Аплодисменты и переполох, грянувшие после его слов, не смог заглушить даже Гай.
— Ты отлично справился! — крикнул Артур, когда Феличиано проходил рядом, возвращаясь на место.
Тот сморгнул с глаз слезы.
— Спасибо, Артур.
— Всем встать! — крикнул директор Кассий, когда шум немного утих. — Исполняется выпускная песня!
Артур тут же вытянулся по струнке вместе с остальными выпускниками. Зазвучала мелодия — знакомая, родная и тяжелая. Они репетировали эту песню бесчисленное число раз перед этим днем, но никогда она не казалась ему такой же тяжелой, как сейчас. Слова прощания, слова благодарности — все это срывалось с языка и отправлялось прямиком в сердце. Но Артур не мог позволить себе заплакать — нет, только не сейчас, когда до их пьесы остались считаные минуты. Он немного повернул голову и отметил, что весь драмкружок кроме выпускников уже покинул зал.
Когда смолкли последние слова и доиграли последние аккорды, Гай снова вернулся к микрофону. Он не спешил начинать речь, давая всем насладиться оставшимися мгновениями школьной жизни. Кто-то уже не мог сдержать слез — некоторые мамы, сестры и подруги, и даже сами выпускники. Им нужно было время, и Гаю оно тоже было нужно — Артур видел, как блестят его глаза, как оболочка из важности и помпезности дрожит и крошится под волнами печали. Ему и самому не хотелось, чтобы директор начинал говорить, поэтому он вздрогнул и заметно напрягся, когда Кассий вздохнул и попросил внимания.
— Ну что, пришла пора прощаться? — спросил Гай и устало улыбнулся, когда из зала донеслись протестующие крики. — Да не реагируйте вы так, будто не знаете про концерт! — отмахнулся он. — Дайте старику нормально попрощаться. Тем более, у меня есть новость, которой я бы хотел поделиться со всеми вами именно сейчас, когда здесь собралось столько важных для школы людей, — Артур понятия не имел, о чем Гай говорил, но его взгляд был направлен куда-то в зал, словно там был человек, способный догадаться, какие новости он собирался рассказать. — В последнее время мы несем большие потери в преподавательском составе, и находить достойных кандидатов, которые бы удовлетворяли всем требованиям, становится все сложнее. Ученики проводят достаточно много времени за воротами школы в поисках общения, которое здесь мы им предоставить не можем, и из-за этого порой возникают некоторые трудности. Так что нами было принято решение, — Гай сделал многозначительную паузу и насладился повисшей тишиной. — Со следующего года в «Кагами» смогут поступить и девушки тоже!
Тишина взорвалась сотнями вопросов, наперебой доносившимися изо всех уголков зала. Артур обернулся и среди всех присутствующих с трудом отыскал взглядом Эрику и Баша. Эрика сидела прямо, и в ее огромных глазах блестели слезы, но она не отводила их от директора. Хоть Артур этого и не видел, но он был уверен, что Баш крепко сжимает ее руку в своей. У него не возникало никаких сомнений, из-за кого и почему директор Кассий решил так поступить.
— Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы позже, — прервал всех Гай. — А теперь позвольте сказать несколько слов нашим выпускникам, — в зале снова установилась относительная тишина, хотя повсюду и разносился возбужденный шепот. — Вы не всегда были учениками, которых я хотел видеть в своей школе. Иногда некоторые ваши поступки заставляли меня всерьез задуматься, а не подписать ли мне парочку бумаг для вашего отчисления, — он бросил на Феличиано выразительный взгляд, и Артур не смог сдержать улыбки — пожалуй, тогда они действительно перестарались, но он до сих пор был уверен, что оно того стоило. — Но сколько бы бед вы ни приносили, радости и гордости за вас всегда было больше. Победы на спортивных соревнованиях, поразительные выступления, участие в международных выставках, написание программ, получивших мировое признание, — и это все вы, мои дети. Вы действительно поразительные! — крикнул Гай, и его слова подхватили радостным улюлюканьем. — Я очень рад, что вы учились в «Кагами». Вы научили меня никогда не сдаваться, не бояться прошлого и смело идти к своей мечте. Вы открыли мне глаза на многие вещи, которые я уже и забыл. Спасибо, — он склонил голову. — Большое вам спасибо! — выпрямившись, он улыбнулся — широко и ярко, как мог улыбаться только любящий отец, — и в уголках его глаз блестели слезы. — На этом выпускная церемония объявляется закрытой!
Артур одним из первых поднялся со своего места, чтобы завопить что-то невнятное и отбить ладони. Это был конец школьной жизни — но начало чего-то нового. Чего-то большего. И он всей душой рвался туда, в это страшное, неизведанное будущее, где он мог исполнить свои мечты.
Пока хор выступал с одной из популярных песен, переделанной на школьную тематику, Артур бегом бросился по пустым сейчас коридорам за сцену. Позади него бежали Кику и Эд, они о чем-то переговаривались и смеялись, но у Артура слишком сильно билось сердце, чтобы он мог их услышать. Они подоспели вовремя: все декорации уже были расставлены по местам, актеры переоделись и нанесли простенький грим, а Альфред, стоя у самого края кулис, нервно трепал сценарий в пальцах.
— Переодевайтесь скорее, — Мэтти тут же вручил Артуру и Кику вешалку с их костюмами.
Прежде чем они отправились в гримерку, Артур заметил, что Эдуард уже занял свое место за компьютером, и его пальцы порхали над клавиатурой так быстро, что с трудом можно было отследить движения. Через минуту они с Кику, уже одетые, стояли вместе с остальными, дожидаясь конца песни. Открывать концерт для драмкружка уже стало традицией, и шум в зале не смолкал, пока весь свет не погас.
— Однажды Кевин открыл глаза и понял, что он проснулся в другом мире, — разнесся по залу вкрадчивый голос Альфреда.
Раздвинулись кулисы, и перед зрителями предстал Торис — он растерянно озирался по сторонам.
История, которую они ставили, была простой и линейной — слишком мало времени для всего, что Артур хотел ею рассказать. Он не был уверен, что она поместилась бы и в полновесную постановку: показать в ней все детали придуманного мира у них бы тоже не вышло. В истории Артура было место для романтики, для сражений и тайн, для интриг, для разговоров о важных проблемах — не только одного человека, но и всего человечества. Он хотел бы когда-нибудь поделиться ею с миром, хотел научиться писать так хорошо, чтобы самому гордиться своей работой.
Пока он мог только отбросить все детали, оставить самую суть, сократить ее до десятиминутного представления и довериться драмкружку. В каждого персонажа он вложил душу и переживал за судьбу каждого из них.
Торис тем временем встретился с ведьмой-Феликсом, и тот рассказал ему про могущественный артефакт, который способен перемещать людей по другим мирам. Ведьма, которую играл Феликс, была молодой и отчаянной, и тоже загорелась идеей найти загадочный предмет. В обмен на то, что Кевин возьмет ее с собой, она предложила ему свою помощь, и тот согласился. Феликс и Торис играли пусть и не так хорошо, как могли бы, но держались спокойно и уверенно, не сравнить с их первым разом на сцене. Артур тайно гордился ими, но никогда не сказал бы этого вслух — чтобы малышня не зазнавалась.
— Злые силы узнали, что за артефактом начали охоту, и послали своих прислужников, чтобы остановить героев, — поведал залу Альфред.
Артур напрягся и подошел ближе к выходу — совсем скоро начиналась его часть. Он волновался — конечно, он волновался! — но это было радостное волнение, почти предвкушение. Это была его последняя пьеса, и он хотел действительно насладиться ею, даже если все выйдет не идеально — ведь они создали ее драмкружком, все вместе.
Роли злодеев исполняли Халлдор и Райвис — они облачились в черные плащи с черными же масками, и кружили вокруг Ториса и Феликса под напряженную музыку. Одна из их атак почти задела Кевина, но ведьма бросилась под удар, чтобы защитить его, и погибла бы, не приди ей на помощь Артур и Йонг Су. Героиня Артура — Оливия — была могущественной воительницей, она взяла Халлдора на себя и в битве-танце повергла его. Йонг Су же играл таинственного мага, который с легкостью расправился со своим соперником.
