__________

¹В сценах пьесы используются точные и не очень цитаты из перевода сказки Кейт Вестерлунд «Мой дорогой снеговик».

========== Действие девятое. Явление VII. Возводя мосты ==========

Явление VII

Возводя мосты

Из сумки раздалась знакомая мелодия, уведомляющая владельца смартфона о новом сообщении. Халлдор чуть покраснел, поймав на себе удивленный взгляд Андресса, и поспешно потянулся за ним, чувствуя себя ужасно неловко: не выключить звук в такой-то ситуации! Прочитав сообщение, он тут же удалил его, снова кинул телефон в сумку, захлопнул ноутбук и, вернув его на стол, встал с кровати.

На зимние каникулы они с братом остались в «Кагами». Иногда они выбирались куда-нибудь на прогулку, но Андресс предпочитал проводить дома дни напролет, погрузившись в какую-нибудь заумную книжку, а Халлдору не оставалось ничего, кроме увлекательнейших путешествий по интернету. В основном они ограничивались новостным порталом, парой форумов, социальной сетью и сериалами, и можно легко догадаться, что не из-за сериалов ему на телефон сейчас пришло такое компрометирующее сообщение.

Не обращая внимания на пронзительный взгляд, прожигавший ему спину, Халлдор, прикрывшись дверцей шкафа, переоделся из домашней одежды в более подходящую ситуации: майка, теплый мягкий свитер сверху и уютные джинсы. Андресс все еще пытался сдержать свое любопытство и молчал, но Халлдор чувствовал, что тот продолжает следить за ним, прикрывшись своей книгой. Он был даже рад немного, что брат по-прежнему не слишком многословен, иначе ему было бы не отвертеться от расспросов. Когда он, подхватив сумку, взялся за дверную ручку, чтобы выйти из комнаты, Андресс не выдержал:

— Ты куда?

— Вик позвал прогуляться, — ответил Халлдор, не оборачиваясь: эту легенду он успел придумать, пока Андресс молчал.

— Вик? — тот отложил книгу и вышел из-за стола, чтобы оказаться прямо за спиной Халлдора. — Разве вы общаетесь?

— Иногда, — он пожал плечами и почувствовал нехорошую ауру у себя за спиной. — Мы же все-таки были соседями, — аргумент прозвучал весьма неубедительно, особенно в свете того, кто был соседом Андресса. — Он играет в ту же игру, что и я, — это не было ложью, они с Виктором и правда часто играли вместе. — Так что мы общаемся.

— Раньше ты никогда с ним не гулял, — в голосе Андресса все еще слышалось подозрение, но зловещая аура отступила за неимением доказательств.

— Надо же когда-то начинать, — Халлдор через плечо улыбнулся брату и выскользнул из комнаты, пользуясь его секундным замешательством.

Ботинки, пальто — и прочь из блока, пока Андресс не придумал еще больше вопросов, на которые он уже не сможет ответить. Халлдор остановился, чтобы отдышаться, только когда за его спиной закрылась дверь общежития. Он чувствовал, как горят его щеки, и это создавало очень яркий контраст с вечерней морозной прохладой. Эрлендсон приложил ладони к щекам и глубоко вдохнул, пытаясь успокоить бушующее волнение. Он боялся предстоящей встречи, но только сейчас понял, как сильно она его пугает.

Случившееся год назад оживало в памяти, как будто было вчера, но место ненависти заняла жалость, а тревогу сменило обычное беспокойство. Снова был поздний вечер, снова холод очистил все мысли, снова Андресс ничего не знал. А Халлдор снова шел к Хенрику, чтобы поговорить.

И как он до такого докатился?

Халлдор вздохнул, пряча голову в плечи от ветра, и спустился с крыльца. Он видел темный силуэт за воротами, и, хоть и боялся, понимал, что тот ждет его. Ждет не просто так, а с надеждой на помощь.

Почти за две недели до Рождества, как Халлдор потом понял — в тот самый день, ему пришло сообщение в социальной сети. Всего два слова, простой вопрос: «Как он?» Едва увидев, от кого оно, Эрлендсон поместил отправителя в черный список, а сообщение удалил. Но одно дело — стереть все упоминания о случившемся, и совсем другое — забыть.

Халлдор помнил все, с того самого момента, как Андресс впервые пожаловался ему на докучливого соседа. Помнил, как он медленно и постепенно начинал доверять ему, как перестал сбегать, как терпел и помогал. Помнил, как впервые сам встретился с Хенриком и увидел в его глазах ту самую любовь, о которой часто писал ему брат. И помнил, как Андресс пришел к нему, израненный и сломленный, после того, что сделал с ним Хенрик. Он тогда не знал, что послужило причиной, и почему его Андресс — сильный и гордый — не вырвался и не ушел. Халлдор помнил свой последний разговор с Хенриком, свои и его слезы, непонимание, боль и иррациональную жалость.

А потом была Австралия и разговор с Андрессом, который расставил оставшиеся точки над «и». Халлдор помнил все до последнего слова. Андресс рассказал ему про поцелуй, про то, как привязался и как сильно его это пугало. Рассказал о том, что не смог ответить Хенрику взаимностью из-за него, наверное, потому что боялся, что он, Халлдор, не поймет и не примет. Что беспокоился за Хенрика, когда тот перестал быть таким, каким он привык его видеть, вот только выразить свои чувства не мог — не привык. И как позволил сделать с собой все то, что было сделано. «Позволил» до сих пор глухо отдавалось в голове Халлдора, когда он вспоминал этот разговор.

А еще он помнил это чертово «как он» спустя год, как будто и вовсе не удалял сообщение со своей страницы. И в Рождество, когда Андресс уже заснул, под покровом ночи Халлдор удалил Хенрика из черного списка и написал короткий ответ:

«В порядке».

Это не было совсем уж наглой ложью. Андресс и правда был в порядке: он снова разговаривал, по крайней мере, с ним, уже реже просыпался по ночам в слезах и начал обращать внимание на мир вокруг, выходя из своего кокона, которым он отгородился от всех окружающих. Но это был лишь первый шаг, а путь предстоял долгий, и Халлдор понимал, что вечно обходить Хенрика стороной они не смогут.

«Ты ответил!»

Ответ пришел почти мгновенно, с счастливым смайликом в конце, и Халлдор нахмурился, усомнившись, так ли уж Хенрик волновался за состояние его брата. Он хотел написать что-то колкое в ответ, но заметил значок, уведомляющий, что Хансен еще не закончил свой ответ.

«Ты, наверное, мне не поверишь, но я действительно рад знать, что с ним все хорошо».

Халлдор хотел написать что-нибудь нейтральное и забыть об этом разговоре, как о страшном сне, но вместо этого его руки, не слушаясь сигналов мозга, сами набрали: «Ничего с ним не хорошо», — и отправили это Хенрику. Тот молчал, и в это время Халлдор успел проклясть себя всеми известными способами, а потом начал набирать ответ. Эрлендсон успел придумать миллион колкостей, которые можно было бы отправить Хенрику, чтобы потом снова вернуть его в черный список и попытаться забыть, но не смог набрать ни одну из них, прочитав ответ.

Тогда они переписывались до утра и каждую ночь после. Халлдор не мог смотреть в глаза Андрессу, зная, что за его спиной спокойно общается с человеком, который сломал ему жизнь, но и прекратить это общение тоже не мог. Хенрик был совсем плох, если можно так сказать про морально сломленного человека, который сам растоптал свой смысл жизни, и Халлдору было его искренне жаль. Хоть он и любил своего брата, но мог, отстранившись от своих чувств, понять, что они оба хороши. Один — несдержанный идиот, слишком порывистый, чтобы заметить, как изменилось отношение Андресса, а другой — ледяной болван, не умеющий даже толком проявить симпатию. Они определенно стоили друг друга, и Халлдор решил сделать все, что будет в его силах, чтобы ни один из них не страдал так, как сейчас.

Поэтому он и согласился на встречу, когда Хенрик сказал, что прилетит ненадолго по делам. И ужасно волновался из-за этого, приближаясь к воротам. Хансен ждал его там, но он смотрел на горизонт, туда, где свет большого города заслонял звезды, и не видел, что Халлдор уже подошел. Он выглядел ужасно повзрослевшим с момента их последней встречи. Строгое пальто, какой-то наверняка дорогущий шарф, ботинки, портфель — весь его вид буквально кричал, что он только что вернулся с какой-то деловой встречи.