— Артур? — Франциск чуть удивленно взглянул на него, и Керкленд слегка покраснел. — Что-то случилось, mon cher³?

— Спорим, ты не сможешь отнять у Тони камеру? — он дерзко, но немного нервно улыбнулся.

— Ошибаешься! — с понимающей улыбкой Бонфуа самодовольно задрал голову. — Если я ее отниму, ты будешь позировать мне сегодня весь день, идет?

— А если не сможешь, сбреешь свою «ультрамодную» трехдневную щетину!

— Да легко!

Они пожали руки, скрепляя спор, и переглянулись с уверенными улыбками. Франциск отпустил Артура и подбежал к Тони с Ловино, когда последний буквально повис на Антонио, чтобы тот не смог двигаться. Не ожидавший такого вероломного предательства со стороны давнего друга Каррьедо не смог ничего противопоставить Франциску, и камера, сверкнув объективом в лучах восходящего солнца, оказалась в руках Бонфуа.

Сделав пару снимков Антонио и Ловино, он с победной улыбкой на идеальных губах повернулся к опешившему Артуру. Тот никак не ожидал такого поворота событий, а потому, бросив что-то вроде «сначала поймай» на прощание, сорвался с места в направлении станции. Под смех Антонио Франциск побежал следом, а за ним, с воплем: «Фотки удали!», помчался и Варгас, от которого ни на метр не отставал Тони.

К несчастью Артура и радости всех остальных поезд на станцию еще не пришел. Зато, и это было удачей уже для Керкленда, там собралось приличное количество ожидающих, среди которых можно было вполне так удачно затеряться, чем он не преминул воспользоваться.

— Артур! — тот сидел в тени здания вокзала на скамейке, тяжело дышал после длинного забега и прикрывался огромной газетой от любопытных глаз.

Пару раз он заметил мелькнувшую в толпе светлую шевелюру Франциска, но тот не обратил на него ровным счетом никакого внимания, продолжая громко звать его по имени. Артур вздохнул, чуть расслабляя напряженные плечи. Опасность ему пока не угрожала, учитывая, что Франциск отходил все дальше и дальше.

— Я его нашел! — заорал кто-то прямо на ухо Артуру, отчего тот на секунду оглох.

Он не сразу почувствовал, как чьи-то цепкие пальцы впились ему в плечо, не оставляя ни шанса на побег, а потом дернулся от боли и замер, отчаянно глядя, как приближается белобрысая макушка.

— Артур! — пропел Франциск. — Как нехорошо с твоей стороны было нарушать условия спора…

— Ничего я не нарушал, — надулся тот.

— Замри, — приказал Бонфуа, наставив камеру на Артура.

Сделав ряд снимков, он самодовольно ухмыльнулся, а Артур посмотрел на него как на полного придурка и поинтересовался:

— Куда вы дели Антонио?

— Я послал его искать тебя в зале, чтобы договориться с Францем насчет моих фотографий, — пояснил Ловино, крайне довольный своим хитрым планом. — Заодно билеты купит.

— Неплохо, — хмыкнул Артур, взглянув на табло. — Скоро наш поезд, нужно найти его и двигаться к платформе.

Друзья, кивнув, отправились на поиски Антонио, который обнаружился возле отдела находок. Он, терпеливо улыбаясь, описывал какой-то женщине Артура, но та твердила что-то про «мы объявляем только о пропаже детей». Закрыв ладонью глаза, тем самым демонстрируя, насколько ему стыдно за друга, Артур подошел к Антонию.

— Тони, идем, наш поезд скоро будет.

— О, Артур! — тот улыбнулся. — Нашелся уже, значит? А я тут сеньорите пытался объяснить, что мне срочно нужно тебя найти…

— Извините моего друга, — вежливо обратился Артур к женщине. — Он обычно не такой придурок.

— Артур! — Тони замялся, но болезненный укол локтем в живот разрешил все его сомнения. — Да, извините, пожалуйста.

Женщина, скривившись в попытке изобразить улыбку, кивнула и вернулась к работе. Артур разочарованно подумал, что она, должно быть, приняла их за наркоманов — хорошо еще полицию вызывать не стала.

Каррьедо тем временем обнаружил в толпе своего Ловино и уже успел трижды получить за приставания. Они, конечно, вели себя куда более раскованно, чем Артур и Франциск, но в людных местах все равно старались держать чувства под контролем. Не хватало им еще косых взглядов и усмешек вслед. Тони иногда думал, что все было бы иначе, будь они с Ловино девушками. У тех всегда было гораздо больше свободы в проявлении своих чувств — ну и пусть целуются, это же девчонки! Они такие эмоциональные и раскованные, да еще, наверное, очень близкие подруги, вот и расчувствовались — им простительно. Но потом он вспоминал, что тогда бы они с Ловино вообще никогда не встретились, и это компенсировало все остальное.

— Тони, не спим, — Франциск, сияя обворожительной улыбкой, сверкнул вспышкой камеры, приводя Антонио в чувство. — Поезд объявили.

Мысленно отругав себя за рассеянность, он бодро зашагал следом за Франциском к платформе. Вскоре они уже сидели в плавно покачивающемся вагоне, несущем их в один из пригородов, где был разбит прекрасный сад сакуры. Ловино дремал на груди Антонио, утопая в его объятиях. Сам Каррьедо что-то бодро тараторил, но слушал его только Франциск, и иногда их болтовня прерывалась обоюдными взрывами хохота. Артур не обращал на них внимания: он, как это иногда бывает, пустыми глазами смотрел сквозь стекло на городской пейзаж за окном. Его мысли были далеко отсюда, в школе, в драмкружке. Он искренне беспокоился за взаимоотношения доверившихся ему людей, поэтому старался не оставлять их надолго без своего незаметного, но пристального внимания. Но Франциск так хотел съездить сегодня с ним, что Артур поддался уговорам.

Они вышли на небольшой станции. Довольно потягиваясь, словно сытый кот, Антонио пошел вперед, чтобы показать друзьям, куда идти. Именно он открыл это чудесное место в прошлом году, и только он один знал, как быстро попасть в сад.

Франциск взбудоражено щелкал фотоаппаратом новые для него виды природы и сельской местности, не забывая и про Артура, так что тому приходилось периодически останавливаться и вставать на фоне «вон той большой кучи сена» или «этого кустика травы, который так чудно сочетается с цветом твоих глаз». Тот хмурился, но спор не был бы спором, если бы он отказался выполнять свою часть. На самом деле Артур, конечно, только ждал более удобного момента, чтобы предложить новый спор, в котором точно не проиграл бы.

— А это что, снег? — Бонфуа приблизил виднеющееся вдали белое полотно с помощью зума.

— Не совсем, — загадочно улыбнулся Антонио, наблюдая за другом.

— Неужели твой сад? — с придыханием выдал Франциск. — Он уже отсюда божественен, что же будет, когда мы поднимемся?

— Увидишь, — рассмеялся Каррьедо. — Поверь, это стоило того, чтобы сюда добираться.

— Охотно верю, — пробормотал Франциск. — Встаньте немного правее, да, вот так, прекрасно.

Сверкнула вспышка, и на экране возникли улыбающееся лицо Тони и вечно чем-то недовольная мордочка Ловино на фоне холмистого пейзажа с белоснежным оазисом сакуры вдали. Ребята продолжили путь, но тот получился совсем не таким близким, как казалось со станции. Они шли по тропинке, виляющей в холмах: Антонио безбоязненно приставал к Ловино, тот изредка огрызался, но в основном наслаждался вниманием, а Артур позволил Франциску приобнять себя за талию. Правда, тот быстро нашел более удобное место для своей руки у него на бедрах, но Артур не возражал.

Когда они пришли, солнце было уже в зените и вовсю палило далеко не по-весеннему жаркими лучами. Правда, перед открывшейся им снежно-белой чистой красотой меркло даже солнце. Эти сады цвели поздно, и несмотря на май все деревья были усыпаны белыми цветами так, что не видно было даже тонких серых веточек. Лепестки медленно опадали, застилая землю белоснежным пушистым ковром. В воздухе танцевали невесомые цветы, создавая ощущение чего-то недосягаемого, сказочного, волшебного. Артур робко шагнул навстречу этому удивительному миру, увлекая за собой Франциска. Он крепко сжал ладонь Бонфуа, быстро шагая вглубь, оглядывая все завороженным взглядом. Когда, обернувшись, он не смог увидеть ничего, кроме белой пелены лепестков, Артур расслабленно рухнул на землю, всполошив ни в чем не повинные снежинки сакуры.