Какой предел нужно перейти, чтобы проиграть?

Сколько времени прошло? Был ли он тут? Правда видел его крах?

- Фред.

Звук откладываемой книги, шаги приблизились.

- У него. Есть. Контач?

- О, вы снова с нами, мистер Джей. Есть, даже два. Очередная гадкая выходка? Но вам еще рано вставать, придется потерпеть…

- Какая. Выходка?

- Шучу я, не беспокойтесь. Конечно же, я знаю, что вы… А, ясно.

Джокер раскрыл глаза и попытался посмотреть на старика вопросительно.

- Все нормально. Я не давал ему даже раздевать вас.

- Спасибо.

Альфред кивнул, отошел к приборам, и начал что-то накручивать на осциллографе.

- Я не умею говорить с вами прямо, Джокер, но мне все надоело, - внезапно сказал дворецкий, слишком непохоже на себя, или это только кажется?

Чертовы расползающиеся мозги, непрочные мысли, зыбкое состояние..

- Что? Тебе нужен палач?

Альфред повернулся к нему, уже не такой решительный.

- Предпочту воспользоваться услугой профессионала со стороны. А если серьезно, то мой мастер немного растерян сейчас…

Видно было, что старик немного утешился неудачной шуткой.

- Знаю. Что ты. Хотел?

- Скажите ему все правду о себе. Любую, все что помните. Откуда вы вернулись, прежде чем узнать его, куда вы собираетесь. Это лучше той лихорадки, в которую вы хотите обратить его жизнь.

Джокер полыхнул глазами с каким-то таким опасным, сложным предупреждением: злая обида, угроза, беспокойство.

- Просто хотел помочь, - поспешил добавить старик-бывалый-смертник. - Я вам не враг.

- Мне судить, отче.

- Верно. Но… - не найдя причин, по которым мог бы и правда вмешаться, не наломав еще больше дров, дворецкий отвернулся.

Но клоун хозяина снова удивил его.

- Не смешно. Но можешь не бояться меня, - Джокер снова использовал скрытый ресурс организма: заставил себя, и теперь мог хотя бы не говорить, как живой труп. - Там, откуда я вернулся, было весело. Как тебе это? Только боли было слишком много, а ножа не хватало, вот я и дернул обратно на родину.

Альфред удивленно прикрыл глаза: откровенность это очень любезно, но реальности не касалось ни в коем разе.

- Один только совет. Два.

Джокер улыбнулся.

- Ваше последнее слово?

- Раз уж вы себя так взбодрили, первый: не делайте так без особых причин. Это вас расходует.

- И?

- И однажды вы не вернетесь в сознание.

- Вот это номер, Фредди, ты…

- Мне и так тяжело, мистер Джокер…

- Ладно. Поживи. Еще.

- Даже если это самый удивительный, самый сильный человек в этой стране, он все еще отвергнут ладонью, которая должна была его оберегать. Яснее нет смысла объяснять: вы не знаете ни слез, ни улыбки, где вам знать не отданное прощение? Просто запомните эти слова, и однажды они вам пригодятся.

Джокер закрыл глаза, чувствуя себя очень глупо.

- Я выслушал. Ненавидеть меня опасно, старик.

- О, я вас вовсе не ненавижу, мальчик, - жестко, но вдохновенно осадил злодея бесстрашный Альфред. - Мне все равно.

Это было, пожалуй, куда хуже - отлично гармонировало с его жизнью - но не имело никакого значения.

Дворецкий наконец успокоился и с удвоенной энергией принялся за уборку и прочие свои любимые обязанности.

Местное общество моральных инвалидов, к которому он сам по праву принадлежал - одинокий семилетка в мировой войне, смертоносный слуга родины впоследствии - больше не могло от него ничего получить.

Комментарий к Глава 56.

Не сильно прессуйте меня, я в печали.

========== Глава 57. ==========

Бэтмен шатался по городу всю ночь, апатично наблюдая течение жизни Готэма - совершенно зря, его город все так же был щедр на грязь, и не мог позволить ему отвести взгляда, смотреть в чье-то черное лицо еще; вздувался, бурлил, гнил, отбирал - как и прежде.

С усилием пытаясь осознать, почему ему не сидится спокойно, он заставил себя снять костюм и даже принять душ, но не проверить медотсек было выше его сил.

Джокер уже спал - лежал, неподвижный и беззвучный как покойник, на спине, почему-то неприятно напоминая момент, с которого все началось - “в тот раз в шнопс я тебя пожалел” - и он вошел без его приглашения, мучаясь этим больше, чем стоило.

Предварительно он подложил в смежную ванную свежекупленные в городе мягкие фиолетовые брюки и зеленую футболку.

Он искренне сожалел об этом: это было неловко.

Невольный узник больничной койки подношение проигнорировал, и прежде усиленно изображал то сон, то равнодушие. Отличная тактика.

Но иллюзия прочности пока держалась - они тут, оба, и ночь изошла, и лето навсегда истекает за пределами старого дома; краткий дождь по оконным стеклам, птицы пируют на кусте шиповника, все еще шумят липы за домом - да так, что сжимается сердце.

Он сел на кровать не таясь, но Джокер не проснулся. Тогда Брюс протянул руку и пальцами раздвинул губы, а потом и челюсть чертового клоуна: искал лезвие, потому что так и не решился сделать это в том ужасном непроглядном сне - это казалось бескрайне оскорбительным.

Он оглаживал пальцами розовые десны и желтые зубы, но не встретил сопротивления добрых четыре минуты, пока челюсть вдруг не сомкнулась.

Брюс не спешил вызволять пальцы, хищный клоун не спешил их выпускать.

Он довольно щурился, выглядя в полумраке как оживший детский кошмар. Не разозлился…

- Джек, - невозмутимо позвал пойманный герой.

Пальцев коснулся горячий язык. Джокер изучал его, поблескивая глазами, с каждым движением языка все больше оживляясь. Плененные фаланги сладко заломило.

Это было уже слишком - чувственный пожар перекинулся с пальцев на все тело, издевательски яркий, чудовищно правильный.

Брюс отреагировал, как всегда - все разрушая на своем пути.

- Почему ты все превращаешь в секс, чертов клоун?

И сразу смог убрать руку, на которой не было ни следа от зубов, только слюна.

Осталось только заставить себя вытереть пальцы.

- А я вот не могу найти, на что пожаловаться, светлейший рыцарь! - разозленный Джокер вызывающе ожег его взглядом и поджал губы.

Не надо было называть вещи своими именами.

- Ты это чертово лезвие однажды проглотишь, - неловко выкинул белый флаг исстрадавшийся герой, пытаясь не сожалеть о больничном режиме, потому что на самом деле мечтал разомкнуть острые колени, присосаться к лукаво выставленной твердой плоти бедер, пронзить плотное, каменное тело, великолепное, удивительное. Мужское.

Это бы все наладило. Наверное. Вернуло бы мозги на место. Какая чушь..

Опасные мысли изменили атмосферу, и Джокер смягчился, сонно щурясь на него.

- Печальная оценка моих возможностей, - коварно улыбнулся он, оскаливаясь, не очень удачно, однако, выдавая болезненную слабость в повторении привычного злого жеста.

- Что? - растерялся Брюс, упустивший смысл слов: был слишком занят чтением по губам.

- С таким же успехом ты мог спросить, не могу ли я случа-айно проглотить свою рубашку, - терпеливо объяснил Джокер, разыскивая силы на привычные игрища.

Открытая мягкость этого человека - обманчивая, но слишком привлекательная, чтобы не быть жертвенной - сводила с ума.

- Но вдруг. Что ты сделаешь, если это вдруг случится? - отводя взгляд, выдал скверный бэт-агрессор, пялясь на мертвые табло приборов.

- Ну-у, я попытаюсь расслабить горло..

- И потерпеть гастроскопию.

- Ого, шутник, тренируешься, чтобы побить меня на моей территории?

Брюс улыбнулся, неосознанно приподнимая брови, растягивая губы.

- А есть за что?

- Кто знает… Там давно нет бритвы. Забудь про нее.

- Почему?

- Спрятал ее там, куда детишками не добраться.

Брюс проигнорировал очередную гадкую шутку, собрался с силами, и прекратил их обоюдное решение игнорировать стыдный инцидент - долгий сон, не прошедшее простенькую проверку доверие.

- Прости, я сдал твою девушку в полицию.

Джокеру потребовалось некоторое время, чтобы победить удивление - слишком отвлеченное определение было использовано - и сложить картину событий.