Еще вчера это стоило бы волевого усилия - таиться было так важно, а страх никак не складывался…
- О, черт. Я просто урод… - вспомнил он, и кровь из искривленного и рваного рта снова символично достигла его ключиц, горящих от удара кулаком в смехотворной раме криво застегнутой рубашки. - Почему ты так слабо бил меня, Бэтс? Почему сразу не схватил нормально? Как ты это делаешь, я не могу понять…
- Потому что ты слабак, Джокер, - прорычал Брюс, для которого скинуть семьдесят килограммов не было проблемой. Отмудохать. Выбросить. Подмять под себя. Запереть.
- И что? Ты ненавидишь меня? - прошептал Джокер, привлекая внимание к ножевому лезвию нервными покачиваниями - верно, они могут убить друг друга. Бэтмен может убить Джокера? - Брюс Уэйн. Ты. Ненавидишь. Меня?
Брюс только взвыл и напрягся сильнее - еще секунда и его жизнь будет кончена.
Разве не этого он хотел?
- Ты убьешь меня? - радостно заскулил псих, все навсегда для себя решая.
- О, нет, малышка, я тебя отделаю и уложу в самой темной камере в Камеруне. Как тебе такое? - честно ответил Брюс, теряя рассудок окончательно. - Так, словно тебя никогда не существовало.
- Что? - проскрипел отвергнутый - теперь точно - Джокер, почти с восторгом предчувствуя мясную нарезку - и пусть потом будет грязно, но в процессе он будет жив.
- Наш чертов союз, клоун, его условия, которые ты так удобно позабыл. Я уже договорился. Готовься - будешь жрать и гадить по часам всю оставшуюся жизнь.
Адреналиновая ярость кипела, и закрыть себе рот у поверженного героя никак не получалось. Это были его слова? Нет, это были визги раненой гордыни.
Он потратил достаточно времени, чтобы научиться владеть собой, но этот человек всегда заставлял его выходить из себя. Неизменно. Каждый час, каждую минуту.
- Меня и не существовало. Пока еще, а потом… Это приятно, знаешь? - заурчал хищник над его ухом своим настоящим голосом, низко растягивая гласные. - Пускай ты просто отупел от гнева и самолюбви, да и голенький без своей скорлупки, но проверить было так приятно… Приятно, да? Я уже говорил это? Тебе весело, Брюс? О, Брю-юс… Ты доволен? Собой?
Брюс зарычал и поднял его в упоре лежа - напряглись вены, заскрипели зубы.
Джокер зашелся искренним смехом, истекая слюной на его затылок в пронзительно знакомом жесте, но он отлично знал, что время шуток закончилось. Время грязи, похоти, брызжущего семени - все прошло.
В любом случае, он был готов покалечить подонка. О, он прекрасно понимал Крока: переломить тонкие косточки на каждом пальце; лучевые, плечевые, каждое ребрышко; проломить грудину, перебрать позвоночник, ухватиться за ключичные якоря, расхрустеть презренный костяк…
Прорвать тугую бледную кожу этими острыми обломками; стиснуть сильно, чтобы колья костей пробили ему сердце, прокололи паруса легких, сделали невозможным извлечение речи из этого гнусного горла; осуществить контрольный серебряный выстрел в голову…
- Можешь катать меня сколько угодно, но главное условие, - угадал его мысли предатель, и лезвие в его левой руке точно и пронзительно впечаталось острием в стратегическое место на позвоночнике, - тебе не убрать. Я победил. Я одолел тебя, и теперь молись, красавчик. Я это говорил? Ты чертовски горячий, Уэйн. Может, мне погреть твою постель еще немного? Давай посмотрим… Что тут у нас, мм?
Джокер снова дико захохотал, заходясь, хрипя сорванным горлом. Левая рука-крыса скользнула между окаменевшим бедрам пленника, приласкала тупой стороной лезвия геройскую промежность, поспешно возвращаясь к позвоночнику - коронный номер: парализатор.
Он проиграл? Брюс так не считал, и приложил большее усилие, рассчитывая поменяться с преступником местами.
Это произвело должное впечатление.
- Я серьезно, Бэт, - прогремел совершенно непохоже на себя Джокер, перекинул Крысу поудобнее и приложил плененного рыцаря промеж ног - со всей силы, кулаком - стыдно, унизительно…
Брюс осатанел и поклялся себе отметелить придурка даже если остаток жизни надо будет провести в аду столбняка.
Только переждать плазменную боль в паху, чтобы эффективней задавить этого…
- Тихо-тихо, не пытайся насадиться на меня, шлюшка, - зашептал Джокер, и стало понятно, что он окончательно лишился разума. - Я делаю только то, что хочу, помнишь? И-чего-же-я-хочу? Может, сделать тебя инвалидом, мм? Каждую минутку будешь помнить обо мне, каждую секундочку, а когда Фред уже не сможет тебе жевать…
- Пошел на хер, Джокер.
- Ага-а. Уже. Неплохо, мне казалось… Ты боишься? - нож у горла вжался в голую кожу сильнее. - Тебе ведь конец, рыцарь ты херов…
- Ты не сделаешь этого, - вдруг понял запутавшийся Брюс, усиленно отталкивая Джокера к самому краю. - Ты просто трепло. Вот черт, да ты просто пустобрех… Твои угрозы ничего не стоят.
- О, я бы хотел быть в этом так же уверен, дорогая мышенька. Если я отмечу тебя собой… - вдруг прервался псих на низкое рычание, и приложил нож куда-то к его скуле. - Как ты думаешь, поможет это нам понять друг друга?
- Мы и без этого слишком понимаем друг друга, - выплюнул Брюс, под ледяной коркой невозмутимости визжащий от ярости. - Я чувствую, как ты дрожишь от страха. И правильно, мужик. Тебе конец.
С этого момента слова расплавились, прекратили свое существование в интеллектуальной плоскости.
Джокер шумно сглотнул - слюна булькнула, словно пузырь спирта в допотопном термометре.
- Сделать. Сделать… - он начал заговариваться, сотрясаясь истерикой. - Сделать тебя таким же уродливым, как и я? Хочешь искренне улыбаться с этого дня, Брюс Уэйн? Будешь иметь наконец полное право прятаться по теням. И никто не найдет тебя, никто. Никто. Никогда.
- Ты уродливый, верно, - прошипел Брюс, ничего уже не чувствуя. - Но чтобы исказить меня, тебя не нужен нож. У тебя был шанс все исчернить изнутри… Ты должен был сейчас отсасывать мне, и лить слезки, моля о прощении, чтобы я не выкинул тебя на улицу, давать мне клятвы, обеты и обещания, и тогда - может быть - получить возможность перекрутить мне мозги. Можешь приступать. Начни с моей уличной обуви: ее надо вычистить.
Джокер захохотал, вскидывая брови: похоже, он уже обратил Бэтмена.
Это было смешно? Оборотень. Теперь они совсем одинаковые. Они и были равнозначны? Он всегда был таким или это особенная радиация изменила его?
- Я не знаю… Почему… Но мне… - прохрипел он, давясь смехом, разбрызгивая слюну, запрокидывая голову так, словно на надломленной шее ему не сносить головы. - Совсем… Мне… Совсем не весело…
Он вдруг затих, широко размахнулся над благородным, вероломным, великолепным, тошнотворным… несуществующим рыцарем, и ударил его ножом в полную силу.
========== Глава 65. ==========
Брюс пришел в себя на операционном столе, почему-то вместо хирургической мозаики света, лиц и скальпелей увидел кафельный пол и отекшие ноги пожилой медсестры - теннисные туфли, бежевые чулки, синие канаты варикоза.
Джокер, чертова кукла… Джокер-Джокер-Джокер… Джокер…
Стон. След от удавки. Прядь волос. Доверие.
Наркоз отлично держал его, но он смог преодолеть…
В следующий раз он пришел в себя в медотсеке в своем доме.
Где-то вдалеке дрожал трансформатор, в вазе истекали свежей росой бордовые георгины, а на его плече лежала теплая старческая рука.
Он ничего не чувствовал. Мир не двигался. Планета больше не крутилась.
- ? - вскинулся он, обнаруживая, что голоса у него нет ни капли.
- Мой мальчик… - незамедлительно откликнулся дворецкий, и уселся рядом. Брюс его так и не разглядел - шея не поворачивалась.
Отлично, он все-таки парализован. Отлично. Отлично. Логичный исход для глупца, поверившего буйному душевнобольному, только потому что у того печальные карие глаза.
Просто замечательно.
Если кто и будет тут гадить по часам, так это он сам. Будет обречен до последнего вдоха видеть его перед собой, закрывая глаза, не умея забыть причину своего окончательного падения.
