- Я и есть зомби.

- Тебя не волнует паспортный контроль?

- Уверен, что мне нужно предъявить документы только тебе.

- Что?

- В какой-нибудь один из твоих пятнадцати самолетов. Скорее всего в “Стрижа”. Ты не дашь мне встретиться с полицией, даже если я захочу.

Альфред был уверен, что мастер сам не в курсе, сколько у него самолетов.

- Откуда ты знаешь?

- Баба Крейна покупает Татлер.

- Татлер, Джокер. Что там может быть правдой?

- Фото твоего счета за полную лазерную эпиляцию.

Несчастный Уэйн подавился вздохом.

- Женщинам нравится, - придавленно оправдался он, и Альфред изо всех сил попытался не улыбнуться. И это теперь, после стольких лет безупречной службы!

Джокер тоже попытался не смеяться, но из-за того, что он щадил вовсе не Брюса, а накладки на шрамах.

- Откуда? - наконец прокашлялся бедняга.

- Платят вашим шлюхам? Откуда мне знать. Не выношу журналистов.

К счастью, они были уже в аэропорту и старик получил возможность слинять - поехал ставить машину.

Когда он вернулся и поднялся по трапу так нелепо выбранного “Стрижа”, эти несчастные глупцы расположились в разных частях салона.

- Справа сбоку под полкой есть шахматы, - веско сказал он, в отличие от Брюса хорошо знающий обстановку и имена всех его средств передвижения.

Они были вынуждены капитулировать.

========== Глава 33. ==========

Он сел за штурвал и откинулся на спинку кресла, получив наконец возможность посмеиваться над ними.

В детстве Брюса тоже было легко отвлечь шахматами.

Им лететь четырнадцать часов и они тут свихнутся, поубивают друг друга - эти могут - главное, истреплют ему все нервы.

- Конечно черными, Бэтти, - услышал он, - ты еще сомневаешься?

- В этот раз именно я пожалею тебя и не возьму ничего в награду.

- Почему это?

- Потому что знаю, что выиграю.

Послышался глухой хохот, хранящий в себе след хрипоты: у клоуна хозяина снова заболело горло?

Надо было потом обязательно проверить.

- Надо же, как ты уверен, Бэт. Отлично. Если ты выиграешь сейчас, я заполню для тебя анкету.

- С фамилией?

- Ага-а.

- Настоящей?

- Да.

- Отлично. По рукам.

Альфред надолго отвлекся, рассеяно следя за приборами, и не очень понял чем кончилась довольно продолжительная партия, но тоже не сомневался, что победу одержал мастер.

Он всегда слишком серьезно относился к этой игре.

- Ты такой дотошный, Бэтси. Эквилибрист.

- Что? Серьезно?

- Где-то даже существуют документы.

- Но я думал…

- И это тоже.

- Джокер.

- У меня было много времени.

- Это не ответ.

- О, ты любишь развернутые… ответы, мм? Нет проблем. С Бучем твоим я познакомился, когда мне было четырнадцать, и уже к тому моменту восемь лет шатался по разным труппам.

- У тебя были родители?

Это был очень неудачный вопрос, опасный, в том числе и для самого мастера, и Альфред включил автопилот, чтобы иметь возможность быстро вмешаться.

- Не-е… Нет.

- Как же тогда надзор?

Неужели он не видит, что так Джокер теряется? Это было понятно даже по голосу.

- Это были специфические труппы.

- В каком смысле?

Не замечает, что это тупиковый путь, что есть гораздо более важные вопросы?

- Все документы были в порядке.

- Джокер?

- Ну что…

Его воспитанник никогда не отличался чуткостью.

- Что за специфика?

Пауза затянулась: наверняка мысли обоих были заняты улыбкой Глазго.

- Что-то типа кунсткамеры.

Сейчас он скажет, что ему жаль и нарвется на злобный взгляд, на самом деле вызванный приступом самостыда, греха ничтожности, важнейшего и единственного чувства, сопровождающего всю эту шваль - психопатов, социопатов, мутантов с НРЛ…

- Мне…

- Ага-а. А мне-то как! Не отвлекайся: у тебя тут кризис.

Альфред еще ни разу не пожалел, что поставил на Джокера: он был куда любопытнее, казался чем-то совершенно уникальным.

Эти мысли смутили его: важнейшая догма - такие, как он неисправимы, черны, мерзостны - была почти презрета, но жизненный опыт…

- Это у тебя кризис, умник. Даже не думай жульничать. Луизиана? - тем временем развлекался его добрый мальчик.

В Новом Орлеане он каждое лето проводил много времени с матерью у ее друзей.

- Почему ты так думаешь?

Это прозвучало настороженно, и Брюсу стоило быть очень аккуратным.

- Твой акцент.

- Думаешь, угадал? С чего ты взял?

Альфред пожалел, что они забыли про шахматы.

- Я уже не помню. Я все вижу, Джокер, не…

- Это было всего два месяца назад.

- Почти три. Долгие месяцы. Теперь в каждом дне у меня содержится по десять прежних.

- Мм…

- Но ты говоришь как луизианец, разве нет?

- Да? Если бы я говорил как они, я г’оворил б та-ак, мисси.

- Ты… назвал меня мисси, наглец? - восхитился Брюс, безуспешно пытаясь не смеяться.

- Тебе послышалось. Я определенно сказал “бэйби”, бэйби.

Со смешанными чувствами Альфред понял, что не слышал такого смеха мастера уже много лет. В любом случае, “крошкой” его вообще никогда не называли…

- Что случилось вчера вечером?

Наступила пауза, заполненная злым хихиканьем Джокера.

- Ты про розовые таблетки? Я буду осторожнее.

- Джокер.

- Ла-адно. Это как ходить по канату…

- Это приятно?

Альфред начал прикидывать, не надеть ли наушники, чтобы заглушить сворачивающий на непрочную почву слишком личный разговор.

- Что-то другое, Бэтс. Не могу об этом говорить.

- Ты должен позволить мне помочь тебе. Брось свои игры, и…

- Ты понимаешь меня?

- Я никогда не ходил по канату. Но, думаю, теперь получаю об этом полное представление.

- Вот как?

- Пустота, раскачивание, страх, восторг.

- Именно. Тебе нравится?

- Возможно.

Голос Брюса был полон печали, так что старый дворецкий не выдержал и, включив микрофон, постучал по динамику пальцем, надеясь привлечь их внимание.

- Вы должны поесть, - строго сказал он.

Это прозвучало как угроза, и Джокер снова засмеялся, но так, словно с него сдирали кожу.

Если бы это кого-то еще волновало.

Пытаться накормить их тоже было непросто, и он остановился на легком варианте, который пойдет еще лучше, если они не будут болтать.

- Ты серьезно считаешь, что в нас это влезет? - уныло спросил его непутевый воспитанник, на самом деле поглощенный изучением своего дикого клоуна.

- Да.

- Фред, да ты настоящий маньяк!

Он и правда так считал - и видели бы они как ест его легкая, словно колибри, прекрасная племянница!

Кисти рук у него снова сильно пересохли - шуршали как пергамент - поэтому он отвлекся и чуть не пропустил…

- Конечно, твой обычный костюм элегантный и афористический - словно великан поблевал фиалками.

…как его грустный хозяин неудачно, но все же шутит.

Альфред довольно вздохнул и неосторожно счел, что жизнь налаживается.

По какой-то неведомой причине Джокер снова замкнулся, печальный и мрачный. Высокомерно реагировал на внешние раздражители, опустил глаза и перелистывал карты словно страницы книги, или словно еще не знает, все ли на месте и ведет учет, и Брюсу пришлось оставить его в покое.

Он слишком увлекся и должен был прекратить.

Миг откровенности минул и, должно быть, навсегда, но ему было приятно одолевать его, вызывать его насмешливые взгляды, следить, как он пожимает плечами, вскидывает брови - он бы не отказался повторить эти минуты.

На самом деле его мало что трогало.

Джокер размял шею, закладывая за ухо прядь светлых волос, и Брюс ощутил новый наплыв раздражающего интереса.

Чтобы перестать следить за… сообщником, он закрыл глаза и даже вытянул ноги, хотя знал, что заснуть не получится.

Он ошибался.

Ему впервые за много - полных двадцать пять - лет не приснился Тупик Преступления.

Когда он вошел в фазу быстрого сна, из красных и бордовых пятен составился неясный образ, что-то вроде человеческого сборища, которое шумело, ликовало или бесновалось.