Просто они никогда бы не поняли друг друга.

- Вот как, - прищурился Джокер. - Так, значит. Хорошо. Испугался чувства вины? Но я сам могу о себе позаботиться. Если попросить - слишком мелко, мне начать умолять? Легко, сделаю. Если захочу. Для тебя, Брюс. Бартер. Я привык исполнять все свои желания, иначе в моем существовании вообще никогда не было смысла. Не могу нуждаться. Не буду.

Даже взбешенный, он был начеку - печальный герой, идеальный заложник его как заложника, увидел, как дрожат его веки, лишь секунду спустя осознавая, что узрел признак бдительности - на лестнице зазвучали и стихли шаги.

Ничего это не значило - наверное, вражий слуга, не выдержав скуки, отправился на экскурсию.

- Не надо, Джей. Просто заткнись. Прекрати меня обманывать, ты же знаешь, что это в конечном счете не имеет значения. Козыри, что это? - попытался отшутиться он, зная, как хорошо прежде это приманивало придурка. - Ты же не думал, что я приму твою сторону? Как и ты мою. Это невозможно. Теперь - невозможно.

- Прекратить тебя… обманывать? - удивился бестолковый клоун, сворачивая шею, чтобы проверить состояние своей грудной клетки: под кожей у него завелись, похоже, гигантские мокрицы, так сильно что-то рвало его на лоскуты - ни один из его трюков прежде не проходил так болезненно. - Ты не веришь мне?

Осознать этот простой и, в целом, весьма очевидный факт - ему нет доверия - он не мог, и скривился, отбрасывая сомнения.

- А то, - фыркнул Брюс. - Джокер, я тебя слишком хорошо знаю, уймись, - улизнул он от настоящих обещаний, с которыми надеялся разделаться еще перед предательским согласием на смерть. - Ну убьешь меня не ты, а кто-то другой - разве это так важно? Не стоит, все это ничего не стоит. Я обещал, вот тебе связь с реальностью, вот, я удержу тебя: продавлю, куплю тебе жизнь, все устрою, а твоя уверенность в важности нашего конфликта - просто иллюзия. Будь реалистом хотя бы теперь. Даже если я знаю, что твоими глазами все черно-красное - хотя бы попытайся…

- Не приписывай мне… - попытался протянуть Джокер, но сбился, теряясь. - О, я такое мог тут устроить!.. Жаль, ты не стал бы смотреть: блевал бы кровавыми слезами, с’учара.

- Да ладно, не истери. Блевал - слезами? Надо же… Ну что тебе нужно, соперник? Наверняка есть множество таких, как я. Сильных так и совсем полно, - успокаивающе заговорил Брюс, неуместно самодовольно в подобной ситуации кривя душой: был нескромно уверен в своей исключительности. - Найдешь другого врага. Говорят, один мужик задержал наркокартель голыми руками, представляешь? Интересно?

Эллиот фыркнул, демонстративно разминая шею.

- А еще говорят, что он летает, - вставил он с нескрываемой иронией. - Вот что значит - холодные ублюдки, - проворчал он следом себе под нос. - Какое поразительное равнодушие к собственным жизням, а… Приличному человеку не развернуться.

- Да, это китч, чушь, - неожиданно согласился с причиной беды Брюс, поглощенный увещеванием нелогично упершегося клоуна. - Кроме того, полетами нас не удивить, да? Но вот было бы здорово встретить его, верно? Хотел бы сразиться с таким, Джей?

- Нахуй, - мрачно отвернулся от него его капризный враг, и задергался еще активнее. - По крайне мере я оказался прав на твой счет, смазливая богатенькая сволочь, трясущаяся над своими принципами. Ненавижу. Почему ты такой сученыш, Бэтмен, мм?

Что-то оборвалось, растрескалось, и это невесомо, но отозвалось в воздухе, словно он что-то проломил.

- Ты просто не знаешь, о чем говоришь, - процедил Брюс, свирепо глядя в угол: убеждал себя в правдивости не-сказанного. - Ты ни черта не знаешь, и поэтому тебе нужна помощь. Отвяжитесь. Почему, почему, почему, проклятье… Почему вы такие? Мне тоже надо знать. Почему, Джей? Давай, не томи. Может, мне откроется истина. Почему ты так не хочешь, чтобы я умер?

Джокер оглядел его искоса, продолжая биться в своей странной хладнокровной истерике - ужасающее зрелище, большее, чем бешенство - и Брюс вдруг понял, что чертов клоун и правда ему доверяет.

- Если ты сдохнешь, Бэт, не будет весело, - прошипел он, истекая слюной на свое узловатое, прекрасное плечо. - Веселья не будет.

Брюс разочарованно выдохнул, ободряясь.

- Хреновая причина, - надменно заключил он, сразу же оледеневший, и отвернулся, чтобы сказать нечто более важное, чем все эти тонны никому не нужных слов. - Я не собираюсь больше развлекать тебя, неужели ты не видишь? Проклятье, Джокер, ты чертов клоун… Боже, мы ведь совершенно необучаемы, мы так и не смогли ничего изменить… Том! - напомнил он о своем существовании, когда Эллиот навис над Джокером в издевке так насмешившего его валета. - Выслушай мои условия.

- Нет уж, - неожиданно выдал враг, самодовольно оглядывая дело своих рук: кевлар продавливал кожу, черное и стальное на белом и упругом смотрелось уместно уродливо. - Я вдруг передумал. Вы хотели потянуть время? Я согласен. Завелся прямо.

Брюс неуверенно нахмурился.

Все было так же, как и раньше - Джек, непримиримый враг, которого он снисходительно называет другом, надеясь замолить языческого духа ураганов и извержений; идеальное тело, внушительный разум, черная блевота безумия, и сам он, наверное, ужасно болен - и ничего, ничего не изменилось.

Но у его виска был пистолет - смерть, скорая и громкая.

Что-то, по-видимому, отразилось на его лице, потому что Джокер вдруг рванулся так сильно, что едва не уронил свой капкан вместе со своим исстрадавшимся телом.

- Ну и с’ука ты, Бэт. Чертова тупорылая мышь! - бесновался он, исходя токсичной злобой, полыхая, выставляя понизу подбородок - как только он умел харизматично, потому что это было бессилие, а бессилие (что характерно, свойственное таким, как он, бессердечным подонкам) никогда не выглядело хоть сколько-нибудь сносно.

Просто не в его случае - и что это было, просто призма нудного взгляда Бэтмена, или попадание в десятку, или очарование всякого рокового говнюка, везучего, сильного и смелого, на которое так падки женщины…

Эта была его особенность, это были его словечки - все эти “Бэтси” и “Элизабэт” (и ни одной формы для настоящего имени “мышары”, не способного позабавить его своим настоящим серым обликом). И его и правда не могли смутить ни нагота, ни вражеские пальцы в анусе, ни угроза пенетрации посторонними предметами. Это были его жесты, его голос с его томным деревенским акцентом акадийского юга - убаюкивающий, покрытый пыльцой и звонкий цикадами. По цвету его глаз можно было уверенно поводить опознание - не ошибешься среди сотен оттенков - и покраснелые сосуды, расчертившие белки, и ресницы, и даже бледные, тонкие, грязные светло-зеленые, а кое-где и темно-пшеничные пряди, означали “Джокер, Джек Нэпьер, человек, с кем не надо шутить, кого нельзя жалеть, который способен стереть с любого лица улыбку даже из могилы”.

Но у его виска чернело орудие убийства - его череп даже в лобной кости был не прочнее среднего значения, изнанка плоти так же мягка и беззащитна, как у всех остальных, а кровь красна…

Он просто человек, люди не способный пережить подобный выстрел в упор.

- Брюс, - вдруг спокойнее позвал его этот просто человек, между тем все такой же ополоумевший от яда злобы, и Брюс поник, ожидая нового укола в самое нежное. - Ты правда винишь себя в ее смерти?

Он не смог ему ответить, принять этот вызов - язык присох к небу.

- Винит, не сомневайся, - влез Эллиот. - Но ты и сам знаешь это, верно?

- Верно. Теперь я это понимаю, - хрипло подтвердил Джокер, неожиданно скромно улыбаясь - но никого эта маска не смогла прикрыть - ни зверя в нем, ни изгоя, противоречиво избалованного пристрастной рукой несовершенного закона. - Не думал я, что у тебя, Бэтс, все так запущенно… Так что знайте: она умерла, чтобы ты стал осторожней. Она умерла, потому что тот отмытый рыцарь, первый самозванец, дорожил ей, потому, что ей дорожил ты. Просто потому, что я мог это сделать и хотел этого! Вот, собственно, и все. Спасибо за внимание. Надеюсь, это поможет вам обоим отрастить яйца, мм.