Взялся за дело, понимая нужно не ударить в грязь лицом. Сейчас у него сложится первое и самое важное впечатление о магии. Если у меня не получится, он побоится что-то делать и будет совершенно неважно, что то, что я хочу проделать с ним, я делаю с собой со дня прибытия на Озеро, а тем, что делаю сейчас, я занимаюсь всего несколько дней.

Некоторые птицы были серьезно ранены, но даже если не брать их в расчет передо мной набралось полтора десятка связанных тушек вместо ожидаемых от двух до пяти штук. Можно было развернуться всей своей не в меру извращенной фантазией, но решил не делать этого на глазах у зрителя, и сделать нескольких строго функциональных разведчиков. Кое-что изменил в разуме одной из птиц, добавил ей тепловое зрение, вставил своих пару блоков и проверил на управляемость. Птица послушно взмыла в небо и, кружа над крепостью, сигнализировала о происходящем. Все с ней было хорошо, вот только остальные вороны при ее приближении шарахались в стороны. Похоже, не без недостатков, но получилось с первого раза. Можно мысленно назвать себя молодцом и погладить между рогов.

Пока делал это, прочувствовал все мучения живого существа на себе и вполне осознал, почему многие маги так не делают. Создание такого фамилиара сродни настоящему живодерству. С увеличением изменений в существе степень живодерства только вырастала, так что хорошо, что Фен не понимал от чего ворона так неистово орет.

Сделал вторую по образу и подобию первой, и вторая ворона полетела, но управляемость стала вдвое хуже и это если вовсе не смотреть их глазами, а просто приглядывать в половину глаза. В противном случае я мог управлять только одним существом и не как иначе, но теперь это требовалось только в исключительных случаях. Получалась расфокусировка внимания, словно я пытался делать два дела одновременно. Если добавить еще и третье существо то пришлось бы предельно ослабить контроль, а этого не хотелось. Просто, немного переоценил свои силы, но это не значит, что остальные вороны не пригодились.

В один прекрасный момент охамевшие товарки моих творений повели себя совсем неадекватно и прямо в воздухе растерзали моих красавиц. Я обозлился и, несмотря на возможность напугать зрителя и свести чрезмерными изменениями и болью подопытных с ума, сделал двух новых ворон, слепив каждую из трех. Получилось два черных гиганта способных расшугать наглое воронье. При этом внешне мои гиганты ничем кроме размеров от обычных черных ворон не отличались.

Напоследок, вымещая злобу, убедился в кровожадности и эффективности своих гигантусов, науськав их на оставшихся ворон. За этим кровавым занятием меня и застал старший сержант.

- Что ты творишь? - возмутился он, глядя, как в разные стороны летят перья раздираемых ворон.

В это же время глянул на реакцию бдительного часового. Она приятно удивила. Арбалетчик наблюдал за зверством ворон со смесью любопытства и страха. Не было в нем полного неприятия. Хотя, если копнуть поглубже, это и не удивительно ведь армейским чаще других приходится иметь дело с магией во всех ее проявлениях. А уж сколько мифов и полумифов о магии и магах ходит в солдатской среде и сосчитать невозможно. Причем в большинстве из них свой, имперский, маг это спаситель и верный соратник, а вражеский пыль на сапогах смекалистого бойца. Именно так. Во время путешествия к границе Свен и Мост поведали мне пару сказочек о ловком и смекалистом имперском арбалетчике и могущественном, древнем, но при этом смертельно, в прямом смысле слова, недалеком колдуне. В первом случае колдун был пустынником, а во втором личем, но сами сказки сильно походили. Уверен, что в других подразделениях ходят такие же сказки, только главный герой не арбалетчик, а представитель другого рода войск.

- Что ты творишь? - выдергивая меня из короткой задумчивости, эльф повторил вопрос с чуть большим возмущением.

Я улыбнулся во все свои, не по-людски, крупные белые зубы.

- Проверяю боеспособность, - невозмутимость вот что ставит в тупик большинство тех, кто думает, что поймал тебя на чем-то нехорошем.

- И как? - эльф скривился, словно съел что-то кислое.

Вообще оседлые эльфы умеют скрывать эмоции не хуже пустынников и со временем они должны аналогично пропадать, но проводят много времени среди иных разумных, для которых отсутствие эмоций на лице не естественно. В связи с этим эльфы перестают хранить вечную невозмутимость и даже учатся имитировать эмоции подходящие к ситуации. Приходится несмотря не некоторую отличность мимики учиться быть как прочие. Уж больно наш короткоживущий брат настороженно относится к тем, кто сильно отличается.

- Как видишь, - я указал на птиц, расправившихся с беспомощными противницами.

- Гроза и молния, - не особо одобрительно покачал головой Шукр.

- Вот и имена им будут, - продолжая сохранять "эльфийскую" невозмутимость, улыбнулся в ответ и отправил птиц разгонять все кружащих в жажде наживы обычных ворон. - Не люблю придумывать имена.

Помолчали, глядя на моих новых фамилиаров беспощадных к бывшим своим состайникам.

- Как ночью все прошло, когда я уснул, - спросил не что бы прервать возникшую неловкую паузу, а что бы действительно узнать.

- Все хорошо прошло, если не считать гибели твоего змея четырехкрылого, - охотно ответил старший сержант. - Его артельщики испугались и прибили, но зато я потом с ними, как все попритихло, поговорить смог. Направил их в Защитницу. Сейчас они уже, наверное, там, если не отдыхали в пути.

Я покивал.

- Знаешь, сидя в крепости, мы так ничего и не выиграем, - сказал и наступил черед эльфа кивать.

- Нам все равно придется вернуться, - он прекрасно понял, о чем я. - Но думаю получиться уговорить коменданта отправить нас с малым отрядом следить за войсками противника. Как показала практика с тобой и твоими зверушками это вполне возможно.

- Следить, - хмыкнул я.

- Я обязательно пойду с вами, - выскочила так же внезапно и не к месту как прыщ на лбу сатирка.

Мы оба промолчали, сделав вид, что сосредоточились на пируэтах ворон в небе, но на лице у каждого было написано стойкое нежелание брать девчонку на это мероприятие. Конечно, она много перенесла и потеряла все что имела, но ведь ей все еще есть что терять - например, жизнь. Может, все же не стоит брать ее с собой?

***

На следующее утро после прибытия в крепость мы собрались у коменданта. Присутствовали Грок, сам Аск, Шукр, Даг, Рикап, я и по каким-то причинам до совещания была допущена Изира. Девчонка отнюдь не стояла тихой скромницей в уголочке. Она требовала, что бы ее незамедлительно включили в рейдовую группу. При этом ей было совершенно наплевать на то, что группа еще не была сформирована и решения на ее формирование никто не принимал. Да мы даже вопрос этот поднять не успели.

В конечном итоге Изира добилась своего.

- Когда группа будет, ты в нее войдешь, - нахмурившийся комендант обдал холодным взглядом меня и Шукра.

По его мнению, это мы настропалили безумную девку, но он заблуждался. Ее никто ни о чем не просил, и никто ничему не подучивал. Наше мнение по этому поводу не изменилось. Вздорная бабенка просто вбила себе в голову идею и начала действовать.

- Вот это дала, - негромко шепнул гном кастелян, но услышали все.

Дворянин хихикнул в кулак, за что был тут же испепелен взглядом девчонки и мгновением позже заморожен взглядом коменданта.

- Мне доложили, что твои фамилиары достаточно хорошо себя зарекомендовали, - морозный взгляд замер на мне.

- Работать есть над чем, но думаю, они достаточно хороши, - перехваливать самому себя не хотелось, но и не согласиться с этим я не мог.

В этот момент через приоткрытое окно на подоконник плюхнулась одна из моих тяжеловесных ворон. Я смог добиться от них большой самостоятельности, и они не требовали постоянного управления, как змееныш с недоделанным разумом, но для этого пришлось очень много оставить от настоящего птичьего разума. Не уверен, что после моей работы эти разумы походили на вороньи, но характерные черты были заметны. Это не недостаток, но и не положительная черта, просто нужно отметить и иметь в виду в случае чего.