Он обращался в основном к впавшему в смутное настроение клоуну, потому что обнаруживший в себе скверну зла Брюс его уже некоторое время игнорировал.

Да он и кое-кого еще игнорировал. У него даже почти получилось.

- Мирная жизнь, - Джокер, изнывающий от скуки, неопределенно махнул рукой, - смотря, что под ней подразумевается.

Брюс, не отрываясь от газеты, протянул руку к масленке на привычном месте, и он, не скрываясь, вилкой отодвинул ее подальше.

Маневр сработал.

- Ты через пять минут заскучаешь, если рядом ничего не взорвется, - презрительно парировал смятенный, заведенный потной полу-ночью герой, наконец поднимая глаза.

- Этот город не даст мне заскучать, - то ли согласился, то ли поспорил наглец.

- А если тебе станет скучно, то можно придумать какую-нибудь катастрофу, верно?

Джокер полыхнул глазами, хотя был все еще слаб после зачарованного полусна: придумать. Катастрофу?

- Ты такой наивный, Бэт. Я просто обязан, - розовый язык на мгновение демонстративно мелькнул в уродливом уголке рта, - что-то с этим сделать.

Брюс почувствовал себя простаком, приносящим жертву необузданному, злобному лесному духу. Что он мог дать ему? Немного мяса и фруктов, потаенные мысли, навязать защиту, подминая его под себя, ломая.

Тот самый невозможный человек ел, и лезвие не появилось.

“Собираешься предать меня?” - вот что витало в воздухе, и Брюс был готов поклясться, что именно Джокер транслировал это. Какая чушь…

Но определенно, он сам ждал чего-то подобного. Спросить прямо было невозможно, а все, что он знал о его намерениях, было слишком противоречиво.

Он приходит на помощь, мрачный, то оказывая какую-то неотплатимую услугу, то легко, словно это ничего не значит; от него исходят мощные волны опасности и инстинкт заходится, взбудораженный, а сам он заявляет о каких-то таинственных планах, шутливых или черных, кто разберет? Он само зло, но есть кое-что самое важное: в глубине его глаз плещется иной раз такое глубокое страдание…

Недоверие. Острое несоответствие.

И не стоило спрашивать себя, чего он сам хочет: следить за шорохом ткани, его тенью на стене, тишиной и молчанием. Осмелиться на новое жадное изучение его рук - грубые места между ногтем и кутикулой, длинные фаланги, розовые костяшки, зеленоватые вены, ремешок часов.

Взбудораженному Брюсу захотелось сделать какую-нибудь глупость - чтобы Джек посмотрел с ненавистью, чтобы все решилось в его пользу.

Он почти понял что-то - его хотят подправить, как и обещали, а потом можно будет делать с ним, что захочешь? Это будто не наивно…

Джокер вдруг поднял глаза, не ожидая, очевидно, внимания, и они встретились взглядами - и черные сомнения злодея не укрылись от праведного героя.

- Погоди-ка, мисси. Что случилось? - жестко спросил Брюс, почти пугаясь запретного импульса. - Что ты натворил?

Чертов подозрительный клоун понимающе усмехнулся.

- Я тебе не провинившаяся доченька, Брю-юс. Линда стянула формулу убер-токсина.

Брюс закрыл глаза - реальные проблемы не смогли сбить мучительных метаний его эго.

- Я над этим работаю.

Джокер попытался оценить обстановку, заинтересованно изворачиваясь.

- Ого, наш латник опять в строю, мм?

Пламя превосходства - он так бесполезно безэмоционален - подхватило Бэтмена.

- Крейн случайно сказал мне. Если бы я был меньше занят… собой… Чем это грозит? Как ты с этим связан?

Пускай он разбирается с этим сам. Будет приятно наблюдать за тем, как он будет выкручиваться. Будет ли…

Альфред, прежде уверенный, что они могут нейтрализовать беды друг друга, неодобрительно нахмурился и прямо посмотрел на хозяина.

Тишина паузы не прерывалась ничем.

- Я тут ни при чем, но ты ведь не из-за этого собираешься спустить с меня шкуру?

Воцарилась неловкая тишина: мятущийся герой заново поразился чуткости своего странного союзника.

Непрочная почва, которой он достиг, когда присутствие Джека стало немного привычней, приводило его в совершенно непонятное состояние - не возбуждение, но война?

- Вы это планировали? Не строй только из себя невинного клоуненка, - пораженный собственной грубостью, Брюс дезориентировано застыл, собираясь с мыслями. - Джокер? Чем грозит этот токсин?

Джокер прищурился, но случайное оскорбление снес с подозрительным спокойствием.

- Если есть человек, который сможет это доработать, то мы получим полный город Кроков, только не таких мелких и прочных.

- Не мы, а я, - помрачнел Брюс, с усилием запрещая себе стискивать зубы.

- Да расслабься, - легкомысленно подбавил жару Джокер, следующими словами накаляя обстановку еще больше, - Крейн на самом деле не дурак, мало кто может закончить его работу.

- Но может же.

- Не-е. Брю-юс.

- Дже-ек?

Уголки губ взлетели вверх - кровожадное, восхитительное существо, почти совершенство.

- Дай мне последнюю газету, если прочитал. А ты прочитал.

Он низко засмеялся, и Брюс обнаружил газету смятой своими пальцами почти до непотребного состояния.

Попытался разгладить ее и нетерпеливый псих коснулся его колена, желая сделать все сам.

В горле мгновенно пересохло.

- Это очень весело, мм? Не находишь?

Теперь уже Брюс понимающе улыбнулся: зависимый от тысячи вещей придурок, строящий из себя непричастного странника, печальное, больное существо - но достойное шанса?

Собственная чистота восхитила его, но он не устыдился, легко совершая все ту же ошибку, заведшую его в двухгодичное бдение в келье отцовского кабинета.

- О, очень весело. Токсины и то, как ты в это вмешан. Привычный цирк, да? - строго сказал он, собственнически оглядывая обтянутые тонким фиолетовым габардином острые колени. - Крок про тебя там много рассказал, циркач.

Джокер вздрогнул то ли от восторга, то ли от неожиданности.

- Очень. Прямо мясорубка, Бэт. Мне нравится. Скоро освоюсь и в этой области, и буду свежевать тебя в ответ.

Брюс вздрогнул от неожиданного предупреждения, и попытался вернуться в сознание.

- Ты пытаешься сказать, что не умеешь свежевать? - против воли злобно выдал он, и скривился: Альфред смиренно взглянул на него, возмущенный - грядут нравоучения.

- Ага-а. - самодовольно подхватил чертов непонятный клоун, глубже вовлекая его в сомнения.

Несчастный герой, перетянутый стропами марионетки, вдруг почувствовал себя мерзким.

- Забудь. Я был не прав, все это, - Брюс неопределенно оглядел несчастные руки Джокера, не дающие ему покоя, - было грубо.

- О, я не стеклянный. Груби сколько хочешь! - зло перечеркнул попытку перемирия Джокер, закидывая ногу на ногу, и демонстративно уложил газету на точку последних трех хозяйских взглядов.

Брюс вспыхнул, почти чувствуя, что его где-то обманули. Не стеклянный? О, он знал об этом, прекрасно знал. Это твердое тело, упругая кожа, гладкость, жар.

Определенно: не стекло.

Не оправдывать ожидания любимого старика - нескромный, невежливый и прочее, прочее - было тоже мучительно, особенно когда к этому примешивалось противоестественное желание разнести здесь все ко всем чертям, хотя ничего особенного не происходило.

Он окончательно свихнулся?

- А вот это интересно, - раздался вдруг голос виновника всей этой разрухи, и Брюс наконец очнулся.

- Джокер?

- “Благотворительный маскарад в Хайдэк-Готэм”…

Альфред заинтересованно поднял брови.

Когда он был молод - промелькнули деревни, охота, бакалея, талоны на еду - девушки были так хороши… Она была так хороша…

Совсем размяк, рядом с ними это непозволительная роскошь. Нет человека, способного понять их, больше, чем ухватить быстро мелькающие тени, а он размечтался направлять их агрессию в мирное русло…

Джокер прочистил горло - Брюс выпрямился. Наблюдать за мастером в этот момент было недостойно и старик отвел глаза, улыбаясь.

- “О, это будет нечто взрывное! Мы обязательно зайдем. Будет весело. Нас разнесет на клочки от счастья. Жаль, что сейчас не июнь”.