- За ним стоит кто-то, богатый или сильный.

Настроение психа изменилось настолько сильно, что не замечать это было все сложнее.

- Кто-то его нанял, потому что так просто он задницу не поднимет, даже если под ним начнется пожар. Вокруг него всегда крутятся бабы на подхвате…

- Зачем ему столько денег?

Джокер захихикал, снова непроницаемый, охваченный вдруг привычной ему саркастической злобой.

- Понятия не имею. Затевается какое-то крупное дельце, и не думаю, что тебя это порадует.

Он встал, и Брюс поспешил тоже встать, не желая снова упустить его.

- Времени, времени катастрофически не хватает. А что насчет тебя, Бэтс?

- Ты про что? - Брюс сказал это и понял, что даже не спросил, чем обусловлен визит прямо в особняк.

Клоун хитро улыбнулся, наклоняясь ближе, чтобы забрать свой пиджак - рассчитывал поломаться.

Галстук слишком затянут.

Брюс не выдержал и, засунув два пальца между воротником и чужой шеей и дернул, ослабляя его. Костяшки коснулись сухой, горячей кожи.

Когда он, помедлив, убрал руку, он заметил что Джокер скривил губы.

Ему показалось, что тот старается не улыбнуться; в действительности он был удивлен этой нескромной заботой.

- Зачем ты приехал прямо сюда?

Джокер застегнул рукава рубашки, надел пиджак, оправил складки, снова крепко затянул узел на шее, умиротворенно скрестил руки на груди, и только тогда ответил:

- Так безопасней.

Не стал договаривать “для тебя” - считал такое излишним.

- А так - нашел, где работает одна его баба.

Брюс почувствовал себя ужасным дураком.

- В Котле чертовский кавардак, там завелся какой-то буйный любитель потрошков. И когда я с ним закончу, я рассчитываю навестить Крока.

Почти нейтрализованный Бэтс - отличное зрелище.

- Зачем тебе это надо?

- Искать потрошителя ирландских алкоголиков?

- Навещать Крока.

Джокер самодовольно усмехнулся, безуспешно пряча опасный блеск глаз:

- Он слишком много знает.

Пораженный подобной откровенностью, самоназванный герой поспешил ухватить придурка за плечо, обнаруживая, что все для себя уже решил.

- Ты больше никого не убьешь, помнишь?

Принц преступников торжествующе улыбнулся, показывая желтые зубы.

- Не убью, если тебе прям так хочется.

Когда он так врал, Брюс хотел ему поверить.

========== Глава 18. ==========

Когда Брюс соизволил вернуться в преступную ночную жизнь Готэма, выяснилось, что то, что Джокер, бодро умотавший после того как сдал место работы женщины Крока, скромно назвал “чертовским кавардаком”, на самом деле оказалось чуть ли не военными действиями, все участники которых не желали даже разговаривать с полицией и отловить их не представлялось возможным.

На фоне прошедших почти незаметно для Бэтмена нападений на членов ирландской общины таинственного потрошителя и его людей, произошел раскол между шайками Маллигана и Колина.

Оставалось только догадываться, какую именно роль играл в этой войне Джокер, и почему он на самом деле впрягся за Котел.

По всем каналам крутили ролик, где он, окровавленный и озверевший, разбивает камеру кулаком с зажатой в нем металлической картой. Не такое уж неприятное зрелище: напоминание реального положения вещей.

Все это было очень серьезно и стало еще запутанней, к тому моменту, как Бэтмен смог вмешаться.

Прошло три дня после их последней встречи и Брюс, конечно, уже нашел все, что можно было, про передвижной цирк Квина и Меркеля.

Никакого толка.

Ничего стоящего внимания, простые циркачи, каких в этой стране тысячи. Никакого Крока, никакого Джокера.

Но потом ему почти повезло. Перелистывая провинциальные газеты за девяностые, в баптистком листке он наткнулся на любопытную заметку, подписанную неким преподобным Стоуном:

“Питер Меркель вызывает дьявола!

Знаете ли вы, добропорядочные жители Джорджтауна, как развращают ваших детей на Осенней ярмарке?

Можно ли закрывать глаза на то, как прогнившие приезжие дьяволопоклонники из “Квина и Меркеля” отправляют ночью свои богомерзкие ритуалы, притворившиеся представлениями?

Детей, которые развлекают вас своим уродством, уже не спасти, но еще можно спасти ваши души.

Каждый из вас, кто ночью ходит на эти подпольные встречи, каждый из вас, кто бросает уродам деньги - покайтесь, ибо Господь наш простит вас.”

Было не очень понятно, какие именно “ритуалы” можно проделывать для развлечения провинциалов, но по крайней мере он знает, что была еще одна часть этой труппы.

Это все имеет какое-то отношение к происшествию на этой Осенней ярмарке, но Брюс нашел только холодную и самодовольную заметку от того же Стоуна, про то, как год спустя высокий белый мужчина “из циркачей” отхлестал плетью свою восьмилетнюю белокурую дочку.

Значит, их выступления циклично повторялись. Он мог бы съездить туда, раз уж по телефону нельзя ничего добиться.

Но времени не было: также Брюс внимательно следовал по следам Крока, так удобно обнаруженного невозможным союзником.

Он ничего не узнал про Джокера.

С наступлением ночи он зачем-то провел четверть часа на рекламном щите, высматривая его, хотя обычного наблюдения за его мясницкой деятельностью более чем хватало.

Пообещал себе не искать его и держался полтора дня.

Жизнь “молодого Уэйна” требовала внимания и он покорился. Война между ирландцами затихла, опустошившая Котел, в первую очередь материально.

Весь день он ездил с личным водителем, чего очень не любил, и мрачно размышлял.

Он мог бы себе признать, что все время думает о Джокере, но это можно было списать как вполне оправданное волнение.

Черт его дернул закончить день посещением того самого ресторана, но напряжение последних дней и новый пульс жизни травили его.

Он не вполне успешно навестил местных тусовщиц, прекрасных и бездушных, как всегда, но задерживаться надолго не стал.

Сбросил свой черный пиджак, сорвал душивший его галстук. Перекинулся парой слов с местной жрицей любви. Убедил себя в абсолютной прямоте своих предпочтений.

На крытой парковке, охраняемой лучше, чем пресловутый музей, на него напала женщина в ярко-красном коктейльном платье и фальшивых жемчугах, которую он счет безобидной чудачкой. Он легко скрутил ее и отшвырнул инжектор с наркозом под автомат с сигаретами. Он пожалел ее и не стал оглушать, за что и поплатился.

Хотят похитить его? Это точно что-то новенькое. Такого никто не предпринимал с того времени, как он был еще совсем сопляком. Они либо идиоты, либо очень уверены в себе.

Он, не заботясь особо об имидже богатея-слабака, быстро уложил четырех сообщников женщины, окруживших его.

Для того, чтобы так свободно ходить здесь, они должны были убить охрану.

Он уже был готов начать придумывать версию, которая устроила бы и его и полицию, но неудачливая похитительница, до этого обессилено корчившаяся на полу, привстала и попыталась ударить себя ножом в глаз.

Он мог бы и заметить, что они слишком хорошо его знают.

Пока он отвлекался на то, чтобы помешать ей, кто-то ударил его приличным зарядом шокера.

Дверь его Феррари осталась открытой.

Пахло его паленой кожей. Пока он корчился от боли, женщина и водитель - всегда есть еще и водитель - связали его досадно крепко и закрыли ему глаза плотной пыльной черной тряпкой.

Бросив подельников, они загрузили его, очевидно в тот стоящий поблизости черный джип, у которого он на всякий запомнил номера.

Откидываясь на сиденье, чтобы переждать шок, он слышал, как захрустел его мобильник, когда кто-то из них наступил на него. Радость, охватившая его при подобном развитии событий, была расценена им как весьма стыдная.

Его привезли в гулкое место, относительно тихое, наполненное запахом мороженной рыбы.

Не стоило так стараться, завязывая ему глаза.

Он уже почти оправился от удара и был уверен, что эти… Трое? Четверо?.. весьма тихих похитителей не помеха для него, а жертва его поврежденному в последнее время черт знает чем самолюбию.