Тони улыбнулся, бросая мимолетный взгляд в зал, на друзей, и подмигивая Альфреду, едва ли не рот открывшему от то ли удивления, то ли восторга. Тот улыбнулся в ответ, все-таки подбирая челюсть с пола, и повернулся к Артуру, на которого лично Тони было больно даже смотреть.
— Знаешь, я всегда удивлялся, как у них получается выступления перед полным залом делать такими интимными, словно они наедине, — прошептал Альфред, кивая на начавших вместе петь припев ребят. — Артур? — заметив взгляд Керкленда, Джонс сглотнул.
В зеленых глазах не было слез, но лучше бы Артур плакал. В них страшно было смотреть, такая боль, смешанная с отчаянием и полубезумной надеждой, плескалась внутри, что вполне можно было задохнуться. Но Ал знал, что именно сейчас нужно смотреть этому гордому британцу в глаза и говорить с ним, отвлекая от мыслей о Франциске.
— Эй, Артур, — Ал, осторожно прикоснувшись к подбородку, повернул голову Керкленда к себе, впиваясь своими сияющими голубыми глазенками в его колыбели отчаяния. — Правда, концерт был замечательный? А наше выступление, а? Невероятно! Как они аплодировали, как аплодировали! И Тони с Ловино, кажется, все, наконец, прояснили… Им песни всегда понятнее разговоров, кажется, а? — он чуть нервно рассмеялся, пытаясь найти хоть какой-то отклик в глазах. — Артур… Ну что с тобой?..
— Все в порядке, Альфред, — глядя куда-то в сторону, ответил тот, нервно покусывая пересохшие губы.
— Хватит, — слово резануло слух, заставляя Керкленда сильнее закусить губу.
Невинный жест.
Everybody knows the end,
Но Альфред вмиг замер, чувствуя, как в груди нарастает волнение.
When the curtain hits the floor.
Everybody knows the end,
Перед глазами все смазывалось, но вопрос: «Почему у Артура такой удивленный взгляд?» успел посетить его светлую голову.
Don’t wanna get there
Wishing that you’d given more.
Потом стало темно.
It’s not over, till it’s over,
И только спустя долгие мгновения Джонс сообразил, что просто закрыл глаза.
So how do we begin?
А потом почувствовал.
When everybody knows the end…
Что прикасается к губам Артура.
Everybody knows the end…
Своими.
Everybody knows the end…
Губами.
__________
¹Сразу для справки: лечении в стационаре, то есть проживание на территории больницы с ежедневными интенсивными процедурами, длится около пяти-семи дней, далее начинается амбулаторное лечение, то есть пациент самостоятельно посещает психолога, различные групповые собрания, приходит на обследования и пр., которое длится не менее трех месяцев (в идеале — около года и больше).
И еще кое-что: эта информация почерпнута мною из наших закрытых Великим Русским Файрволом Интернетов, с сайтов различных наркологических клиник, поэтому я снимаю с себя всю ответственность за ее достоверность. Если я где-то ошибся, прошу меня поправить и извинить.
²mon cher (фр.) — мой дорогой
³McFly — The End
(Acoustic-версия все равно включает в свою запись, помимо гитары, фортепиано, поэтому позволю себе дать ссылку на YouTube: http://www.youtube.com/embed/bCuzLxDWycA)
⁴Сценофобия — это неправильное, но понятное название для заумного «глоссофобия» — страх публичных выступлений
========== Действие восьмое. Явление I. Темный час ==========
Действие восьмое
Явление I
Темный час
В этом учебном году весна принесла с собой не только радость возрождения, ощущение начала чего-то нового, великолепного, не только тепло и наслаждение, не только долгожданный покой, которым можно было просто наслаждаться, развалившись на пледе под расцветающей сакурой, но и забвение. Своими мягкими порывами она припудрила воспоминания о недавних событиях, засыпала нежно-розовыми лепестками горечь утраты и боль разлуки. Весна не принесла исцеления, но она дала силы перетерпеть, силы жить дальше и бороться за свое счастье. Она показала: все еще будет, все еще впереди. И подтолкнула вперед, легонько, незаметно почти — ветерком в спину.
Гай Кассий был умудренным опытом немолодым мужчиной, он преодолел на своем пути немало тягот и невзгод, воспитал не одно поколение неуравновешенных придурков, не способных самостоятельно даже дорогу перейти, в достойных уважения молодых людей, светлое будущее которых не вызывало ни малейшего сомнения. Он имел связи с итальянской и японской мафией, водил дружбу с опасными преступниками, по-свойски обращался с гигантами теневого мира и был чист перед законом. В жизни он повидал немало трагедий, вытаскивал разных людей из разных передряг и всегда оставался самим собой: неунывающим добродушным директором, тем человеком, который делал элитный колледж для богатеньких мальчиков чем-то большим, нежели просто учебное заведение. Но вот легко восстановиться, после того как его внук едва не погиб на его же глазах, оказалось невозможным даже для него.
Ловино никогда не был любимым внучком Гая, тот всегда предпочитал послушного и милого Феличиано, проводил с ним много свободного времени, учил рисовать, готовить, воспитывал, как своего собственного сына, которого у него никогда не было. Ну, а старший Варгас всегда виделся этаким довеском к младшенькому, ложкой дегтя в бочке меда. Дедушка всегда подозревал, что именно он испортит и развратит Феличиано, что из-за него у того будут все его проблемы, волнения и дурное настроение. И он, конечно, оказался прав: «довесок» всегда приходилось вытаскивать из неприятностей, отчитывать и возвращать в целости младшему братику. Гай привык. Он ждал от старшего подлянки всегда и везде, чувствовал, что разборками мафиози в Италии тот не ограничится. Но все равно, стоило ему только узнать, что Ловино собираются продать на органы, чтобы оплатить его долг, он испугался. Потому что тот всегда оставался его внуком: вредным, хамоватым, но родным оттого не меньше. А терять свою семью Гай не хотел и боялся даже представить, что ему придется провожать в последний путь кого-то из своих потомков.
Конечно, спустя столько времени он успокоился и вернулся в прежнее русло, тем более, что после разговора с Антонио противный Ловино согласился пройти лечение, но проблема из его головы не ушла. Почему? Почему Ловино начал принимать наркотики? Почему сейчас невозможно стало зайти в бар неподалеку без того, чтобы нарваться там на своих же учеников? Почему они ищут расслабление в алкоголе и наркотиках, вместо прогулок в парке, походов в кино, чтения книг или хотя бы простого общения?
Ответ на ум приходил простой: скука.
Что со всем этим делать Гай тоже знал. По крайней мере, у него был один верный способ: лишить ребят свободного времени. Пусть работают у Баша, помогают ему убирать территорию, пусть домашних заданий станет раза в полтора больше, пусть у учителей требования возрастут, пусть занятия в клубах станут обязательными для каждого. И когда времени и сил на бары и наркотики просто не останется — все придет в норму. Вот только у плана этого был и обратный эффект. Ужасные нагрузки — не столько даже физические, сколько умственные и моральные — будут усиливать стресс, напряжение в теле будет расти, ребята начнут искать легкие и быстрые пути к счастью… И найдут. В том самом, от чего директор настойчиво будет пытаться избавиться.
Помимо прочего, он мог еще запретить им покидать территорию «Кагами», но тогда пришлось бы где-то открывать магазин, и это самое слабое объяснение отказа от этого плана. Еще, например, прекрасно было обоснование: «Это просто бред» с энным количеством восклицательных знаков на конце.
Так что лишать ребят свободного времени он решил несколько иным способом, скорее снимающим стресс, чем нагнетающим его. Посему на одном из собраний педагогического состава перед началом учебного года Гай Кассий вынес предложение расширить игровую программу колледжа: больше соревнований, фестивалей, праздников, концертов. В подготовку будут вовлечены если не все, то большинство, потому что на одной группе активистов при таком обилии конкурсов далеко не уедешь, а значит все получат максимум веселья и минимум шансов вляпаться в неприятности. Идеальный план!
