Крейн внимательно просматривал объявления, ища поданное Джокером, и даже отстукивал пальцами какой-то мотив.

Он смог избавиться от прямого участия в “проекте” Джея, отговорившись косвенным, и был определенно, безусловно, замечательно жив.

Восхитительное чувство!

Он опасался, что Джей зашифрует послание каким-то особо изощренным способом, но когда он обнаружил его, челюсть сама отпала против его воли.

“Джо, крошка, седлай биплан”.

Комментарии излишни, и Крейн понятливо засобирался.

Про “таинственного мудака” газеты не писали, и это наводило на мысли. Но Крейну некогда было защищать родную преступную общину, он с хрустом потянулся и отправился служить Джокеру.

В это время сам Джокер лежал на животе на потертом ковре в дешевом мотеле за пятьдесят два километра от Готэма. Кровать была нетронута, только примята его потертой коричневой полуспортивной сумкой. На кожаном боку висел свежеприцепленный брелок “Я люблю белые дубы”.

В одной руке Джокер держал полевой бинокль, в другой белую кружку с синей надписью “Добро пожаловать в Оаквуд”, наполненную водой из-под крана.

Он отпил и сморщился из-за отвратительного привкуса.

Через слегка приоткрытую занавеску, тяжело закрывающую французское окно, он следил за входящими и выходящими из соседнего здания-офиса мотеля людьми.

Его распирал восторг. Предвкушающе прикрывая глаза, он представлял себе реакцию Бэтмена. О, его внимание теперь гарантировано. Он помнил, как убедителен тот бывал в своем гневе, и застонал от смеха.

Из здания вышел человек, которого он ждал.

Джокер отбросил кружку в угол, вода разлилась, но он этого не заметил.

Он охотился.

Готэм немного похорошел от весны, однако ночь стерла подобные незначительные различия.

Небо весь день было чистое, поэтому вечерние сумерки легли на город прозрачным голубым светом.

По сравнению с первой частью весны внезапно похолодало, и погода днем составляла не больше шести градусов тепла.

Асфальт, красные и серые кирпичи домов повлажнели. Фонари высвечивали оранжевым мелкие капли дождя.

Комиссар Гордон завернул за угол, возвращаясь домой.

- Гордон… - раздался знакомый, механически искаженный голос.

Джим вздрогнул, у стены соседнего здания поедающий гамбургер бомж закашлялся и поспешил скрыться.

- Здравствуй, - вежливо сказал Гордон, - рад снова тебя видеть.

Он быстро прикидывал, стоит ли спросить о том его беспрецедентном поступке в музее.

- Два вопроса. Вырезанное на трупах…

Гордон медленно кивнул. Он доверял Бэтмену.

- …и мертвые девушки.

Комиссар огляделся и вступил в проулок, в котором в тени стоял Бэтмен.

- Насчет первого сложно сказать, наемник, возможно бывший военный. Практичен, умел, эксцентричен, вот и все, что я могу сказать, - он поправил очки и развел руками, - А второй явный серийщик, это черт знает что происходит. Девушки были изнасилованы, мы это скрываем.. Дело в том, что информации…

- Значит, ничего нет. - перебил его Бэтмен, теряющий терпение.

- Нет, нет. Все девушки высокие крашеные блондинки, примерно от двадцати до двадцати пяти. Некоторые при жизни изнасилованы в ножевые отверстия в брюшной полости… Следы латекса, - комиссар печально посмотрел на героя, в которого верил. Поможет ли его сила против столь скрытных преступников?

- Больной ублюдок.

- Да, да… И, понимаешь, интервалы между убийствами сильно сокращаются. Он все опасней.

- И не осторожнее.

Брюс уныло нахмурился: все самые странные случаи обретали несколько иной, зловещий смысл, когда этот человек был на свободе.

Но в этих двух сериях не чувствовалась его рука?

========== Глава 7. ==========

Через неделю известный журналист и первый подлец Готэма Фил Райдер был зарезан в лифте собственного дома. На спине, прямо через пиджак и рубашку, была вырезана буква Кей.

Газеты выли в истерике. Райдер был назван: Человеком Года по версии родной газеты, неутомимым борцом с Бэтменом, вообще врагом всего преступного мира, меценатом и святым (на желтом шоу Мегги Пай). Честным, бескорыстным и верным слову правды.

Хоть все это и было не только не искренним, но и полным враньем, Брюса поразила смерть борзописца.

Не смотря на то, что в свое время именно он организовал и направил поток ненависти к Бэтмену. Если бы не Райдер, он мог бы спасти Рейчел?

Брюс напомнил себе, что это Джокер убил Рейчел. Джокер взял ее. Это он виноват. Нет смысла винить себя в том, что она выбрала Дента.

Чертов старик со своими тонкостями. Глупая женщина, слишком слабая, чтобы делать то, что ей хочется. Чертов клоун, спровоцировал его…

Он с новой силой захотел уничтожить его, и никто бы никогда не узнал секрет его личности. В том, что все скоро узнают о нем, что это только дело времени, он был уверен.

Вчера ему снова, как и каждую ночь до этого, приснился кошмар, где погибали его родители.

Впервые место действия сменилось, и в этот раз их убивали около паба, в который его “приглашал” Джокер.

Утром Брюс, вернувшийся к делам фирмы, уехал в Башню Уэйнов в неясном настроении.

В другом конце города Крейн, заметно приосанившийся за время отсутствия Джокера, с восторгом слушал на первый взгляд бессвязный бред лежащего перед ним человека. Но это не слова, это драгоценности!

Дело сдвинулось с мертвой точки.

Поля, поля, поля. Деревья. Жуткая дыра этот Оаквуд.

Джокер, настроенный весьма лирически, пробирался через заросший кустарником холм. Какая-то кустовая слива, терн? Колючий.

Он с досадой посмотрел на очередную дырку в пальто. И еще он зря взял с собой сумку.

Наконец он прибыл!

Перед ним была не то заброшенная деревня, не то просто частная собственность.

Театральным жестом смахнув несуществующий пот со лба, он снял пальто и, сунув его подмышку, зашагал вперед.

Девушка лет двадцати была пристегнута наручниками к спинке старомодной железной кровати.

Воздух остро пах свежей мочой. Рот ее был заклеен скотчем телесного цвета (странный выбор), и оттого в полутьме казалось, что у нее нет рта.

Косметика ее размазалась, опухшие от слез глаза слепо уставились на Джея.

Он замер, выделив несколько секунд ей на узнавание.

Белый грим и тяжелый взгляд произвели впечатление, и она округлила глаза. Ему нравилось думать, что он использует свою маску как атрибут охотника.

Плавно поднимая свою руку в жесте молчания, Джокер подмигнул пленнице. Ему показалось, или он и правда почуял радость? Весьма неожиданное происшествие в его социальной жизни.

Тот самый серийный убийца, звезда местных телеканалов и газет, находился в совмещенной ванной.

Это был благообразный шатен лет сорока пяти.

Он был настороже, словно лесной зверь. Прислушиваясь, что-то перекладывал в черной спортивной сумке.

Он казался и спокойным одновременно, и возбужденным: лицо его было неестественно спокойным, замершим, и руки не тряслись, но все остальные реакции были отвратно предвкушающими.

Маньяк достал шприц приличного калибра и начал что-то набирать в него, мгновенно напомнив Джокеру об Аркхеме.

Он искривил губы и метнул свою бритвоподобную, смертельно тяжелую карту в правое подколенное сухожилие этого не знающего толковой шутки мудака.

- Полиция! - рявкнул Джей, стараясь не заржать.

Мужик сперва как куль устремился к земле, но через секунду вернул контроль над своим телом и сгруппировался.

И с пола на Джея уже он смотрел своим настоящим лицом хищника. Вооруженный, между прочим, миниатюрным дамским пистолетом.

Джокер искренне улыбнулся.

Он склонился над обездвиженным Тихоней (у того был перебит позвоночник) и деловито осматривал будущий труп.

Кровь забрызгала ему штанины и таящие лезвия ботинки.

- Не скажешь мне, кто ты, мм? - но глаза маньяка-жертвы были затуманены: он находился в полубессознательном состоянии, дико вращая глазами, - Не так уж и надо, если честно, но так я смогу прихвастнуть перед одним человеком.