Пустыня облегченно выдохнула, припорошив песком единственное, что найдут брат и сестра Кадзекагэ: выпавшую из внутреннего кармана серого жилета старую фотографию, с которой нежно улыбалась их мать, и три маленьких марионетки, изображавших Гаару, Темари и Канкуро, накрепко связанные мастерски выполненным двойным морским узлом.
Комментарий к Глава 55. Глаза пустыни Читатели, которым интересно наше видение истории Сасори, могут обратить внимание на работу “Сердце Скорпиона”
====== Глава 56. Удар ======
Нагато напряжённо наблюдал, как Конан заканчивала маскировку их укрытия под ствол векового дерева. Схваченные в традиционный пучок синие пряди в последний раз колыхнулись на ветру и чуть блеснули в восходящем солнце, после чего листки бумаги плотно сомкнулись, оставляя их в полутьме.
- Я и представить себе не мог, что всё зайдёт так далеко, – проговорил он, ища взглядом её глаза цвета тёмного янтаря.
- Не думаю, что после смерти Итачи Тоби всерьёз собирался держать своё обещание не трогать Коноху, – отозвалась Конан. – Разве что мне казалось, что он доверит эту миссию Саске, воспользовавшись его ненавистью.
- Он не доверяет никому, тем более Саске. – Нагато прикрыл глаза. – Оставлять захват Девятихвостого вспыльчивому и непредсказуемому мальчишке он бы не стал. Куда проще воспользоваться проверенным вариантом, на который есть рычаги воздействия, – мужчина поморщился и опустил голову. – Стоит признать, что его расчёт идеален. Ведь Сасори, хоть его никогда и не интересовали планы Акацки, непременно добьётся своей собственной цели.
- Зачем ему тело Пятого Кадзекагэ после запечатывания? – спросила Конан, подходя ближе и помогая ему вытащить из стальной канистры изуродованную чакроприёмниками руку.
- Не знаю, – признался тот, сжав её пальцы. – Он никому так и не рассказал. Но только в том, что он принесёт Тоби Однохвостого, у меня нет сомнений. Как и в Кисамэ.
- Значит, они получат всех Биджу? – задумчиво произнесла она.
- Если только… – Глаза Рикудо испытующе посмотрели в её бледное, слегка растерянное лицо.
- Нагато… – прошептала Конан. – Ты же не собираешься?..
- Нельзя допустить возрождения Десятихвостого, – уверенно продолжил он. – Нельзя позволить Тоби и Зецу заполучить такую силу. Так считаю я, и так считал Итачи. Я должен провалить операцию, Конан.
- Но…
- Я много думал над этим. – Нагато закашлялся и сильнее сжал её руку. – И я знаю, что делаю. – Он немного помолчал. – Ты ведь помнишь то место, о котором говорил Итачи? Где мы хотели укрыть Амаю?
Она только утвердительно кивнула.
- Ты оставишь со мной своего бумажного клона, а сама заберёшь Амаю, и вы вместе отправитесь туда, – тоном, не терпящим препирательств, проговорил он, продолжая держать в горячей ладони её пальцы.
- Я тебя не оставлю, – всё же возразила Конан. – И потом они наверняка следят за ней.
- Тоби непременно будет здесь, чтобы контролировать меня, – объяснил Нагато. – А Зецу, скорее всего, будет приглядывать за Саске и Такой. Я должен быть уверен, что ты и Амая в безопасности. Тогда я смогу действовать.
- Что ты намерен делать? – взволнованно спросила она, заглядывая ему в лицо и встречая спокойную, ласковую улыбку. Такую, которую видела много лет назад, ещё до того, как с ними произошли события, навсегда стёршие эмоции с их лиц.
- Я уничтожу Гедо Мазо, – уверенно произнёс он.
- Уничтожишь статую-демона? Это возможно?
- Предполагаю, что да, – прокашлявшись, ответил Нагато. – По крайней мере, я попробую.
Конан молчала, неотрывно глядя в его глубокие сиреневые глаза, читая в них уверенность, решимость. Пожалуй, она никогда раньше не видела подобной твёрдости в его взгляде. Она чувствовала, что решение Нагато было взвешенным, продуманным, и он был убеждён в его правильности. Но всё же в самой глубине подёрнутых рябью глаз Рикудо она заметила обречённость, при виде которой её сердце сжалось от страха и тревоги: он собирался идти до конца, даже если это будет стоить ему жизни. Внезапная догадка заставила её испуганно вздрогнуть и прижаться к нему, судорожно обхватив руками выступавшие рёбра и часто дыша.
- Я буду с тобой, – произнесла она. – Я спрячу Амаю и вернусь. Я тебя не оставлю.
- Послушай меня, – он обнял её одной рукой, проведя длинными худыми пальцами по её волосам, осторожно заправляя за ухо выбившиеся из пучка пряди, – послушай, Конан. У меня нет ничего дороже тебя и Амаи. Я сделаю всё, чтобы вас защитить. Мне нужно знать, что вы в безопасности, чтобы действовать.
- Я не позволю тебе пожертвовать собой, – упрямо проговорила Конан.
- Всё будет в порядке, родная. Я найду вас, когда всё закончится. Я обещаю. – Нагато притянул её голову ближе, сухими губами прижавшись к макушке и вдыхая любимый запах чуть влажной бумаги.
- Пожалуйста, разреши мне быть рядом, – зажмурилась, прижимаясь крепче, сжав пальцы в кулаки.
- Нельзя, Конан. Ты должна быть с нашей дочерью. Ты должна её защитить. – Он осторожно поднял за подбородок её лицо, долго рассматривал запутавшиеся в пушистых синих ресницах прозрачные капли, затем осторожно поцеловал в лоб. – И ещё кое-что. – Нагато отстранился и вновь внимательно посмотрел ей в глаза. Он высвободил вторую руку и протянул ей на раскрытой ладони нечто, отдалённо напоминавшее чётки: три небольших подвески из драгоценной яшмы, выполненные в форме томоэ, нанизанные на кожаный шнурок. – Это нужно сохранить.
- Что это, Нагато? – спросила Конан, пряча чётки во внутренний карман плаща.
- Это дал мне Мадара, настоящий Мадара, много лет назад. Предполагаю, что это какое-то оружие. Оно не должно попасть в руки Тоби или Зецу, – пояснил Нагато.
- Я поняла, – кивнула она.
- А теперь тебе нужно идти. – Он ещё раз крепко прижал её к худой груди. – Конан… Моя Конан, – прошептал тихо, часто целуя синеволосую макушку.
Пробраться в Коноху было до обидного просто. Легендарный барьер, служивший одновременно и защитой, и сигнализацией для Деревни Скрытого Листа, преодолел Чикушодо. Сенсорное поле зафиксировало единичный несанкционированный проход через барьер, а то, что потом нарушитель вызвал еще пятерых Пейнов и бумажного клона Конан, что они вшестером по силе равнялись целой армии, – все это осталось неизвестным. Теперь караульные искали нарушителя, не посчитав, что случилось что-то экстраординарное, и не поставив в известность высшие чины. Пока проснутся те, кто сможет распознать угрозу, пройдет немало времени. Впрочем, Нагато не был заинтересован торопиться.
Пока пятеро Пейнов и клон Конан проводили разведку на местности, пытаясь определить местонахождение цели, он направил Тендо в госпиталь Конохи. В его жизни после становления Пейном было ограниченное число моментов, когда Тендо не мог полностью заменить его, когда ему хотелось присутствовать лично, а не опосредованно. И сейчас был как раз один из них. Нагато хотелось с кем-то поговорить, как бы глупо это ни звучало, попросить совета. Впереди был трудный и длинный день, ему предстояло сыграть сложный спектакль, о существовании которого знали только они с Конан и, похоже, подозревал Тоби, который, как Нагато и ожидал, обещал присутствовать лично с самого начала и до самого конца. Перед ним стояли противоречивые, взаимоисключающие цели: делать вид, что пытается захватить Девятихвостого, и не причинить вреда Удзумаки Наруто, достаточно правдоподобно пытаться разрушить Коноху и при этом сохранить жизни всем её жителям. Действовать в соответствии со своим планом, несмотря на приставленный к горлу нож шантажиста. Хотелось, чтобы кто-то выразил уверенность, что он справится. Но Яхико был давно мертв, Конан он стремился оберегать от любых переживаний, рядом не было Итачи, а Джирайя-сенсей был в коме. Хотя саннин вряд ли захотел бы говорить с ним после их предыдущей встречи.
Остановившись перед самым входом в госпиталь, Тендо огляделся. Взгляд нукенина уловил медлительные движения мрачного молочника, грузившего в деревянную тачку чуть позвякивавшие при соприкосновении друг с другом стеклянные бутылки, приветливую улыбку молодой цветочницы, открывавшей свою лавку, рассеянный взгляд неспешно выгуливавшего огромного пса молодого человека, сосредоточенную походку девушки-подростка, спешившей разносить почту, помятое лицо явно не выспавшегося сутулого брюнета. Мирное и неторопливое раннее утро в Конохе, которое, тем не менее, не могло обмануть глаз-Риннеганов, чётко уловивших едва заметные детали: косой взгляд из-под сдвинутых бровей, который бросил на него собачник, напряжённые плечи и шею молочника, прятавшего глаза за тёмными очками, слишком быстро исчезнувшую с лица блондинки-цветочницы улыбку, тщательно скрытый под спадавшими на лицо каштановыми волосами Бьякуган девочки-подростка.
