- Твой посыльный вернулся к тебе без полужопий! - уточнил Джокер, щурясь, и от личины клоуна-предателя не осталось следа: не сама удачная его роль. - И ты жидко обосрался, когда понял, что разозлил меня.
Эллиот возмущенно повел плечами.
- Когда ты не принял моего предложения, это я разозлился, - он почти кокетливо повел плечами, издеваясь. - Несколько рассвирепел и отмудохал ту шлюху, которую тогда изредка пользовал. Ах, случилось непоправимое: по трагическому стечению обстоятельств она погибла… Не знаю, как это могло произойти…
- …подавилась хером, - подсказал Джокер, и был некрасиво бит служьей ладонью по своему плоскому рыбьему животу, словно нерадивая, мятежная рабыня.
Стыдные шлепки было невозможно слышать, и от грубой руки, конечно, остался новый пятипалый след - Брюс стиснул зубы, не понимая, чувствует ли радость: не было нужды повреждать его таким образом, достаточно одного выстрела (Джон Доу, огнестрельное ранение).
- К сожалению, она была дочерью О’Райли, - вещал недобрый рассказчик, - и когда мне пришлось нанести ему визит…
- …с мешком на голове… - не успокоился улыбчивый суфлер, и снова получил.
- Во мне вдруг проснулось такой силы творческое начало… - не смутился Эллиот, пускаясь размеренно бродить по импровизированной сцене - от ловушки до окна. - Я подумал: “Да какого черта!”. Этот старик был тупой, как все ирландцы, и ненавидел Бэтмена больше, чем любил дочь, и это был отличный момент, чтобы обаять его слабоумного внука. Я принял в судьбе юноши самое живое участие! Он так трогательно переживал смерть мамочки… Крутяк, как говорил этот нежный малыш. Непросто с ним было: слишком нестабильный, совсем не видел берегов, потрошитель хренов. Так что благодари свою южную псину, Брюси, он мой, можно сказать, духовный отец.
- Еще один бастард, - проворчал Джокер, забавно играя бровями. - Я уже, наверное, больше мифических детей заделал, чем ты, Бэт… Видишь, я не причем, вот папаша того рыжего. Дело раскрыто! - он попытался повернуться, выкручивая шею, силясь видеть все происходящее. - А ты, детский друг моего врага, не трать время на разговоры! Все мои действия вели к этому конфликту, я в курсе. Ах, так сложно иногда выбрать - безрадостное существование в роли атамана разбойников, способного задавить такую гниду, как ты, лысый, одним пальцем, или верность себе, и принятый бой, ты не представляешь! Предпочитаю находиться на передовой. Мне слишком скучно, приступай.
“Почему ты верил ему, Бэт?”. - говорили его темные глаза. - “Кто он тебе, почему я его не знаю?”.
- И вот тебе, такому важному и надменному - каково так проиграть по глупости?.. - продолжил Эллиот, но снова отвлекся на подвергнутый им придирчивому аудиту злосчастный ящик, нетерпеливо сбивая замок пневматикой - выдернул его, неопрятно вываливая его содержимое на пол. - Не слишком ли ты много заплатил за передовую? И не слишком ли ты много говоришь о себе? Думаешь, мы собрались здесь теперь узнать о том, что ты предпочитаешь и какие твои желания стоит учитывать?
Зазвенели ключи, покатилось все, что могло катиться, рассыпалась стайка разнокалиберных работницких “сюртучков”, из-за перенаселения не нашедших приюта в визитнице.
Джокер захихикал, высоко приподнимая брови - легкомысленный паяц, пустая безделушка, только по недосмотру природы облеченная в плоть.
- Каково? Как будто сам боженька нассал мне в рот, - весело сказал он, грубо намекая на вражью религиозность, не обратив на возню с неудавшимся кладом никакого внимания. - Но у меня и тут свои люди - вон тот монах в уголке, видишь? Поможет получить индульгенцию.
- Вот как, - рассеянно проговорил Эллиот, задумчиво разглядывая сотворенный собой беспорядок. - А если я скажу тебе, что под конец нашей вынужденной… беседы, монах твой станет слушаться меня, признает мою правоту? Сделает все, что я скажу… Будет на моей стороне!
- Не будет, - беззаботно хохотнул Джокер, намеренно скромно улыбаясь - и Брюс знал, что этот камень пущен в его сторону.
Эллиот неопределенно кивнул.
- Может, и не будет, - согласился он. - Чего гадать, посмотрим. Даже если он такой, какой есть, ему нравится судить, просто исполнение приговоров будто его вовсе не волнует…
Оставленный без присмотра Кайл еще больше занервничал.
- Хаш… - виновато просипел он, и откашлялся, не выдерживая каких-то своих внутренних мучений. - Надо было… Сестра сбежала… Но я был…
- Не важно, - великодушно отмахнулся Томми-предатель, разочарованно попинывая бесполезный мусор из чужого стола - только какая-то макулатура, прежде тщательно рассортированная аптечка - блистеры, дозаторы, ампулы; складной нож, который он предусмотрительно убрал подальше, и ворох ткани, словно вытащенный из корзины для грязного белья: парочка безвкусных галстуков в клоунском безумном стиле да весь в бурых пятнах замученный носовой платок - никаких приличных драгоценностей - ни золотых часов, ни брильянтового перстня, ни ценных бумаг, ни ключей от сокровищницы. - Свое дело она сделала, - он повернулся к Брюсу, отяжеленному этим вторжением еще больше. - Думаешь, она не знала, для чего тебя готовит, Бри? Старый-добрый дамский ты угодник…
- Ух ты! - завистливо затянул Джокер. - Ну-у вот, новая шикарная киска прошла мимо меня. Проскользнула мимо! Это что же такое, мужик, не дашь оценить экстерьер, да? Чем же она отличается от обычной бабы? Больше отверстий?
- Да, не увидишь ты чаровницу, сгубившую вас, - просмеялся захватчик, и постучал себя по лбу. - Ничего больше не увидишь, кроме вот этой вот маски, Джок.
- Жаль, а то я уже устал от этого бесконечного сосисочного барбекю, - сальности привычно отлетали с бледных клоунских губ, но Брюс вдруг притаился, разочарованный плотским уж слишком сильно: они оба обнажились, обоих обнажили враждебные руки - содрали ткань или иллюзии - а ему все еще было, что терять, что прятать от Джокера…
- Это в качестве последнего желания ты высказался, я правильно понимаю? - уточнил Эллиот, искоса оглядывая ледяную надменность, излучаемую свергнутым хозяином менора: казалось, строгое лицо больше никогда не осквернит печаль, не посетит никакая улыбка, не говоря уж о желанной жалкой гримасе подобострастия.
Его это не совершенно не устраивало.
Джокер фыркнул.
- У меня не настолько плохие шутки, - злобно заявил он, пускаясь напористо биться в путах, сдирая обожженную кожу на и без того пострадавшем от огня запястье, уверенный в том, что это путь на свободу - он казался спокойным, хотя невозможно производить любимые обсессивные действия вроде скрещивания лодыжек или жестикуляции прилично изводила его. - Стоило только честному работяге отвернуться, Бэтси, как ты попался на сиськи, словно грудничок. За тобой нужен глаз да глаз… - нежданно продолжил он паясничать, умело усмиряя возможные бэт-бури.
Белым грим с его лица почти стерся, красного было так мало, что казалось, его и вовсе не существовало - но черные тени, обрамляющие его злобные глаза, темнели на его лице провалами, не нанесенные будто его рукой, а наложенные болью и измождением.
Брюсу они казались черной маской.
- Не откусывай больше, чем можешь проглотить, Дже-ей, - с усилием фальшиво улыбнулся он, хотя погибал от гнева, искоса виновато изучая, какую на самом деле реакцию могла вызвать стыдная истина: как на самом деле был близок обманувшемуся герою этот друг-предатель. - И, раз уж мы ударились в подобные вербальные упражнения, то советую тебе не делать такого серьезного лица: ты похож на сраного енота, у которого потекла тушь.
Эллиот, до этого момента внимательно слушающий их, странно булькнул, и подтянул к себе поближе трофейный Глок.
- Это тебе не привыкать глотать! Давай-давай, Бэт, жги. Только тебе тут не понадобиться твои умения махать кулаками и черненькая прыгалка с присоской. Хотя о чем это я, ты разучился ей пользоваться, иначе бы не падал с крыш на спину! - разозлился Джокер, и его напряженная в попытке освободиться правая рука подверглась новому, особенно сильному удару.
