- Хватит болтать. Тебе не нужно объяснять подобное.
Джокер, казалось, оскорбился. Он поджал бледные губы, к счастью, все еще не испорченные гримом.
Мерзкий запах от дерзкой выходки с сигаретой исчез.
- А где твой танк, было бы эффектно распугать местных ночных жителей?
Плечи в фиолетовом уже намокли под дождем, были влажными и неровно подкрашенные зеленью волосы.
- Боже, Джокер, ты такой болтун.
- Это ты на меня так действуешь.
Но на самом деле он совсем не хотел все это говорить. Положение дел было швах, он рисковал подставить Бэтмена, но он все равно был доволен, даже этим жарким и влажным вечером; глупым, не смешным городом; лишенным развлечений существованием.
Фудзоку было отмечено неприметной бледно-розовой вывеской.
Брюс вздохнул. Он слишком много в последнее время подглядывает в окна.
Джокер выступил из темноты коридора, как всегда угрожающий и дикий, и он в очередной раз с удовлетворением отметил удачную возможность его проконтролировать. Не было смысла скрывать от себя интерес к причинам, по которым ему теперь так много позволялось, но об этом, к счастью, можно было подумать потом.
Губы быстро двигались, мелькал розовый язык. Его что-то волновало?
Он мог бы кого-то уже убить, пока был вне поля его зрения.
Джокер вскинул голову и вяло махнул в сторону соседнего кабинета.
Там сидела женщина, белокожая, шикарная, с короткими черными волосами. На строгий черный костюм на ее плечах была наброшена яркая пунцовая шаль.
Дверь открылась и она испуганно вскинула глаза, вздрагивая.
Вид Джокера ее напугал - хоть что-то подвержено логике. Но Брюс видел, как напряжены и его плечи, словно в момент опасности.
- Господин Джокер, наш ужасный принц-мясник.
Псих подошел почти вплотную к ее столу, держа свои ловкие руки в пределах видимости.
- Меня разжаловали, старая перечница. Говорят, тут видели кое-кого новенького, но уже очень борзого, мм?
Она подняла брови, и Брюс понял, что ей и правда уже пора на пенсию.
- Не думала, что ты бываешь несноснее обычного! - игриво восхитилась она.
Джокер усмехнулся, признавая за собой недостаток обхождения.
- Вы как всегда прекрасны! - он махнул рукой и в ней материализовался сиреневый георгин. - Но в последнее время вы совсем забываетесь.
Она засмеялась мягким, приятным смехом, прикрывая рот ладошкой, прикасаясь к тонкому зеленому стеблю короткими белыми пальцами, польщенная фальшивым вниманием. Только что тряслась от страха, теперь томно оглядывается - даже для Брюса понять женщин было нелегким занятием.
Он, внимательно следящий за происходящим с улицы, нашел какую-никакую, но социализированность Джокера весьма положительным знаком.
Почему он раньше не предполагал, что у него может быть женщина? Если есть шанс на нормальное…
- Любишь старух? - Джокер не улыбнулся, хищно сужая глаза и она продолжила. - Я тут, к сожалению, умираю и теперь ничего не боюсь.
Брюс увидел, что от ее руки тянется коричневатая трубка капельницы, ускользающая под стол, куда-то вне пределов видимости.
И тогда безумец доверительно улыбнулся ей.
- Вам не страшно? Последние минуты так драгоценны, разве нет? Даже если уже сгнила половина тела, мм?
Он не смог скрыть ликования, жалкий, темный поверенный смерти. Никаких шансов нет, он слишком асоциален.
- Ты так одинок, верно?
Джокер приподнял плечи и брови, и Брюс уже было думал, что пришло время вмешаться. Отличные у них отношения.
- Ага. По делу?
Она усмехнулась, раскрыла портсигар и достала длинную черную сигарету.
- Он не стоит твоего внимания. Полтора метра, все время молчит, много курит. Весь в красном, лица не разглядеть.
- Вот как, Алый собственной персоной. Знаю я одного коротышку, который много курит.
- Нет, этот щупленький, как цыпленок. Возможно, китаец. Приходил по приглашению, а потом нам пришлось отмывать кровь.
- Кого разделали?
- Нам не нужны неприятности, Джокер. Этот человек работал на него.
- Зачем ему делать все самому?
Она пожала плечами.
- От кого было приглашение?
- Думаешь, что последнее слово останется за тобой, хитрюга? Котел. А вот мое: загляни в комнату, в которой однажды ночевал. Мы ее так и держим закрытой для тебя.
Джокер, напрягшийся после упоминания Котла, начал что-то разыскивать по карманам.
- И правда, это по-настоящему последнее слово, - не удержался он от гадкой шутки. - Что там?
- Увидишь.
Он, более ничего не говоря, ушел, и Брюс поспешил проследить за ним в благородных целях безопасности.
Откуда-то доносился томный женский смех, возбужденный мужской уговор, глубокие низкие стоны бивы из колонок в конце коридора.
Окно комнатенки у кухни, куда прошел Джокер, было плотно занавешено темной гардиной. Ничего видно не было и вне всяких пределов любопытный Бэтмен вскрыл фрамугу.
Комната, вся в шелках и кованых решетках, словно принадлежащая Кармен, была к тому же полна увядших цветов - они занимали почти все полки и большую часть пола - и стоящий в ней душный запах сена был довольно жутким.
Джокер уныло посмотрел на окно и пнул ближайшую корзину ныне коричневых роз.
- На мои похороны.
Он сказал это так комично испуганно, что Брюс чуть не улыбнулся. Он с тревогой заглянул вглубь себя: настанет день, когда он будет смеяться над шутками этого психа?
- Таинственная поклонница?
Джокер опустил уголки губ, выглядя весьма несчастно, задетый этим предположением сверх всякой меры.
- Ты мыслишь такими странными категориями…
Брюс почувствовал, как в солнечном сплетении у него разжигается какая-то мучительная боль, которую он поспешил списать как последствие долгого дня.
- Не переживай, мне тоже много подобной чуши приходит, - он попытался поддеть преступника, но результат был весьма странным.
Джокер почему-то насторожился.
- Куда?
- Секретарю.
Он мгновенно потерял интерес.
- И что там?
Его шрамы в полутьме той самой, неблагосклонной к нему ночи, выглядели особенно жутко - кривые розовые рубцы.
Это должно было быть неприятно, особенно когда потом начался сепсис. Ему и сейчас так неудобно…
- Какие-то дурацкие стихи.
Джокер подошел ближе, сутулый и усталый, и Брюс впервые обнаружил, что они, должно быть, одного роста.
Это неприлично сильно удивило его.
- Надо прекращать водить тебя по борделям, Бэт. Твой моральный облик, ах, как его жаль! - устало просмеялся Джокер, стащил перчатку и приложил руку к своему левому виску, проводя по волосам дальше, к затылку.
Брюс захотел узнать, что там. Что его беспокоит?
- Ты поедешь со мной.
На отнятой от волос оголенной руке темнела плотная, вязкая кровь.
- Не указывай мне, Бэтси. Не хочешь, кстати, узнать наконец про мои шрамы?
Он провел рукой по своему бедру, отирая ладонь прямо о ткань брюк.
- Что это?
Джокер задумчиво осмотрел ладонь и панибратски облокотился на плечо готэмского рыцаря, надеясь разжечь отвлекающую перебранку.
- Ничего, о чем тебе стоило бы знать.
Но эта уловка уже не могла сработать. Брюс резко наклонился, рука шутника проскользнула по матовому покрытию костюма, и тот оказался прижат грудью к кевлару.
Так можно было хорошо рассмотреть шрам на нижней губе. Слышать его дыхание. От зеленых волос пахло бензином и смолой.
Он сильно сжимал худое тело, приподнимая его над полом.
- Тебе не кажется, Бэт, что ты слегка оборзел в последнее время? - Джокер высоко поднял голову, насмешливо разглядывая маску.
- Не кажется. Альфред посмотрит, что там. Если не хочешь, чтобы я обращался с тобой, как с ребенком, то веди себя соответствующе.
Он всегда так хорошо владел собой. Что же случилось?
- Это как? Как маньяк?
Запах травы и тления, его темные, ни о чем не подозревающие глаза и слова тяжело больной женщины про одиночество повлияли на самообладание Бэтмена не лучшим образом.
