— М-м-м, м-м the years, — тихонько промычал он себе под нос, нащупывая знакомую мелодию. — М-м the laughter and for the tears. Sing with me, if it’s just for today… Вот черт! — Артур громко выругался, оборвав себя на полуслове, и поймал удивленный и заинтересованный взгляд Альфреда.
— Ты что-то придумал? — он тут же оказался рядом и заглянул Артуру через плечо. — По-английски? — Керкленд ответил ему выразительным взглядом, и Альфред только пожал плечами: сам он писал на японском, как и большинство других ребят. — Так что ты нашел?
— Видишь последние слова? — он указал на те, с которых Альфреду следовало начать смотреть.
— Как будто в рифму, — нахмурился Джонс, а Артур лишний раз убедился, что тот всегда понимает его с полуслова. — Ты узнал стихи?
— Не стихи, — покачал головой Артур. — Песню.
— Как думаешь, может быть, что на немецком? ..
— Надо проверить, — перебил он. — Я не помню названия и исполнителя. Сейчас, — достав смартфон, Артур быстро вбил запрос и объявил: — Это Aerosmith «Dream On».
Он включил песню, и зал наполнила обволакивающая мелодия вступления — спокойная, размеренная и вечная. Хотя Артур показывал свою находку одному только Альфреду, все остальные тоже отвлеклись от своих обсуждений и жадно вслушивались в музыку, словно почувствовав, что это именно то, что они искали.
«Every time that I look in the mirror», — c первых же слов, сорвавшихся с губ солиста, Артур понял, что попал в точку. — «All these lines on my face getting clearer».
— Эд? — от волнения у него даже во рту пересохло, и Артур прокашлялся, чтобы повторить свою просьбу, но это уже не требовалось.
— Я проверил, — по тому, как сбивчиво говорил Эдуард, было понятно, что он взволнован разгадкой не меньше остальных. — Перевод на немецкий и стихи из блокнота почти полностью совпадают.
Артур взглянул на Альфреда, пытаясь найти в его глазах немного спокойствия, и почувствовал, как к щекам невольно приливает румянец — Джонс смотрел на него с неприкрытым восхищением и чем-то еще, чего Артур пока не мог разгадать в его взгляде, но ему это определенно нравилось — настораживало и нравилось.
— И что это, черт побери, значит? — его отвлек Ловино — он выглядел совершенно обескураженным, потерянным и злым, как черт.
— Может, в песне упоминаются какие-то места, куда мы могли бы сходить и проверить? — предположил Мэттью.
Они прослушали песню еще три раза, и на четвертый Артуру уже начало казаться, что он знает слова наизусть. Единственное место, в которое их могла послать эта песня, было далеко за пределами «Кагами», если для чего-то столь абстрактного вообще существует понятие расположения.
— Если нам куда-то и стоит пойти за сокровищем — так это к черту, — Ловино с поразительной проницательностью озвучил мысли Артура. — Что за загадка в загадке? Почему нельзя было просто нарисовать карту? Почему все мои родственники ненормальные?
— Мне кажется, — подал голос Альфред, — мы упускаем что-то очевидное.
— Что же, умник? — огрызнулся Ловино — он явно был разочарован и раздражен, но успешно сдерживал себя.
— Не знаю, — в тон ему ответил Альфред. — Но герой обязательно…
— Может, нам следует нанести визит в класс музыки? — все повернулись к Кику, и тот стиснул руку Геракла под столом. — Кажется, песни имеют к нему непосредственное отношение, да и тут неоднократно повторяется призыв «спеть».
Ловино нахмурился и посмотрел на Артура, как будто тот и сейчас должен был принять решение, но Артур и сам не знал. Версия Кику звучала вполне правдоподобно, но если все дело в том, что разгадкой была песня — почему именно эта? Ответ был слишком прост для такого вопроса, и в глубине души Керкленд чувствовал подвох, но других вариантов у них все равно не было, так что он кивнул, слегка пожав плечами, как бы говоря: «Почему бы и нет?», и Ловино кивнул ему в ответ.
— Это может сработать, — неуверенно ответил он Кику.
— В таком случае, сейчас самое время все проверить, — Артур пришел ему на помощь, потому что Ловино, кажется, не знал, что делать дальше. — Школа закрывается в семь.
На часах была половина седьмого, и Альфред, едва услышав страшную цифру, вскочил, чуть не уронив свой стул на пол. Артур обвел глазами остальных, с удивлением отмечая, что все, даже Андресс с Халлдором и Геракл, поднимаются со своих мест.
— Вы это серьезно? — он устало вздохнул и мысленно спросил, за что ему достались в друзья такие жадные и любопытные придурки. — Думаете, такую толпу вообще кто-то пустит в школу перед закрытием?
— Но ведь сокровище же, — Альфред, кажется, высказал общую мысль — Артуру и самому было интересно, какой клад может скрываться в классе музыки, но он прекрасно понимал, что, заявившись туда драмкружком в полном составе, они будут выглядеть, как минимум, подозрительно.
— Артур прав, — нехотя вздохнул Ловино. — Если пойдем вдвоем или втроем — вероятность, что нас впустят, будет намного выше. Скажем, что забыли что-нибудь важное…
— Но ты ведь не бросишь героя умирать здесь от любопытства, правда?
— Ты шумный и бестолковый, только под ногами будешь путаться, — Ловино нахмурился, и Артур мысленно отдал дань уважения его бестактной прямолинейности, но щенячий взгляд голубых глаз за стеклами очков, направленный теперь уже на него, не оставил ему никаких шансов на сопротивление.
— Я думаю, тебе все-таки стоит его взять, — вздохнул Артур. — Альфред умеет общаться с людьми и сможет выпросить ключи от кабинета.
— Тогда ты тоже пойдешь, — закусив губу, чтобы, как решил Артур, не разразиться градом ругательств, сообщил Ловино. — Не хватало еще, чтобы этот придурок потащил с собой второго придурка. Такого количества придурков на один квадратный метр я просто не переживу! — или он закусил ее, просто потому что был действительно взволнован.
В здании «Кагами» их встретил охранник, сурово поинтересовавшись, что им понадобилось в такой час, на что Альфред, который был взят только ради этой цели, рассказал увлекательную историю про сумку с последними деньгами и, главное, домашкой на завтра, забытую в классе музыки, так что охранник, сочувственно кивнув «бедолаге», вручил ему ключи от кабинета и наказал возвращаться через пять минут, иначе он… Что именно — ребята не дослушали.
Оказавшись в кабинете музыки, они поначалу растерялись. Что и говорить — никто из них не имел ни малейшего представления, как может выглядеть сокровище. Но отведенных пяти минут было слишком мало, чтобы тратить время на сомнения, так что Артур, первым взяв себя в руки, принялся осматривать полки с нотами и книгами о музыке. Альфред и Ловино последовали его примеру и углубились в другие части класса. Но из всего, что им встретилось в классе музыки, самым подозрительным была невесть как оказавшаяся там грязная палитра — и ничего похожего на сокровище.
— Видимо, мы ошиблись, — с сожалением подытожил Артур. — Пора возвращаться.
Ловино настолько устал злиться за сегодняшний день, что даже не стал возражать.
— Артур, я понял, я все понял!
Керкленд, приоткрыв глаза, уставился на время: часы показывали три с чем-то ночи, и возбужденный шепот Альфреда из динамика все никак не хотел складываться во что-то вразумительное.
— Что? — сонно пробормотал он, боясь разбудить соседа. — Это не может подождать до утра?
— Нет! — отрезал Джонс. — То есть, — внезапно смутился он, — может, конечно… просто я так хотел рассказать тебе.
Теперь пришла очередь Артура смущаться. Альфред всегда звонил ему, не заботясь, чем он занят, вываливал на голову свои планы, ставил перед фактом, надоедал и вмешивался. Вот и сегодня он предпочел разбудить его, вместо того, чтобы рассказать о своих догадках Мэттью или Ловино. Это раздражало Артура раньше, и он до сих пор был против неожиданных звонков посреди ночи, но, с другой стороны, он был счастлив, что Альфред всегда звонит именно ему.
— Приходи, — подавив зевок, великодушно разрешил Артур. — Я буду на кухне.
