— Дождитесь нас около той двери, подслушайте, что сможете, — наконец, пробормотал Тони, когда Ал почти прокричал в трубку его имя, причем именно с той паникой в голосе, которая бушевала сейчас в его сердце.

— Р-ребята, — он спустился к друзьям, виновато оглядывая масштабы катастрофы. — Простите, из-за меня вы… Черт, черт! — брюнет гневно ударил кулаком о стену.

Перед глазами плыло. Ярость застилала разум, подобно красной пелене, и он никак не мог сдержать ее. Из-за него они пострадали. Какой-то чертов полоумный ублюдок осмелился стрелять. В Альфреда. Чуть ли не в упор! Теперь они просто обязаны были ответить за все, что сделали. И он заставит их. Заставит их всех!

— Тони, — тихий, уверенный голос лучшего друга, его тяжелая рука на плече, и неподдельный страх, смешанный с восхищением, в глазах Франциска и Артура.

— Ты не виноват, мы сами пошли на это, — сглотнув, твердо сказал Керкленд. — Никто не виноват. Ты понял? — поднявшись на ноги, он смело заглянул в блестящие глаза Антонио. — Ты не причинишь никому вреда. Мы просто заберем Ловино и уйдем отсюда, хорошо? — Каррьедо упрямо тряхнул головой. — Или ты хочешь напугать его? Оттолкнуть от себя навсегда?

Артур играл, давил на больное, и Антонио прекрасно знал это. Знал, но поддавался, потому что понимал, что блондин прав. Варгас никогда не будет с ним, если он убьет или покалечит человека. А этого он допустить никак не мог.

— Пошли, Тим, — Тони через силу улыбнулся. — Скоро мы покончим с этим, и вы сможете получить медицинскую помощь.

Держать себя в руках ему было довольно сложно, но под пристальным взглядом Тима было немного спокойнее. Как огонь и лед, они дополняли друг друга, не давая выйти из-под контроля, усмиряя и поддерживая. А вскоре вид живых и здоровых Джонса и Йонг Су окончательно успокоил Антонио. Они оба были в полном порядке, перекидывались фразочками типичных секретных суперагентов и, кажется, совершенно забыли обо всей серьезности предприятия.

— Открыто, — немного сконфузившись, одними губами сказал Ал, указывая на дверь.

Эта была двустворчатая, деревянная, на слабых петлях — такую легко было бы выбить, виси на ней хоть десять замков. Но то, что она была открыта, настораживало еще больше. Еще одно сходство с малобюджетным фильмом для подростков. Но времени на раздумья не было: в любой момент там, за этой самой «легкой» дверью, могли сделать с Ловино все, что угодно: убить, изнасиловать, заставить есть свои отрубленные конечности, в конце концов. Так что ребята, покрепче перехватив свое оружие, позволили Антонио одним мощным пинком эффектно распахнуть ее перед ними.

— Ну, наконец-то, — яркий свет, ударивший в глаза, мешал нормально разглядеть людей за дверью, но их было никак не меньше десятка.

— Тони! — а этот голос Антонио узнал бы и из миллиона, тем более, что… — Придурок! Где ты шлялся столько времени?! Томатный ублюдок! Мог бы прийти спасать меня и на пару недель пораньше!

— Заткните его уже кто-нибудь, — лениво отозвался первый голос, которого явно основательно достали вопли Ловино. — Итак, где деньги?

— Деньги?

За дорогим офисным столом сидел молодой мужчина в маске, почти полностью скрывавшей его лицо. Он был одет в традиционный наряд какой-то юго-восточной страны, а позади него, растянувшись на весь периметр кабинета, стояли люди в черных балахонах, все, как один, направившие свои автоматы на их четверку.

От бутафорских декораций снаружи не осталось и следа. Правда, жестокая, упрямая и болезненная, смотрела на них черными глазами дул оружия. Все понимали: они выстрелят, даже если кто-то из ребят косо посмотрит в сторону Ловино или этого типа в маске. Подозрительно знакомого типа с подозрительно знакомым голосом…

— Садык? — недоверчиво прошептал Тони: никто бы не услышал и не понял — не к ним в комнату частенько захаживал этот высокий турок, но Аднан сам заметил, по губам прочитал, что его рассекретили.

— Деньги, или мы убьем мальчишку и продадим на органы, — поднявшись из-за стола, холодно пропел он, подразумевая: «Никому ни слова, Тони, а то распрощаешься с ним навечно».

— Да какие еще деньги?! — не выдержал Альфред. — Мы пришли спасти Ловино, а вы как знали — устроили все это представление с охранниками-слабаками, пыточной камерой!

— Я далеко не такой дурак, как вы думаете, — скептически хмыкнул Садык. — Разве могла малышка Эм просто так интересоваться, кто именно виноват в том, что она до сих пор без денег? Но, гляжу, вам и того хватило, — усмехнувшись, он кивнул куда-то в сторону.

Там, на стене, висел большой экран, посылавший сюда изображения со всех камер в помещении. Кое-где лежали тела охранников, которые и охранниками-то не были, а на одной картинке можно было увидеть Артура и Франциска.

— Какие же вы жалкие, — покачал головой Садык. — И все жертвы — ради этого ничтожества? — один из черных балахонов, удерживающих Ловино, встряхнул его, словив злобный взгляд и ощутимый удар. — Вы хоть знаете, почему он здесь оказался?

Альфред и Йонг Су заинтригованно переглянулись, Тим отвел глаза: он догадывался, потому что имел смутное представление о том, чем занимается Эмма, а вот Каррьедо впился взглядом в Варгаса. По тому, как тот сник, уперев взгляд в пол, и закусил губу, он понял, что было, за что попадать. И лучше им об этом не знать.

— Я не думаю, что это стоит оглашать, — твердо ответил Тони.

— Зря, — хмыкнул Аднан и, взяв со стола какую-то сладость, продолжил. — Эта история могла бы послужить уроком многим неразумным мальчишкам, которые не умеют себя контролировать. Хотя… — он усмехнулся, — тогда мой бизнес не был бы таким прибыльным.

— Не надо, — почти взмолился Тони, чувствуя на себе удивленные взгляды друзей. — Не надо…

— Знаете ли вы, мальчики, что такое метилендиоксиметамфетамин¹? — поправив воображаемые очки на носу, скрытом маской, поинтересовался мужчина. — Нет? А если я назову его сокращенно — MDMA¹?

— Метамфетамин²? — переспросил Йонг Су. — Не говори мне, что Ловино…

— А вы даже не заметили? — Садык не сдержался, рассмеявшись. — Ваш дружок сидит на «колесах»¹ больше года, а вы хотите сказать, что до сих пор не поняли этого? Вы слепые или как?

— В отличие от вас, нам не приходилось сталкиваться с наркоманами на каждом шагу, — сухо отрезал Антонио.

— Он не мог, — слабо возразил Ал. — Ловино, скажи, что все это неправда. Скажи, что они просто ублюдки, оклеветавшие тебя…

— К сожалению, я говорю правду, — Садык развел руками, мол, «ничего не могу с этим поделать».

— Тони, ну хоть ты-то… — Альфред повернулся к нему, совершенно растерянный, но тут же смолк.

Антонио стоял, низко опустив голову и с силой сжимая кулаки. Он не хотел верить. Ему было страшно и больно думать, что Варгас столько времени мог скрывать от него свои проблемы. Но еще больнее было то, что он знал. Давно уже знал, почему все происходит именно так, а не иначе, почему и куда Ловино убегает, почему ведет себя так резко и отталкивающе. Он давным-давно понял. Но боялся признаться в этом самому себе. Боялся даже думать об этом. И наивно верил, что все куда радужнее. Что все можно будет решить просто разговорами и хорошим отношением. Что все еще можно будет вернуть. Что можно будет — «как раньше».

— А теперь, мальчики, когда эта страшная тайна не будет терзать ваши души после смерти, я вынужден вас убить, — с легкой улыбкой сообщил им Аднан и, сказав что-то на своем, турецком, выпроводил из кабинета несколько балахонов.

— Убить? — переспросил Джонс недоверчиво. — Но мы же ничего не…

— Мальчик мой, — устало пропел Садык. — В этом мире так много людей страдают ни за что. Одним больше, одним меньше — никто и не заметит. Твоей смерти никто не заметит, Герой.

— Хватит глумиться, — почти прошипел Антонио. — Чего тебе нужно, чтобы отпустить нас?

— Я не собираюсь отпускать вас живыми, — равнодушно пожал плечами Садык. — Вы, — он усмехнулся, — слишком много знаете.

— Не ломайте комедию, — слово взял Тим, так что Каррьедо даже удивленно оглянулся на друга. — Всю эту постановку, все декорации, даже настоящие, жаль только, незаряженные, автоматы вы приготовили для нас. Нарядились еще, подчиненных своих заставили… И после всего этого — убить? Нет, мистер Аднан, вы, угрожая жизни Ловино, хотите от нас чего-то добиться. Так чего же?