Тупик кивнул, с трудом различая сакму - следы копыт на низкорослой траве.
-Догоним! - крикнул Копыто. - Оне, видать, опасливы...
Воины на скаку опускали стрелки шлемов, проверяли, легко ли выходят из ножен кривые мечи, из саадаков - луки и стрелы, на месте ли поясные кинжалы и кистени - в бою всё может понадобиться, а с врагом, того и гляди, столкнёшься нос к носу. Лошади, почуяв азарт погони, всхрапывали, несли галопом, и каждый всадник чувствовал: в этой погоне его четвероногий товарищ словно собирает силы в своём нутре для нужной минуты.
-Шурка! - крикнул Тупик. - Приотстаньте на полёт стрелы! Мы с Иваном первые пойдём.
-Не дело, Василей! Зачем наперёд лезешь? Отряд - на тебе.
Васька лишь подмигнул ратнику, который считал своей обязанностью осаживать и беречь молодого десятского. Особенно с тех пор, как старшие братья Тупика не вернулись из похода. Он даже князю Боброку жаловался на безрассудство Васьки. Князь хоть лишь для виду побранил Тупика, тот с неделю дулся на своего кмета. А Копыто и виду не подавал. И сейчас он норовил скакать впереди, что Ваське не нравилось, но обойти ногастую кобылу сакмагона не так легко.
Через час выехали на тракт, здесь чужой след едва различался во множестве других следов. Тупик подтянул отряд. Скоро настигли колонну пешцев, одну из многих, торопившихся в те дни к Коломне. Подводы съехали на обочину, уступая дорогу конному отряду.
-Татар не видали, витязи посошные?
-Здравствуй, боярин, - отозвался коренастый темнобородый мужик, сняв шапку. - Как не видать! Только што были тут, разговоры говорили.
-Как говорили?!
-А с ними наш один, из полоняников, он и толмачил.
-О чём толмачил? - изумился Тупик.
-Они про князя Дмитрия спрашивали, а мы и указали им на Коломну. Там-де его сыщете.
-Коломну?! - у Тупика задёргалась щека, чего с ним прежде не бывало. - Это кто ж им указал на Коломну?
-Я и указал, боярин.
-Ты-ы?.. Ты... предатель, лапоть, мразь посошная, да ты всё наше дело врагу предал! - Он рванул меч, но, опомнясь, схватился за плеть. Ратники шарахнулись к телегам, мужик стоял на месте с непокрытой головой, его загорелое лицо побледнело. Эта неподвижность мужика совсем озверила Ваську.
-Боярин! Не бей его! - женский крик с задней телеги подсёк руку воина, и она с плетью упала на луку. - То наши были татары!
Никто из ополченцев не понял, отчего так обмяк в седле всадник и оборотился на крик. Копыто закашлял, сделал воинам знак, они проехали вперёд, начали спешиваться, здороваясь с мужиками. Темнобородый, всё ещё неподвижный и бледный, мял шапку.
-Дарья?.. - У Тупика от зноя и скачки пересох рот, и слова выталкивались с трудом. - Ты... Дарьюшка?
Он страшился поверить, что его молитва услышана. Но она узнала его, закрылась длинным рукавом сарафана и всхлипнула. Тупик спрыгнул с лошади, пошёл к телеге, на которой, подобравшись, сидела девушка. Мужик вздохнул, надел шапку и побрёл в голову колонны.
-Дарьюшка... вот и услышал Бог мои молитвы.
Она всхлипывала, не открывая лица.
-Что ты, Дарьюшка, кто обидел тебя?
Она, наконец, отёрла лицо рукавом, открылась, и Васька с трудом узнавал её - так она исхудала, почернела, настолько стала старше за какую-нибудь неделю.
-Нет, Василий Андрсич, никто меня здесь не обижает. Нашла я моего дедушку...
Она помнила его имя, и это сказало Ваське многое.
-А я жалел потом, что мы не взяли тебя, и ныне жалею. Искать хотел, как битва кончится... Коли жив буду...
-Благодарствую, боярин Василий Андреич, да на что же тебе меня искать-то?
-В жёны думал взять, коли согласишься, - выпалил Тупик и растерялся от того, как неловко и неуместно прозвучали теперь его слова. Но он был почти уверен, что другого случая сказать их уже не найдётся.
Девушка улыбнулась:
-Ты шутишь, боярин. У тебя, поди, и невеста есть пригожая да в серебре, а то и в золоте. Неровня я - тебе, может, только в холопки гожусь?
-Дарьюшка, - он взял её руку. - Не зови меня боярином... Полюбилась ты мне сразу, как увидел, всё о тебе думал, - он чувствовал, что напрасно и не к месту говорит теперь свои слова, что уходят они в душу девушки, как в пустыню, которая неведома ему, но не мог остановиться. - Подожди меня из похода, Дарьюшка, я ведь правду сказал... А уж коли не люб, так и скажи.
Она улыбнулась его настороженности и качнула головой.
-Чего мне таиться - я тебя тоже вспоминала, Василий Андреич, кто же забывает своих спасителей? Да какая же с меня боярыня? Подожду, коли хочешь, теперь все ждут. А твоё слово возвращаю. В холопки лучше пойду к тебе за спасение, хоть и грозен - ты...
Не такого ответа ждал Васька Тупик, но в нём почуял связь между непреклонностью Дарьи и тем, как набросился на мужика, может, её родственника. Выпустил руку и спросил:
-Те татары - кто они?
-Едут к князю с важной вестью. Ушли от Мамая... Третьего дня повстречались мне в поле. Я убежала от тиуна, от его насилия, да из огня и в полымя... Кабы они моего крика не услышали да не прискакали вовремя... Ох, долго о том рассказывать, Василий Андреич, да и страшно теперь... - Она вздрогнула плечами. - Не думала прежде, что татары такими бывают. Второй раз от смертыньки избавили, а я как их увидала, обмерла. Хорошо, что с ними наш один был... И ведь за всю дорогу словечком не обидели, как за дитём ухаживали...
-Мы-то их за разведку приняли. Это - такой хитрющий народ. Могут добрыми да ласковыми прикинуться...
-Я понимаю твой гнев, Василий Андреич. Мой дед тоже бранил дядьку Фрола - зачем-де про Коломну им сказал! Я же сердцем чую - наши они... Да разве в том лишь дело, боярин Василий Андреич!
-И я тебя понимаю, Дарьюшка, - сказал Тупик. - Скоро ворочусь, только службу исправлю.
Васька оборотился к своим воинам, которые разговаривали с мужиками, не обращая внимания на начальника, свистнул, и разведчики оказались в сёдлах. Васька крикнул:
-Двигайте, мужики, торопитесь, мы скоро будем назад! За мной, сакмагоны!..
Облачко пыли скрыло витязей, а когда рассеялось, их словно и не было. Первым подал голос Сенька Бобырь:
-Ох, и зверюга, видать, этот Дарьин ухажер. Гляди, Таршила, станешь боярским тестем - сожрёт. Гордыни в нём - на трёх князей.
-Не зверь - он, - отозвался Таршила. - Парнем его знал, его два старшие брата с моим Иваном на Пьяну были от Дмитрия Ивановича посланы и там легли. Вся семья у них - славная, воины - добрые и товарищи - верные. Тебе бы его службу...
Дед покосился на поникшую внучку.
-Война зверит, - вздохнул Фрол. - Да я-то, олух...
-Што ж што война? - буркнул Гридя. - Ить он как тя прозвал? "Мразь посошная" - ишь ты! Я б ему за то по роже-т, хучь и блестит пузом. Што ж оне без посошной мрази на татар не пошли?
-Верно, Гридя! - поддержал Юрко. - Мы - не скот убойный. Сами, охотниками, идём. Может, раньше его прольём кровь за нашу землю.
-Ну, навряд, - хмыкнул Таршила. - Глядишь, им уж сейчас выпадет с татарами схлестнуться. Этих не проведёшь - разведка князя Дмитрия.
-Он басурманов порубил и нашу деревню спас, - подала голос Дарья. - И рыжий, который перевязанный, там был.
-Слыхали, мужики, вон как поворачивается Васька Тупик. - Таршила посмотрел в лицо внучки. Она теперь не отрывала взгляда от дороги.
-Всё ж добрые витязи у нашего князя, - вздохнул Сенька. - Был бы конь, как у них, кинул бы вас да увязался за боярином.
-Кобель он - цепной, твой боярин, - проворчал кузнец.
-Будет, Гридя, - оборвал Фрол. - Не время считаться.
Колонна тронулась. Таршила, растревоженный разговором с Иваном Копыто, которого знал, шагал рядом с подводой, поглядывал на Дарью, вздыхал. Ещё тревожнее стало ему за свою нечаянно обретённую радость, за родную кровиночку - ясноглазую внучку Дарьюшку. Лучшего жениха, чем Васька Тупик, он не мог бы ей пожелать, но приближалась битва, а в битвах первыми гибнут самые лучшие, самые честные, самые храбрые воины. Правда, Васька, говорят, удачлив, но зато и отчаян до смерти. Недаром прозвище у него - "Тупик", то есть топор-колун, который раскалывает лесины ударом со всего плеча, не боится зазубрин и в любой момент превращается из топора в молот - хоть кузнечный, хоть боевой. Но колун-то - железный, а Васька - живой...
