КИТАЙСКАЯ ЧАШКА

Я уже давно присматривал за одним маленьким домиком в южном конце притягательного протяженного местечка, именуемого Баррет Сквер, но в течение многих месяцев мне так и не попалось на глаза то, что я страстно желал увидеть, - сообщение в разделе объявлений о том, что этот домик сдается и может стать моей маленькой уютной обителью.

Наконец, нынешней осенью, во время одного из моих многочисленных путешествий через Сквер, мои глаза увидели то, что так жаждали видеть, и спустя всего лишь десять минут я уже находился в офисе агента, в чьих руках находилась судьба N 29.

Словоохотливый клерк сообщил мне, что его нынешний арендатор, сэр Артур Бассенуайт, был бы рад избавиться от арендуемого дома как можно скорее, поскольку с ним были связаны весьма болезненные ассоциации, вызванные смертью его жены, случившейся недавно.

Он был богат, по словам клерка, леди Бассенуайт также получила значительное наследство, и тем не менее, он был готов за то, что у профессионалов называется "смехотворно низкой ценой", сбыть дом с рук как можно скорее. Мы договорились об осмотре, и одного-единственного визита следующим утром было вполне достаточно, чтобы убедиться, этот дом именно то, что я искал.

Почему сэр Артур плечах так вдруг хотелось избавиться от него, по цене, которая, конечно, была очень умеренная, что моя хата, не предусмотрено оборотня стоков в хорошем состоянии, и в течение недели Необходимые бизнес, связанный с переносом аренды, что Организовал. Дом был в превосходном ремонте, и менее чем через месяц с момента я впервые увидел доска объявлений, я был в экстазе создан там.

Почему сэр Артур внезапно так захотел от него избавиться, причем по цене, вне всякого сомнения, очень умеренной, не заставило меня задуматься, дела мои были в полном порядке, и в течение недели все формальности, связанные с переоформлением аренды, были выполнены. Дом был в превосходном состоянии, и менее чем через месяц с того момента, как я увидел объявление, я стал его счастливым арендатором.

Я прожил здесь неделю или две, когда, в один прекрасный день, мне передали, что звонил сэр Артур и хотел бы увидеться со мной, если я не возражаю. Он появился, и я оказался лицом к лицу с одним из самых очаровательных людей, с которыми мне когда-либо выпало счастье познакомиться.

Стимулом, им двигавшим, как оказалось, была природная вежливость, ибо он хотел быть уверенным в том, что я нашел дом уютным и что он вполне мне подходит. Он дал понять, что ему было бы приятно убедиться в этом лично, и мы с ним обошли весь дом, за исключением одной комнаты.

Это была спальная на третьем этаже, самая большая комната из двух комнат для гостей, но как только я взялся за дверную ручку, он остановил меня.

- Прошу прощения, - сказал он, - но я попросил бы вас не входить сюда. Эта комната, должен вам признаться, вызывает у меня самые болезненные ассоциации.

Все было ясно, и я сделал совершенно очевидный вывод, что именно в этой комнате умерла его жена.

Стоял прекрасный октябрьский день, и, совершив обход дома, мы вышли в небольшой сад с выложенными кафельными плитками дорожками, вне всякого сомнения, добавлявшего шарма этому месту. Низкие кирпичные стены отделяли его от соседних участков, а позади располагалась широкая пешеходная магистраль, огибавшая домики.

Сэр Артур задержался здесь на некоторое время, возможно, вспоминая с печалью о тех днях, когда он и его супруга планировали, а затем обустраивали этот маленький участок.

Действительно, в словах, которые он произнес, прежде чем уйти отсюда, это прозвучало довольно явственно.

- Здесь очень многое имеет для меня значение, - сказал он. - Тысяча благодарностей за то, что снова позволили мне увидеть мой маленький садик. - И снова обвел пристальным задумчивым взглядом участок, после чего повернулся и направился в дом.

Положение об освещении домов в Лондоне требовало чтобы с наступлением позднего вечера свет в домах был едва заметен, вот почему день или два спустя, возвращаясь после ужина по пустынным улицам, я с ужасом обнаружил яркий поток света, льющийся из верхних окон моего дома, при полном отсутствии жалюзи.

Он исходил из спальни на третьем этаже, и, ругая себя на чем свет стоит, я поспешил наверх, чтобы устранить явное нарушение закона. Однако, когда я поднялся, то нашел комнату, погруженную в темноту, а повернув выключатель увидел наполовину опущенные жалюзи, так что если бы свет был зажжен, то вид с улицы был бы вовсе не таков, какой заставил меня опрометью броситься наверх.

Найти объяснение происшедшему не составило особого труда: вне всякого сомнения, свет лился не из моего дома, а из соседнего. Мне было бы достаточно бросить на него один-единственный взгляд, чтобы понять свою ошибку, но я не стал себя этим утруждать. Тем не менее, подсознательно я чувствовал, я знал, что ошибки быть не могло, что я не мог спутать соседний дом со своим собственным, и что свет горел именно в этой комнате.

Мой переезд в дом состоялся, как я уже говорил, с некоторой поспешностью, и следующие день или два я занимался, по окончании работы, разбором и сортировкой старых книг и бумаг, которые у меня не было времени разобрать до переезда. Среди прочего я обнаружил старый иллюстрированный журнал, сохраненный мной по неизвестной причине, и, принявшись его перелистывать в поисках этой причины, я неожиданно натолкнулся на фотографию сада, в котором совсем недавно побывал с сэром Артуром. Название в верху страницы говорило о том, что статья представляет собой интервью с леди Бассенуайт, здесь же был помещен ее портрет, а фронтиспис сделан ее мужем.

Совпадение представлялось любопытным, тем более что речь шла о доме, в котором я сейчас находился, и увидел его, если можно так выразиться, глазами его прежних хозяев. Не затратив много времени, я бросил журнал в кучу бумаг, предназначенных для уничтожения. Куча все росла, и когда я, наконец, полностью освободил шкаф, который намеревался разобрать прежде чем отправиться спать, то обнаружил, что уже за полночь.

Я был так поглощен своей работой, что не заметил, как проголодался, и, возможно, дал огню в столовой погаснуть. А потому я направился в столовую, двери которой выходили в маленький сад позади дома, чтобы узнать, как обстоят дела с камином и можно ли отыскать в шкафу что-нибудь съестное. Я оказался удачлив в обоих отношениях, но, перекусив и согревшись, вдруг услышал (или мне показалось, что услышал) шаги по плиточной дорожке в саду снаружи.

Я быстро подошел к окну и отдернул тяжелые занавески, позволив яркому свету излиться из комнаты в сад; и там, вне всякого сомнения, был человек, склонившийся над одной из клумб.

Будучи застигнут врасплох внезапным светом, он выпрямился и, не оглядываясь, помчался в дальний конец сада, с удивительным проворством перемахнул через стену и скрылся.

Но в последнюю секунду, когда он уже находился по другую сторону ограды, я увидел его лицо в тусклом свете газового фонаря, и, к своему неописуемому удивлению, узнал сэра Артура Бассенуайта. Я ни мгновение в этом не сомневался, я был уверен, что не ошибся, по крайней мере не более, чем в случае с ярким светом в спальне, чьи окна выходили на площадь.