— Ты должен пройти лечение в клинике¹, — обычно улыбчивый, Гай устало вздохнул, забирая за ухо непослушную вьющуюся прядку — одну из немногих по-прежнему жизнерадостно топорщащихся на его голове.

— Черт, ты на старость лет совсем без мозгов остался? — Ловино, фыркнув, сложил руки на груди и демонстративно отвернулся. — Какая, черт побери, клиника?!

— Обычная лечебница, Ловино, — и снова утомленный вздох сорвался с его губ: убеждать упертого внука лечь в наркологический стационар уже входило в его режим дня. — Там тебе помогут справиться с твоей… проблемой.

— У меня нет никаких проблем, — сухо отрезал тот.

— Ты наркозависим! — несдержанно воскликнул Гай, моментально, даже не глядя на лицо вмиг повернувшегося к нему Варгаса, осознавая, насколько нежелательным это было.

— Хочешь сказать, твой внук — долбаный наркоман, да?! — как будто разгоняясь, запальчиво пропел Ловино. — Давай это свое коронное: «Я так и знал, что из тебя ничего путного не выйдет»! — он скривился, изображая дедушку, буквально выплевывая: — В больницу меня упечь собрался? Раз так хочешь избавиться от меня, почему не оставил у мистера Аднана? — заметив, как переменился в лице Кассий, он добавил: — Почему не бросил в Италии?

— Может, я все-таки не такой тиран, как тебе кажется? — тихо поинтересовался Гай, грустно улыбаясь и отводя взгляд. — Я ведь желаю тебе только добра. Поверь, так будет лучше… — шаблонная фразочка сорвалась с губ, а глаза настойчиво, отчаянно впились в родное лицо.

— Кому лучше-то? — вновь отвернулся Ловино, так же понижая голос. — Мне и так прекрасно. Я и сам могу жить без… таблеток! — он незаметно поморщился: называть экстази таблетками, тем, что обычно принимают, чтобы выздороветь, было неправильно, но и говорить все, как есть, он пока не мог. — Мне не нужна твоя помощь, и твое «добро» тоже нафиг не сдалось.

Гай Кассий хмыкнул, бессильно кивая и устремляя взгляд за окно: там снова шел дождь, и прозрачные капли, то и дело ударяясь о стекло, оставляли на нем свои мокрые следы. Перед ним расстилалась территория «Кагами» — любимая и знакомая с самого детства, — но сейчас даже вид на спортивную площадку и сады за ней не радовал глаз, не мог поднять его дух. Ловино упорно не желал принимать чью-либо помощь, и с каждым разговором вел себя все более резко, срываясь даже на мелочах: Кассий знал, что без очередной дозы он чувствует себя на редкость паршиво: еще бы, незамутненными наркотиком глазами видеть, во что он себя превратил, — но знания было мало. Нужно было как-то донести до Ловино, что сам он в таком состоянии точно долго не протянет, а тот оставался глух к любым ухищрениям своего дедушки.

***

Сколько дней прошло с тех пор, как они вернулись с той ночной вылазки? Никто не считал. Все сплелось в один большой будний день: школа — драмкружок — сон, школа — драмкружок — сон. Почти как раньше, только Ловино был чуть более раздражительным, чем обычно, что, впрочем, не было так уж сильно заметно. Это же Варгас, живой и более менее здоровый на вид, в конце-то концов — какие вопросы? Да и замотались ребята порядочно: им нужно было подготовить выступление к выпускному, а после всего произошедшего о Данко и его горящем сердце думать хотелось меньше всего.

О том, почему Ловино похитили, ребята остальным не рассказали: решили — если захочет, сам все поведает, нет — тоже вполне понятное желание, ведь это не самая приятная страница в его жизни, и открывать ее кому-то, кроме самых близких, не стал бы никто. Все словно бы снова пошло своим чередом, как раньше, как надо: с посиделками за чаем под ворчание Артура о том, какие же они ленивые бездельники и как будут плакать после очередного позора, а он как обычно будет утверждать, что «так и говорил». С его постоянными спорами с очаровательным Франциском, когда они готовы даже были вцепиться друг в друга, не обращая внимания на окружающий мир. С заигрываниями Бонфуа с Мэттью, ставшим почему-то более уверенным в своих отказах, с гордыми взглядами на это со стороны Йонг Су и его тычками Ала в бок, чтобы посмотрел. С их играми в супергероев или секретных агентов, с недобрыми взглядами Альфреда и Питера на Артура и Франциска. С жизнерадостными воплями Пита, которого все равно все привычно игнорировали, кроме, конечно, вежливого Ториса, чья дружба с Феликсом выпивала с каждым днем все больше его сил. С бредовыми комментариями Лукашевича и его жаргоном, от которого Халлдор затыкал уши и стремился отодвинуться подальше, например, к Андрессу с его извечной книжкой в руках и нечитаемым взглядом. Со стуком клавиш компьютера Эдуарда и заинтересованными взглядами в синий экран со стороны Кику. С сопящим возле полупустой чашки чая Гераклом, на коленях которого привычно устроился его домашний любимец. С опозданиями Тима, связанными с работой в совете колледжа, с его молчаливой поддержкой Тони. С искренними улыбками Каррьедо. С резкими замечаниями Ловино. С его упрямством. С его самонадеянностью. С ним.

— Хватит уже бездельничать, давайте хоть для приличия сцену прогоним! — прерывая громкий смех и гомон, воцарившийся за столом для обсуждений, поднялся со своего места Керкленд.

— Ладно тебе, mon cher², чего там репетировать? — отмахнулся Франциск. — Меня и так скоро начнет тошнить от этой постановки.

— Это был госзаказ, я не мог отказаться, так что претензии не ко мне, а к Директору, в письменном виде, — развел руками Артур. — И потому что это его просьба, мы должны сделать все в лучшем виде, а не носиться по сцене, как заблудшее стадо баранов.

— Извини, Артур, но, кажется, именно так мы и должны выглядеть по сценарию, — улыбнувшись, хмыкнул Йонг Су.

— Извини, Йонг Су, но выглядеть, как стадо баранов, и быть этим стадом — разные понятия, — передразнив его манеру, отрезал Артур. — Так что бегом на сцену, ягнятки, чем быстрее и лучше мы это сделаем, тем быстрее отправимся по домам и продолжим бездельничать.

***

— Братик…

Молчание, царящее в комнате братьев Варгас, неуверенно нарушил чуть дрожащий голосок Феличиано. С тех пор, как Ловино вернулся, они почти не разговаривали. Что-то в отношении Феличиано переменилось, Ловино чувствовал это, но никак не мог понять, что именно. Было пусто без этого, немного обидно и странно. Как без одежды, или без волос — необычно, не то чтобы неприятно, но как-то не так. Отреагировал он в своем репертуаре — агрессией. Рядом с Феличиано, который, как небезосновательно полагал Ловино, сдал его дедушке, он был буквально на иголках — срывался, повышал на него голос, смотрел жутким взглядом, не позволял к себе прикасаться. Такое отношение доводило до слез. Обоих.

— Чего тебе? — резко откликнулся он, слишком быстро реагируя, как будто давно ждал, что Феличиано заговорит.

— Ве-е-е… — печально протянул тот, поджимая вмиг задрожавшие губы — обидно до колик. — Я… Мы можем поговорить?

— А сейчас мы, по-твоему, чем занимаемся, кретин? — фыркнул Ловино, недовольно глядя на братца, в коньячных глазах которого дрожали сдерживаемые слезы.

«И когда он успел стать таким сильным? Уже не плачет по пустякам. Держится».

— Д-да, ты прав, — Феличиано закивал немного поспешно, но вновь взял себя в руки. — Как и всегда, братик, — привычная улыбка тронула губы, заставляя теперь уже Ловино отвести взгляд, чтобы не разреветься. — Это же ты.

— Ну, так что ты хотел сказать? — поторопил он.

— Ве-е, — Феличиано нервно закусил губу, и, не в силах остановить взгляд на чем-то одном, заозирался в поисках такого предмета. — Эм… Ну… — уже по тому, как он мялся, Ловино догадывался, о чем пойдет речь. — Это… Пожалуйста, Ловино… пройди лечение в клинике, — покраснев, Феличиано поспешно отвел глаза, не успев толком оценить реакцию брата.

— Дедушка попросил? — презрительно скривившись, фыркнул Ловино.

— Н-нет… — начал было Феличиано, но, заметив скептический взгляд, прервался. — То есть да. Но я тоже думаю, что так тебе будет лучше.

— Братик, — почти нежно сказал Ловино, опускаясь рядом с сидящим на кровати Феличиано на колени. — Я сам решу, как мне будет лучше, — вмиг сменив нежность холодом, отрезал он. — Понятно? — взгляд глаза в глаза, пронизывающий до костей, робкий кивок, а ночью — слезы в подушку. У обоих.