обитель знаний как можно скорее. Ами и Мако шли чуть позади; к счастью, их компания не приковала к себе ненужного внимания, и лишь оказавшись за пределами университета, Мамору смог вздохнуть спокойно. Отчего-то захотелось курить, хоть он в жизни в руках сигарет не держал. Видимо, сказались последствия пережитого потрясения.

— С тобой точно все в порядке, Мамору? — Усаги с мольбой взглянула на любимого, положив руки ему на плечи. Чиба никак не отреагировал на ее ласку, глядя куда-то поверх ее головы. — А давай поедем к тебе домой? — весело предложила она, подмигнув. — Закажем пиццу, посмотрим что-нибудь веселое по телевизору…

— Не стоит, — перебил ее Чиба. — Все, чего я хочу — это вдоволь выспаться.

Цукино как-то поникла, но затем, встряхнув головой, одарила парня задорной улыбкой:

— Да, конечно! Понимаю — пережить такое… Ну, ничего! В следующий раз обязательно все наверстаем, так ведь?

Мамору кивнул, но ничего не ответил. Даже не попрощавшись с девушками, он развернулся и зашагал прочь.

— Я завтра приду! — крикнула Усаги, взмахнув рукой, но Чиба даже не оглянулся.

Улыбка на лице Цукино угасла, и она медленно опустила руку. Ами и Мако, заметив это, переглянулись.

— Какой-то он странный, — высказалась Кино, сунув руки в карманы.

— И не говори, — поддакнула Мицуно, но Усаги перебила их:

— Ничего странного! Просто… Он устал. Да, устал! — горячо закивала девушка, словно пытаясь убедить в этом не подруг, а саму себя.