Явление VI
Dancing around¹
Сколько времени нужно человеку, чтобы исчезнуть из чьей-то жизни?
Не спешите, подумайте хорошенько, попробуйте дать объективный ответ. А я тут порассуждаю с вами вместе, ничего?
Чтобы исчезнуть, человеку, в первую очередь, нужно забрать с собой все, что он принес другому: радости и печали, наслаждение и боль, удовольствие и страдание, надежду, отчаяние, смех, слезы, мечты, воспоминания. Уже звучит не слишком просто, а ведь, помимо этого, ему нужно еще вернуть то, что он отнял у кого-то — частичку его души. Прежние увлечения, мысли, чувства, другой взгляд на некоторые вещи и ситуации, отношение к жизни, к людям, к себе. Он должен вернуть любовь к одиночеству, которую забрал своим появлением.
Интересно, сколько времени потребуется, чтобы все вернулось на круги своя? Допустим, пережитые вместе моменты забудутся быстро — от обиды, горечи, предательства и отвращения. Плохие эмоции чаще всего сильнее хороших — и вспоминаются первыми. Так что рано или поздно — для дополнительной точности представим этот срок как «от месяца до года» — думать о человеке, который исчез, станет слишком больно и неприятно. И мысли о нем исчезнут. Вернется ли утраченное прошлое «я» когда-нибудь? Пожалуй, что нет. И это не зависит от того, исчез ли человек — просто людям от природы свойственно меняться, — так что не будем тешить себя пустыми надеждами. Эту рану позволим исцелить времени и другим людям, и выделим для этого, ну, к примеру, года два или даже три. Думаете, пять? Пусть будет пять, уговорили.
Получается, максимум через шесть лет воспоминания притупятся или померкнут, а человек изменится настолько, что влияние того, кто исчез, перестанет быть заметным. Шесть лет — в масштабах вселенной — ничтожный срок. Он не кажется большим даже в масштабах человеческой жизни, если смотреть с точки зрения времени: даже меньше одной десятой части от ее средней продолжительности. Так стоит ли убиваться, если кто-то решил исчезнуть?
Но мы с вами живые люди, и смотрим на время немного иначе. Шесть лет трудно даже представить, если тебе пять. Если тебе за тридцать, шесть лет — не такая страшная цифра. Под семьдесят — они пролетят незаметно. А если тебе двадцать? А если вы пережили вместе столько всего, что ты никак не можешь это забыть? А если все вокруг напоминает тебе о нем? А если ты был влюблен?
Что тогда? Сколько тогда будут длиться шесть лет?
Артур Керкленд тяжелым взглядом оглядел зал. В просторное помещение набилось столько народу, что…
Ох, нет, постойте. Все предположения выше строились при одном большом допущении: человек, который исчез, занимал важное место в жизни другого. Сколько времени потребуется случайному прохожему, чтобы исчезнуть? А сколько это займет у ненавистного начальника, который ушел на покой? Что насчет знакомого зомби с вечеринки на Хэллоуин? Или любимой троюродной прабабушки, которую ты никогда не видел, но, разумеется, заочно безмерно уважал?
Месяца им с лихвой хватит — можно было бы ограничиться и неделей, но люди порой бывают весьма сентиментальны и любят сами себя накручивать, а мы тут пытаемся судить объективно.
И скольких таких людей мы встречаем, скажем, за пять лет? Сотни, тысячи, миллионы — и это лишь нижняя граница, верхняя — теряется в бесконечности. Хорошо, отбросим случайных прохожих, действительно, ну кто они такие, чтобы их вообще учитывать. Сойдемся, допустим, на сотне — найдется уж за пять лет сотня людей, с которым у среднестатистического человека случилось знакомство. А скольких людей из тех, что с собой забирают сердце, можно встретить за пять лет? Одного, с натяжкой — двух. Посчитаем теперь, сколько «объективно» в среднем нужно времени, чтобы кто-то исчез? Ага, два месяца.
Так что, пожалуй, к черту объективность и статистику. Врут они все.
Комиссии, чтобы исчезнуть, потребовалось меньше недели. Не успел отгреметь благодарственный (прощальный) концерт, как Экхарт положил Гаю на стол письмо из министерства — его принес курьер ранним утром. В письме были результаты проверки: количество найденных запрещенных препаратов — сигареты и алкоголь, чьих владельцев установить не удалось, несколько замечаний по поведению на занятиях и к форме одежды, рекомендации к проведению воспитательных бесед с некоторыми учениками и, конечно, благодарности за теплый прием.
После этого письма никого из членов комиссии на занятиях больше не видели — они пару раз появились в столовой, а потом просто исчезли, словно бы их никогда не было в «Кагами». Миссия, которую Гай поставил перед учениками, была выполнена блестяще, и в следующий понедельник после занятий он собрал всех, чтобы объявить об обещанной награде. В зал, рассчитанный как раз на то, чтобы вместить всех учеников и учителей, набилось народу раза в три больше. Опоздавшим пришлось выстроиться вдоль стен, ребята теснились на рядах, умещаясь втроем на двух креслах, учителя — и те сдвигались плотнее, чтобы освободить сидения.
Эту картину и оглядел тяжелым взглядом Артур, когда, запыхавшись, ворвался в зал — он задержался на обществоведении, обсуждая с учителем Вэйнэмёйненом предстоящий экзамен. Тому, конечно, занял место учитель Оксеншерна, а Артуру просить об этом было некого — даже Кику исчез куда-то сразу после звонка, — поэтому он и был так расстроен. Впрочем, смазать воодушевление перед сюрпризом Гая у этого минутного разочарования не получилось. Артур мог представить себе, на что был способен директор Кассий, и если тот называл сюрприз «грандиозным», то перед этим стоило добавить «как минимум».
— Прошу внимания, — не скрывая широкой улыбки, торжественно произнес Гай.
В зале мигом наступила тишина — было слышно, как за окном шелестит дождь. Смолкли разговоры, и сотни горящих глаз обратились к сцене. Артур улыбнулся такой синхронности.
— Мы достойно справились с испытанием, которое выпало на долю нашего колледжа, — продолжил директор Кассий. — За исключением редких инцидентов, у министерства не было никаких замечаний. Поэтому наверху приняли решение отозвать комиссию, — Гай помолчал, наблюдая за лицами ребят. — Поздравляю! — наконец, прогремел он. — Вы сделали это!
Зал взорвался аплодисментами, свистом и криками — Артур тоже не сдержался, поддавшись влиянию толпы, бушевавший вокруг, и отбил все ладони. Эйфория и предвкушение чего-то большего заставляли сердце биться чаще. Отовсюду раздавались выкрики про обещанный сюрприз, сначала редкие и едва различимые через шум, но со временем — все громче и четче, пока весь зал не начал скандировать: «Сюрприз! Сюрприз!»
— Я прекрасно помню о вашей награде, — перекрикивая их, рассмеялся Гай. — Тише, тише, — он взмахнул руками, призывая учеников помолчать еще немного, и, дождавшись относительной тишины, продолжил. — Многие из вас знают шоу «Americaʼs Got Talent» или его аналог в своей стране, — по рядам пробежал взбудораженный шепот. — Считайте, что в это Рождество вы сами станете участниками такого шоу!
Зал снова взревел — и в этот раз у Гая не вышло успокоить их так же быстро. Экхарту пришлось подняться на сцену и сурово отчитать разбушевавшихся учеников — лишь после этого директор Кассий смог говорить, не рискуя сорвать голос.
— Судить вас будут певцы популярной группы, известные режиссер и продюсер, — снова волна возбужденного гомона. — В качестве зрителей приглашены многие местные и мировые знаменитости. Все они — мои знакомые и давние друзья, но это не значит, что из-за этого они будут относиться к вам мягче. Готовьтесь! Покажите, на что вы способны! — из зала донеслись одобрительные выкрики, и, пока ребята еще пытались держать себя в руках, Гай продолжил. — Победитель получит «отлично» по выбранному экзамену и возможность принять участие в новом проекте любого из гостей, — и добил: — А у всех остальных есть реальные шансы заключить контракт и стать знаменитостью!
Для большего эффекта Гаю оставалось только небрежно бросить микрофон на пол и уйти в закат, но он, конечно, не стал делать этого, даже если очень хотел. Артур поспешил выскользнуть из зала — тот хаос, что воцарился там после объявления директора, невозможно было сдержать. Обсуждения, гомон, крики, ссоры со старыми друзьями и заключение новых союзов — «Кагами» ожил и загудел, словно огромный растревоженный улей. Теперь никакие экзамены и личные проблемы не волновали учеников больше, чем предстоящее шоу талантов, — по крайней мере, до Нового года. Артура, однако, беспокоило кое-что другое.
