Ответ, который он получил, довел его до исступления, и был обречен запомниться ему куда лучше, чем волшебные стекляшки детства, о которых он грезил совсем недавно.

- Ну-у… Дж…ек… Нэ…пьер… - весело заболтался в его руках монстр, почти умудряясь вырваться. - Никто не так меня не называл. Кроме тебя.

- О, какая откровенность! - зашипел Брюс, удерживая неожиданно сильного даже для себя психа, не следующего в иных, кроме вербальных, проявлениях плавности и легкости.

Придурок продолжил сопротивляться, и тогда он схватил его за шею, прямо по свежему следу от удавки, хладнокровно подавляя сопротивление, сжимая пальцы почти спокойно - насколько было возможно в непрекращающемся приступе белой ярости, накрывшем его разум - закатились темные глаза, быстро двигающиеся под закрытыми веками, слюна текла по подбородку прямо на его руки.

Раздвинулись шрамы: Джокер улыбался.

Когда он захрипел, Брюс убрал руки, опомнившись.

- Почти мученик, а? Что же ты такое, Джокер?

Он отпустил руки и отошел, ожидал ответа, бросая предателя, но тот выстоял, только сгорбился, прокашливаясь.

- Я? Что я такое? - наконец спросил Джокер, слишком глухо, чтобы это могла скрыть хрипота. - Пластический хирург. Могу нарисовать тебе улыбку. А так как мы тут с тобой накоротке, бонусом могу еще обжечь тебе ладони, мм?

Бэтмен раздосадованно понял, что не сдержал улыбки.

- Как же ты добр, чудовище… - выплюнул он, от ярости не чувствуя рук. - Можно посмотреть портфолио с твоими работами?

Джокер снова дернулся на выход, и тогда Брюс ухватил его за шкирку, щурясь от стыда и гнева: этот жест доставил ему самому неожиданно сильную боль, отхватил кусок от его гордости.

- Не забудь форму медсестрички. Чулочки там, еще какие платья. Пригодятся, чтобы эффективней обслуживать клиентов, - прошипел он, ничего не соображая от ярости - действует ли договор с той тюрьмой, что он заключил в мае? Она не удержит его. Ничего не удерживает этого подонка, все бессмысленно, миру конец, конец спокойствию, конец всему…

- Трибунал, мм? Подсудимый, преступление, - не обиделся чертов жалкий клоун, непонятно чему приветливо улыбающийся, белый и злобный, пытаясь только выскользнуть из цепких геройских пальцев, - приговор - приведен в исполнение.

- Заткнись, - тряхнули его. - Или ты хочешь получить возможность объясниться? Я слушаю тебя. Чего ты добивался?

Но Джокер, разумеется, ничего такого не хотел.

- Не могу говорить с тобой, пока ты трещишь от гнева, - равнодушно просмеялся он, задыхаясь. - Что ты делаешь?

- Я? - злобно удивился Брюс, паясничая. - Пришел согреть твою постель.

- А это, очевидно, какая-то новая прелюдия. Интере-есно… - Джокер вдруг подался вперед, почти прижался к геройской груди в отвратительно беззащитном жесте, насквозь фальшивом и издевательском. - Давай, ударь меня.

Брюс отшатнулся.

- Давай-давай-давай, ударь, - затрясся псих в исступлении. - Ударь меня, и мы сможем договориться. Как всегда, разве нет? Ничего не может измениться, и какая-то там разозлившая тебя смерть, или моя смерть тоже ничего не меняет.

Мгновенно меняясь в лице во что-то скользкое, но хотя бы холодное, Джокер лукаво оглядел его, и Брюс крепко сцепил зубы: стоит ему попасть к властям, этот человек будет устранен Короной в мгновение ока - об этом он прекрасно знал.

И никакие деньги не помогут… Гарантии…

Разум ему окончательно затмило.

Джокер снова захихикал, самодовольно оглядывая новое слово в бэт-реакциях, и тогда Брюс размахнулся и ударил свою беду в нос тем самым привычным движением - их особым знаком, антирукопожатием. Но это было не все: повалил на пол и навис над ним, тяжело дыша.

Не-Джек ничего не сделал, чтобы вытереть появившуюся от удара кровь из разбитых губ, и она пачкала его грудь и светлые рукава геройского лонгслива.

Яркий ручей добрался до русла правого шрама, бурно приветствуя направление; и все и правда было как прежде - кровь, мразь, безумие - вот только мертвенная бледность разлилась по лицу чудовища мраморно и прочно.

- Что же ты наделал… - руки Бэтмена снова крепко прижимали Джокера к полу. В голосе неожиданно треснула какая-то новая, незнакомая ему самому эмоция, и оба синхронно скрипнули зубами в тошнотворной агонии беспомощной немоты.

- Когда? - не стал отпираться профессиональный преступник, показывая чудеса самоконтроля.

Плавясь в новом приливе гнева, Брюс в горсти вытащил из карманов распечатанные фотографии с места трагедии. Некоторые снимки были уже смяты.

Он бросил все на пол перед Джокером, вздергивая его за руку в подобие человеческой позы - манекен, безделушка, бездушная кукла.

На каждом фото было изображена одна и та же мертвая молодая женщина, подвешенная за руки где-то на промышленном складе. Она была обнажена и явно недавно убита - тело даже не окоченело. Под красивой грудью пролег уродливый кровавый след от веревки.

Щеки были взрезаны улыбкой Глазго, да так далеко, что были видны все зубы.

Плоское солнце падает на ее окровавленные ноги - первый час дня? Полдень? Следы пыток на левой руке.

- Это же просто какая-то шлюха! - злобно прошипел разочарованный злодей, поворачиваясь, глядя на героя снизу вверх, и уже зная, что произойдет дальше.

Так и случилось - о, он был предсказатель: Брюс схватил его за волосы и сильно приложил больную голову затылком об пол, стараясь только давать себе отойти после таких несдержанных проявлений боли и гнева - не хотел стать убийцей.

Истекая кровью из разбитого носа, Джокер вновь обернулся болотным чудовищем, по глупой случайности напоминающим человека - тина, грязь, ил, случайно попавшая между уродливых рук смятая кувшинка.

- Почему ты так уверен, что это я? Кто это?

- Не знаешь, кто это? - умилился Брюс, сатанея. - Проклятье. Джилл: какой сарказм. Красиво, ты так думаешь? Уродливо. Ты любишь такое.

- Ах, Джилл… - протянул убийца, пытаясь встать. - Прости, не помню. Столько блядей порезал за свою жизнь, уж извини.

- Вставай и сражайся, Джо-кер, - неожиданно даже для себя взмолился Брюс, не в силах закрыть себе рот, но уже с интересом осматривая возможность снова причинить ему боль.

Даже если это причиняло боль и ему самому.

Гнев и обида, ужас от смерти ни в чем не повинной девушки были сильнее. Ужас от предательства…

Окровавленные губы раскрылись, искривились, передавая горькую улыбку шрамам.

- Сразиться? С тобой? Не хочу. Это не я. Я бы вскрыл ее гораздо лучше, даже как-то обидно, что ты считаешь меня таким неумехой. Скажи лучше, что будет, если кто-нибудь ограбит бабулю на улице, одетый в маску клоуна, мм?

- Как ты смеешь сравнивать… - прогремел Брюс, приходя в большую ярость от промелькнувшей надежды: это не он? Но это было безнадежно. Он сразу ее узнал.

- Так это я, да. Все это часть моего грандиозного плана. От ланит до лона, так сказать.

Не-Джек захихикал, довольный новой черной шуткой.

- Неубедительно. Даже не стараешься. Ты вернешься в больницу, - сумрачно рыкнул Брюс, немного усмиренный привычным образом черного шута - верно, это не Джек, того никогда не существовало. - Вставай и постарайся отвоевать себе свободу, потому что я серьезно.

- Еще немного. Поднажми, - псих подался вперед, из коленопреклоненного манекена перетекая в подобие позы рисового крестьянина, оскорбившего самурая. - Что ты будешь делать, когда все вскроется? Тебя это не сломает, Брю-юс? О, я буду так мертв к тому времени. Не хочу обратить тебя так просто. Хочу, чтобы ты умолял меня об этом.

Белая рука огладила геройское колено так нежно, что стало понятно: это первое серьезное предупреждение.

- Джокер! - предупреждающе прошипел Брюс, все же отшатываясь: он мог сейчас легко сотворить непоправимое.

Но псих не услышал предупреждения.

- Ты превосходен. Отлично.

Окаменевший кулак впечатался в солнечное сплетение клоунской груди, вырывая случайный всхлип и хрящевой хруст - и Брюс осатанел от того, как слабо он бьет, как ужасно останавливается его рука…